Тореадоры из Васюковки - Нестайко Всеволод Зиновьевич (читать книги онлайн бесплатно полные версии .txt) 📗
— Украинский танец козачок! — объявил вожатый и заиграл на аккордеоне.
Валька начала танцевать. И произошла удивительная перемена. Нескладная длинноногая Валька в миг превратилась в стремительную летящую птицу, каждое движение которой сливалось с музыкой. И ноги её, те самые тонкие ноги, на которых, казалось, нельзя даже устоять (вот-вот упадешь), эти ноги, едва касаясь земли, словно всё время были в воздухе, в полёте — стройный, сильные и пружинистые.
У моего уха часто-часто, как запыхавшийся, будто это он сам танцевал, дышал Кукурузо. А когда Валька кончила танцевать и все зааплодировали, он не стал аплодировать, а встретившись со мной взглядом, почему-то нахмурился и отвернулся…
Потом Оксана читала стихи. Хорошо читала, только очень кричала, — наверно, даже в селе было слышно.
Вообщем получился такой неожиданный концерт.
А потом начали купаться. Игорь плавал кролем, Сашка-«штурман» — брассом, да и Валька ничего плавала (правда, по-девчачьи, задрав голову и отфыркиваясь, как кошка). Но прыгать в воду с вербы никто не умел. И вот мой друг Кукурузо показал, что такое васюковские ребята. Забрался на самую верхушку, раскачался, как обезьяна, на ветке и ка-ак прыгнет — почти минуту летел и почти на середину плеса залетел. Все только охнули. А вожатый сказал:
— Молодец! Из тебя может выйти хороший спортсмен. Тебе нужно в секцию по прыжкам с трамплина. Молодец!
Кукурузо даже покраснел от удовольствия.
Меня разобрало, и я захотел показать, что я тоже геройский парень. Я поплевал на руки и полез на вербу. Но меня постигла неудача. Досадная, ужасная неудача. Я зацепился за сучок и разорвал трусы с низу до самого пупа, даже резника лопнула. О том, чтобы прыгать, не могло быть и речи. Я бы потерял трусы в полёте. Придерживая своё несчастье одной рукой и чуть не плача от стыда, я бесславно спустился вниз. Но никто не стал насмехаться надо мной: «Ничего, бывает. С каждым может случиться», — успокаивали меня все. Я только скулил и досадливо махал свободной рукой. Девчонки предлагали мне зашить трусы. Я категорически отказывался. Сидеть без трусов, пока девочка будет зашивать, — лучше утопиться! Я взял у них иголку с нитками и полез в шалаш — зашивать свой позор. Там, в полумраке, долго и неумело тыкал иголкою, прокалывая себе пальцы и глотая слёзы стыда. Неожиданно взгляд мой упал на книжку, которая лежала в углу шалаша, прикрытая листьями. Я заинтересовался, потянул её. Это была «Грамматика». Я сначала удивился, но потом вспомнил, Кукурузо же взял её, чтобы замылить глаза деду.
В «Грамматику» была вложена тетрадь. Я развернул эту тетрадь (пусть простит мой друг моё любопытство). На первой странице начинался «Дневник Робинзона Кукурузо». Что это такое — вы уже знаете: «приключения» и «неприятности» первого дня. «А что дальше?» — поинтересовался я. Перевернул страничку и вытаращил глаза. Дальше шли упражнения. Почти пол тетради было исписано упражнениями по грамматике — и на глаголы, и на существительное, и на прилагательные.
Упражнения были написаны карандашом — так же, как и дневник. Сомнений не было — всё это писалось уже тут, на острове. Так вот оно что!
Робинзон Кукурузо, который собирался прожить на необитаемом острове двадцать восемь лет два месяца и девятнадцать дней, готовился к осенней переэкзаменовке.
Ну ты хитрец! Твоя гордость, твоя неукротимая гордость заводилы и атамана не позволяет тебе сознаться, что ты усердно готовишься к переэкзаменовке, и ты сбежал от людских глаз на остров, и там зубришь грамматику. Теперь понятно, почему ты именно так назвал свой остров… Ну, постой! Ну, подожди! Я тебе…
А впрочем, что «постой», что «подожди»? Разве я скажу ему что-нибудь? Разве я хочу, чтобы он провалился, чтобы он остался на второй год?
