Девушка в поезде - Хокинс Пола (читать бесплатно книги без сокращений TXT) 📗

– Тогда почему арестовали этого человека?

Он пожал плечами. Думая о чем-то своем, надел пиджак и поправил галстук, готовясь отправиться на встречу с последним в этот день клиентом.

– И что мы будем делать? – спросила я.

– Делать? – Он удивленно на меня посмотрел.

– По поводу Рейчел. Зачем она приезжала? Зачем заходила к Хипвеллам? Тебе не кажется… тебе не кажется, что она хотела проникнуть в наш сад через соседей?

Том мрачно хмыкнул:

– Сомневаюсь. Послушай, мы же говорим о Рейчел. Она просто не в состоянии перетащить свою толстую задницу через все эти ограды. Я понятия не имею, что ей здесь было нужно. Может, она подшофе и ошиблась дверью?

– Другими словами, она направлялась к нам? Он покачал головой:

– Я не знаю. Послушай, выкинь это из головы, ладно? Запри все двери. Я позвоню ей и выясню, что у нее на уме.

– Мне кажется, надо сообщить в полицию.

– И что мы скажем? Она же ничего не сделала…

– Ничего не сделала в последние дни, если, конечно, не считать, что она была здесь, когда исчезла Меган Хипвелл, – сказала я. – Нам давно следовало рассказать об этом полиции.

– Анна, успокойся. – Он обнял меня за талию. – Не думаю, что Рейчел имеет какое-то отношение к исчезновению Меган Хипвелл. Но я поговорю с ней, хорошо?

– Но в прошлый раз ты сам сказал…

– Я знаю, – мягко перебил он. – Я знаю, что сказал. – Он поцеловал меня и просунул руку под ремень моих джинсов. – Давай не будем привлекать полицию, пока в этом не появится необходимость.

А мне кажется, что такая необходимость уже настала. Я не могу выкинуть из головы ее улыбку, вернее, ухмылку. Она была торжествующей. Мы должны отсюда уехать. Нам надо от нее избавиться.

Рейчел

Вторник, 23 июля 2013 года

Утро

Я не сразу понимаю, что чувствую, когда просыпаюсь. Какое-то возбуждение, смешанное со страхом. Я знаю, что мы близки к развязке. И не могу избавиться от предчувствия, что она будет ужасной.

Я сажусь на кровати, беру ноутбук, включаю его и нетерпеливо жду, пока загрузится Интернет. Процесс кажется мне бесконечным. Я слышу, как Кэти ходит по дому, моет посуду, готовит себе завтрак и бежит наверх почистить зубы. Я слышу, как она останавливается за моей дверью, и представляю, как поднимает руку, чтобы постучать. Потом передумывает и бежит вниз по лестнице.

На экране появляется страница Би-би-си. Главная новость – о сокращении ассигнований на оказание правовой помощи, затем сообщение о телезвезде 70-х годов, который обвиняется в педофилии. Ничего о Меган; ничего о Камале. Я разочарована. Знаю, у полиции есть двадцать четыре часа, чтобы выдвинуть обвинение, и они истекли. Правда, в отдельных случаях этот срок могут продлить еще на двенадцать часов.

Я все это знаю, потому что вчера специально изучала этот вопрос. Когда меня выпроводили из дома Скотта, я вернулась домой, включила телевизор и провела большую часть дня за просмотром новостей по телевизору и в Интернете. Я ждала.

К полудню полиция назвала имя подозреваемого. В новостях рассказывали, что «в доме доктора Абдика и его машине найдены улики», но не сказали, какие именно. Может, кровь? А ее телефон так и не нашли? Одежду, сумку, зубную щетку? Постоянно показывали фотографии Камаля, сделанные крупным планом: у него смуглое красивое лицо. Эти фото сделаны не в полиции для внесения в базу данных, а где-то на отдыхе: на них он едва сдерживает улыбку. Он выглядит слишком мягким, слишком красивым, чтобы быть убийцей, но внешность обманчива – говорят, что Тед Банди [2] был похож на Кэри Гранта.

Я прождала новостей весь день, надеясь, что сообщат об обвинении в похищении, нападении или в чем-то похуже. Я ждала, что расскажут, где она, где он ее держал. Показали фотографии Бленхайм-роуд, железнодорожной станции, двери дома Скотта. Комментаторы рассуждали о вероятных причинах того, почему ни телефоном Меган, ни ее банковскими картами никто не пользовался уже больше недели.

Несколько раз звонил Том, но я не отвечала. Я знаю, зачем он звонит. Он хочет узнать, что я делала в доме Хипвеллов вчера вечером. Пусть помучается. К нему это не имеет никакого отношения. Не вся моя жизнь замыкается на нем. К тому же я не сомневаюсь, что он звонит по ее указке. А ей я не обязана ничего объяснять.

Я продолжала ждать, но обвинение не выдвигалось. Вместо этого сообщались все новые подробности о Камале, о том, что он профессионально занимался психотерапией, что Меган посвятила его во все свои тайны и беды, что он завоевал ее доверие и злоупотребил им, соблазнив ее, а потом – кто знает, что было потом?

Я узнала, что он мусульманин, босниец, бежал от конфликта на Балканах и в пятнадцать лет оказался в Англии в качестве беженца. Он знает об утратах не понаслышке, потому что потерял в Сребренице отца и двух старших братьев. Имеет судимость за домашнее насилие. Чем больше я узнавала о Камале, тем больше убеждалась в правильности своего решения рассказать все полиции и поговорить со Скоттом.

Я поднимаюсь, накидываю халат, спускаюсь вниз и включаю телевизор. Я никуда сегодня не собираюсь. Если неожиданно вернется Кэти, я сошлюсь на недомогание. Потом наливаю себе чашку кофе, сажусь перед телевизором и жду.

Вечер

К трем часам мне все надоело. Надоело слушать о пособиях и телевизионных педофилах семидесятых годов. Меня злило, что ничего не говорят о Меган и молчат о Камале, поэтому я отправилась в винный магазин и купила две бутылки белого вина.

Я заканчиваю первую бутылку, когда что-то меняется. Теперь к старым новостям добавляются новые. Картинка прыгает на экране – сюжет отснят из какого-то недостроенного (или полуразрушенного) здания, вдалеке слышны разрывы. Сирия, Египет, а может, Судан? Я убираю звук, поскольку это меня не сильно интересует. Потом по бегущей строке на экране узнаю, что правительство сталкивается с противодействием сокращению ассигнований на правовую помощь, что Фернандо Торрес не сможет выйти на поле около четырех недель из-за растяжения подколенного сухожилия и что подозреваемый в исчезновении Меган Хипвелл освобожден из-под стражи без предъявления обвинения.

Я ставлю бокал, беру пульт управления и несколько раз жму на кнопку громкости. Этого не может быть! Репортаж о военных действиях продолжается и никак не закончится – я чувствую, что у меня поднимается давление, – но в конце концов на экране снова возникает студия. И диктор сообщает:

– Камаль Абдик, арестованный вчера в связи с исчезновением Меган Хипвелл, освобожден без предъявления обвинения. Абдика, который являлся психотерапевтом миссис Хипвелл, задержали вчера, но освободили сегодня утром: по словам полиции, для выдвижения обвинения нет достаточных доказательств.

Я не слышу, что диктор говорит потом. Я сижу, и перед глазами у меня все расплывается, в ушах стоит шум, и в голове только одна мысль: он у них был, и они его отпустили.

Позже, наверху, слишком много выпив, я плохо вижу экран компьютера, в глазах двоится и даже троится. Я могу читать, только если закрою один глаз рукой. От этого болит голова. Кэти дома, она звала меня, но я сказала, что лежу, поскольку неважно себя чувствую. Она знает, что я пью.

Мой желудок заполнен алкоголем. Меня тошнит. Я плохо соображаю. Не надо было начинать пить так рано. Вообще не надо было начинать пить. Я набрала номер Скотта час назад и еще раз совсем недавно. Этого тоже не следовало делать. Я просто хочу знать: что им наврал Камаль? Чего такого он им наговорил, что сумел их одурачить? Полиция все испортила. Идиоты! Это все Райли, это из-за нее. Я уверена в этом.

От газет тоже никакого толку. Теперь они утверждают, что никакой судимости за домашнее насилие не было. Прежняя информация была ошибочной. Теперь они делают из него чуть ли не жертву.

Я больше не хочу пить. Я знаю, что надо вылить остатки вина в раковину, потому что когда я встану утром, то первым делом выпью, а потом точно захочу продолжить. Мне надо все вылить, но я знаю, что ничего выливать не буду. Потому что утром будет ради чего просыпаться.