Последний де Бург - Симмонс Дебора (книга регистрации TXT) 📗

— Ради чего? — поинтересовался Николас. — Ради ночи эгоистичного удовольствия, которая разрушит доброе имя девушки?

— Нет, милорд. — Гай затряс головой, словно Николас нес бессмыслицу. — Я имел в виду нечто постоянное.

Николас словно испытал удар под дых.

— Это невозможно. И ты отлично об этом знаешь, — процедил он сквозь зубы.

— Почему это? — упорствовал Гай. — Совершенно очевидно, что вы оба друг к другу чувствуете. Вы были бы идиотом, если бы ее отпустили… а де Бурги не идиоты.

— Ты знаешь, почему это невозможно. — Николас не обращал внимания на возмутительные слова оруженосца. Не верилось, что они вообще ведут такой разговор после того, что вместе пережили. — Теперь уже слишком поздно, — добавил он, желая положить конец перепалке.

Но остановить Гая было не так просто.

— Никто не может знать будущее. Даже вы, милорд.

Николас тихо выдохнул, внезапно ощутив страшную усталость.

— Иногда надо перестать бороться с судьбой и принять то, что есть.

Гай понимал, как безрассудно он себя вел совсем недавно. Потом Николас смирился, в какой-то мере обрел душевное равновесие и смог оценить нежданные радости, вроде встречи с Эмери.

— Де Бурги не сдаются, — заявил Гай, его лицо приняло яростное выражение.

Николас покачал головой:

— Иногда наибольшая храбрость — взглянуть в лицо неизбежному.

Оруженосец хотел запротестовать, но Николас вскинул руку, пресекая возражения. Гай не раз оттаскивал его от края, и далеко не всегда Николас бывал ему за это благодарен. Однако у него хватало ума оценить упорство и преданность оруженосца, хотя тот и пребывал в заблуждении.

Впрочем, события этого вечера можно было простить и забыть. Согласия между ними в любом случае быть не могло, ибо Гай имел то, что уже потерял Николас. Надежду.

На следующий день хмурое трио вновь собралось в хозяйских покоях и продолжило книжные изыскания. Николасу подумалось, что девушка буквально расцвела в замке, но сейчас почему-то куда больше напоминала тихого юношу. Сидела опустив голову и избегала встречаться с ним взглядом. Гай дулся, как ребенок, которому не дали напроказничать. Испортилась даже погода: по стенам замка замолотил дождь, и в хозяйских покоях, обычно теплых и солнечных, стало пасмурно.

И если на мрачность оруженосца Николас еще мог не обращать внимания, то плохое настроение Эмери пережить было куда тяжелее. До сего момента он не понимал, как она поддерживала его дух, каким сокровищем был ее тихий голос и так редко напоминавший о себе веселый смех. А еще протянувшаяся между ними незримая ниточка. Или это показалось? Может, он так хотел душевной близости, что просто придуман таковую с женщиной, не разделявшей его чувств?

Гай бросал на него хмурые, осуждающие взгляды, явно виня хозяина за свой своднический провал. Однако оруженосец не знал о вчерашнем разговоре Эмери и Николаса, никто не собирался его просвещать. Парень бы покатился со смеху, если бы узнал, что хозяин поклялся держаться на расстоянии от женщины, которая сама дала ему от ворот поворот. Фамильная гордость Николаса была сильно задета.

«Это невозможно», — заявила Эмери. Не забывая о тех проблемах, что заставляли его держаться на расстоянии, Николас задумался над ее словами. Глядя на опущенную девичью головку, он внезапно испытал неодолимое желание схватить ее за плечи и потребовать объяснений. Удержали только остатки здравого смысла.

Он снова погрузился в старинную рукопись, впрочем, без особого интереса. Часы тянулись утомительно долго.

Обед прошел в тяжелом молчании, хотя Гаю все же удалось выманить у Эмери улыбку, когда он перечислял различные средства для излечения их всеобщей головной боли. Среди них даже свежий угорь и горький миндаль.

Николас не знал, которое из них пробовал оруженосец и пробовал ли вообще. Однако вскоре что-то явно оказало воздействие на его пищеварение. Парень позеленел и опрометью бросился из комнаты.

— Уверен, он не страдает больше заслуженного, — отметил Николас, видя, что Эмери встревожилась.

Он посмотрел на нее, надеясь, что причина ее мрачности не в похмелье. Эмери же вдруг пристально посмотрела на него, и Николас осознал, что они снова наедине. Впервые после вчерашнего вечера.

— Он не хотел ничего плохого. — В голосе Николаса зазвучали хриплые нотки.

— Я знаю.

Финал вчерашнего вечера словно повис в воздухе. Вот он, подходящий момент спросить о причинах ее отказа. Но как он может ее об этом спрашивать, если не желает раскрывать свои собственные? Николас отвернулся, опасаясь начинать тему.

— Это безнадежно, — тяжело вздохнула Эмери.

Негромкие слова тут же завладели всем его вниманием. Она открыто говорит о том, о чем не может сказать он?

Николас внутренне подготовился к худшему.

— Почему?

— По-моему, мы не сможем ничего найти, — сказала она и показала на книгу. — Ни здесь, ни в других текстах.

Внутреннее напряжение сразу ослабло: она имела в виду их поиски. Но передышка оказалась недолгой.

— Боюсь, мы впустую тратим время. Я и так заняла слишком много вашего времени, а вы ведь человек с важными обязанностями, — выпалила она, опустив голову. — Наверное, пришло время освободить вас от обещания.

— Я давал обещание не вам, а вашему брату. Вы не можете освободить меня от него, — довольно резко ответил Николас. В душе поднималась волна боли, гнева и страха. Это из-за прошлого вечера? С каким бы удовольствием он сейчас придушил Гая! Девушка так боится его внимания, что хочет сбежать любым путем? Николасу не хотелось так думать, но ведь она должна была понимать: что бы между ними ни произошло, это наименьшая из ее проблем.

— А что со статуэткой? — спросил он уже мягче.

Эмери смущенно заморгала.

— Можете оставить ее себе. Мне она не нужна.

— Мне тоже. Но сомневаюсь, что это примут во внимание те, кто жаждет ее получить.

Эмери побледнела.

— Вам станет легче, если я пообещаю соблюдать дистанцию? — спросил он.

— Что? — изумилась Эмери. На щеках вспыхнул нежный румянец, и она снова опустила голову. — Мне не в чем винить вас, милорд.

Услышав о своей безупречности, Николас вскинул брови. Он знал, что не раз переступал границы дозволенного. И едва ли его вчерашнее поведение можно назвать достойным, только распутник самого низкого пошиба станет соблазнять женщину в подпитии. Эмери не доверилась бы ему, знай она истинную силу его желания. Впрочем, она, должно быть, и питала какие-то сомнения. Эмери нахмурила брови и с беспокойством глянула на него:

— Сколько еще я смогу просить вас мне помогать?

Ответное возражение вспыхнуло в нем с невероятной силой, так что перехватило дыхание. Николаса уже не волновало, почему она предоставляет ему возможность уйти. Он лишь знал, что не может этого принять. У него нет выбора, и ей он тоже его не оставит.

— Я не покину вас, — с трудом проговорил он, чувствуя, как от наплыва чувств сжимается горло.

Не сейчас. Еще нет. Это не обещание, а заявление о намерениях. Николас не представлял, что случится, если она его не примет. Но в ее глазах читалось неуверенное облегчение, и по телу Николаса прошла дрожь. Он встретился с ней глазами. Нет, ошибки быть не могло, между ними возникла незримая связь, она не порождение его фантазии. Он осознал, что хочет удержать эту ниточку. И саму Эмери.

В этот момент вернулся Гай. Шагнул в комнату, обнаружил Николаса и Эмери словно в мысленном разговоре и замер с открытым ртом, не зная, уйти или остаться. Но волшебство момента уже исчезло.

— Цвет лица намного лучше, — констатировал Николас, кивая на оруженосца. — Может, он даст нам совет, в каком направлении двигаться.

Гай настороженно посмотрел на обоих:

— Какое направление?

— Наши поиски бесплодны, — пояснил Николас.

Гай приободрился:

— Значит, уже можно покончить с чтением?

— Только закончим то, что уже взяли, — решил Николас.

На это много времени не потребовалось.