Да нет! Конечно же, нет! И я ничего ему не скажу, ни слова, ни полслова. Пусть думает, что я ни о чем не догадываюсь. Пусть думает!
Я быстро положил тетрадь и «Грамматику» на место и присыпал листьями, словно и не трогал.
От этого открытия мне стало сразу легко и весело — точно после дождя солнце засветило. Про стыд свой и думать забыл. Быстро зашил я трусы и совсем другим человеком выскочил из шалаша. Все заметили перемену в моём настроении и теперь смело начали улыбаться.
А Кукурузо сказал:
— Великое дело трусы. Без трусов — нет человека, а в трусах — есть человек, еще и улыбается, — и хихикнул, подмигнул Вальке. Ему хотелось быть остроумным сегодня. И хотя дурацкая была его острота, я не обиделся.
Неожиданно с плёса зазвучало:
— Ого-го! Вот вы где!
К острову подплывала еще одна лодка. В лодке сидели Гришка Бардадым и несколько наших мальчишек-юннатов.
— Почти час вас ищем, — сказал вожатому Бардадым, вылезая на берег. — Нас Фарадеевич прислал. Приглашает вас к себе. Хочет показать свои новые сорта овощей и фруктов и угостить.
— Ой! Зачем я наелась! — отчаянно закричала Оксана.
Все засмеялись.
— Ничего! Пока доедем — утрясется, — успокоил вожатый. — Ну что же, друзья, собираемся!
Началась суматоха.
— О! А вы что тут делаете, босяки! — удивленно воскликнул Бардадым, заметив нас.
— У них дело! Секретное! — таинственно сказала Оксана.
— Что-о?! — скривился Бардадым. — Дело? Какое дело? У этих вот? У этих вот шалопаев? Врут они! Это же известные на всё село босяки. Наверно, что-то уже придумали, какую-нибудь пакость. Кроме пакостей, никаких делов у них не бывает.
Никто даже не засмеялся. Наверно, все испытывали неловкость и молчали.
Мы стояли красные, как два помидора.
Мы готовы были провалиться сквозь землю.
Эх! Если бы мы были здоровые, как ты!
Мы бы тебе показали! «Делов! Делов!» — говорить сперва научись!
— И ничего они не босяки, а хорошие мальчики! — выкрикнула вдруг Ваька.
— Конечно! — подхватил Игорь.
— Хорошие-хорошие-хорошие! — заверещала Оксана.
— Только так! — сказал Сашка-«штурман».
— Ну пусть! Пусть! Пусть! — замахал руками Бардадым. — Вы — наши гости, не будем ссориться. Поехали быстрее! Фарадеевич давно ждет.
Нас окружили Игорь, Валька, Сашка-«Штурман» и другие. Зазвучали возгласы:
— Прощайте!
— До свидания!
— Будьте здоровы!
Мы всем по очереди пожали руки. И тут Валька, протягивая руку Кукурузо, сказала:
— Жалко, что мы не узнаем, как закончилось ваше секретное дело…
Она сказала это с таким искренним сожалением, и я заметил, как снова покраснел Кукурузо. И вдруг в глазах у Вальки вспыхнули искорки:
— А вы знаете что! А вы напишите нам! Я вам оставлю адрес, а вы напишите. Хорошо?
— Конечно!
— Напишите! Напишите! — зазвучало отовсюду.
А Валька уже писала на какой-то бумажке адрес.
— На, — сказала она, протягивая бумажку Кукурузо. — Только смотри, не потеряй!
Кукурузо ничего не сказал — молча засунул бумажку за пазуху.
Они сели в лодки.
— Запоём что-нибудь веселенькое на прощание! — предложила Валька. — Запевай, Сашка!
— И они запели!..
Мы долго стояли на берегу, их давно уже не было видно, а их веселая песня звучала из-за камышей и разносилась по всем плавням:
(Поётся на мотив знаменитой битловской песни «Yellow submarine». Примечание длинноногой Вальки).
А потом Кукурузо лежал в траве на поляне и молча смотрел в небо. Я тоже лежал и смотрел. Небо — это такая штука, что смотреть в небо можно часами. Смотреть и думать. Я не знаю, что думал Кукурузо, но я совсем не удивился, когда он вдруг вздохнул и сказал:
