Хозяин Амура - Хван Дмитрий Иванович (читаем книги онлайн бесплатно полностью .txt) 📗
Поле предстоящей битвы представляло собой почти правильный прямоугольник, примерно километр на полтора, зажатый с запада и востока озерами — огромным Венерном и небольшим Скагерном соответственно. С севера и юга выпасное поле было окаймлено скалистыми холмами, поросшими редким лесом и кустарником. Между холмами по берегу Скагерна вилась дорога на Оттербакен.
Рота Новикова разместилась в центре датской армии, выйдя вперед установленных орудий и растянувшись длинной цепью. Ангарцы ловили на себе множество взглядов, направленных на них со всех сторон, — восхищенных, недоуменных, удивленных. Безразличных глаз тоже хватало. Однако заинтересованных было больше. Солдаты, стоявшие позади пушек, переглядывались, кивая на сибирцев, и что-то говорили друг другу. Кто-то гордился, что знал более других — дескать, новейшие голландские мушкеты, не иначе.
— Видишь, легкие какие! — со знанием дела говорил один молодой мушкетер, вчерашний горшечник, другому — бывшему подмастерью башмачника. — И сошек не нужно, рука не устает! Мне бы такой!
— Верно! А мушкеты колесцовые! — заметил его товарищ, дуя на тлеющий тоненьким дымком кончик своего фитиля, обвитого вокруг запястья. — Видит Бог, дорогие наемники!
— А поберечься они не хотят! — проворчал сосед горшечника, старый мушкетер с роскошными усами. — Дурни, вышли вперед, словно они заговоренные.
— Гляди, Петер! — воскликнул вдруг бывший подмастерье, указывая рукой с зажатой в ней сошкой на этих странных наемников в серо-зеленых кафтанах и рыжих сапогах. — Неужто они удумали стрелять? До шведа больше тысячи шагов!
Ангарцы приготовились открыть огонь, ожидая команды Новикова. Василий же, оглядывая своих стрелков, думал о том, что же они, ставшие сибиряками поневоле, люди из времени реактивных скоростей, глобальных кризисов, медиакратии и войн, в которых мужество и отвага солдата нивелируется нажатием нескольких кнопок, делают тут? На этом безвестном поле, посреди зеленых холмов и красивых озер с чистейшей водой? Помогают одним скандинавам с имперскими амбициями забороть других со схожими проблемами? Подтверждают свои права на расширяющееся воеводство Белова? Да, не без этого. Но главная идея всего похода отнюдь не эти лежащие на поверхности ответы, кажущиеся явными и оттого логичными и достаточными. Вовсе нет.
Одна из противоборствующих сторон в этой войне — злейший и давний враг Русского государства, враг принципиальный, не терпящий конкуренции со своим восточным соседом. И сейчас, на этом поле эта проблема для Руси должна быть устранена. И желательно на как можно долгое время. Лучше всего — навсегда, но загадывать подобное было слишком наивно. К тому же само Русское царство, ради которого ангарцы и замыслили свои экспедиции, от дальнейшей борьбы уклонилось, довольствовавшись малым из возможного. Это стало для сибирцев настоящим шоком. Корельская земля, откуда Смирнов должен был устроить последующие совместные с царскими воеводами походы — на Выборг, Олафсборг и Борго, новой Семибоярщиной, была, согласно статье договора о «вечном мире», отдана Стокгольму. Таким образом, статус самого Смирнова был неясен, ибо стоявшая перед ним задача становилась теперь трудновыполнимой. Но как бы то ни было, у Москвы еще оставался жестокий и коварный враг на западе и кровавый гнойник османов на юге, не дававший русскому крестьянину освоить земли Причерноморья, Дона и Кубани. Будь так — и численность народа русского стала бы многократно произрастать, черпая силы из тучных, согретых солнечным теплом земель. Но… вряд ли хватит всей жизни для сих дел, и Василий ясно это понимал. Сыновьям, а то и внукам достанется это дело многотрудное… А пока…
— Огонь! — рявкнул Новиков.
Грянул первый залп, стрелки быстрыми и отточенными движениями перезарядили оружие. Достав дымящуюся гильзу из казенника и бросив ее в кожаную сумочку, висевшую на поясе, каждый из стрелков доставал из патронташа новый заряд, для датчан представлявший собой лишь металлический бочонок, и тут же вставлял его на место извлеченной гильзы. После чего затвор запирался и боец вскидывал винтовку, мгновение, другое — выстрел! И снова — перезарядка и выстрел. Второй залп, третий… Дым сгоревшего пороха быстро уносился прочь прохладным ветром, дующим шведам в спину. Через некоторое время стрелки палили уже не залпами, а по готовности. Промахнуться в плотные шеренги мушкетеров врага было практически невозможно. Многие из сотни выпускаемых ангарской ротой пуль находили себе жертву среди идущих навстречу своей славе солдат фельдмаршала Торстенсона и если не убивали сразу, то гарантированно выводили его из строя, причем раненого ждала незавидная судьба — повреждения, наносимые тяжелой пулей ангарки, были воистину ужасными.
Сибирцы Новикова вели огонь не по всему фронту построений неприятеля, а сосредоточили огонь на центральной мушкетерской баталии, пытаясь расстроить порядки именно этого подразделения. Василий, как и его товарищи, вел огонь из железногорской винтовки, но за спиной у него висела расчехленная еще на опушке СВД, к которой у него было лишь три десятка патронов. Еще двадцать были неприкосновенным запасом — мало ли что ждет его отряд в будущем?
Датчане, перед глазами которых происходило сие действо в исполнении сибирских наемников, были поражены, потрясены скорострельностью мушкетов этой державшейся особняком роты. Что же, теперь всем стало ясно, что гулявший в войсках слух, пущенный кем-то из копенгагенских придворных вельмож о том, что сибирцы пользуются особым благоволением доброго короля Кристиана, обрел понятные любому дураку черты. За такой мушкет можно было не то что Эзель отдать неведомо кому, но и полкоролевства бросить в придачу. Король, однако, отделался далеким и нищим островком, что говорит о великой хитрости любимого солдатами монарха.
— А-а-а! — заорал вдруг, выплеснув бурлящие в груди эмоции, Петер-горшечник. — Да здравствует король Кристиан!
— Великий Бог! — воскликнул седой мушкетер-усач, сам себя не расслышав из-за не прекращающегося ни на мгновение грохота выстрелов, после чего старый воин еще долго бормотал что-то, время от времени осеняя себя крестным знамением.
Башмачник с горшечником же, широко раскрыв глаза, с восторгом глядели на фигуры наемников в серых камзолах, восклицая по очереди:
— И пороху не сыплют! И штемпеля нету! А как же быстро-то, чудо наяву!
Генерал Густав Сиверс, наблюдая с вершины холма за действиями сибирцев-наемников в новейшую зрительную трубу одного из голландских мастеров, от безмерного удивления цокал языком и даже стянул с головы шляпу, несмотря на начавшийся дождь. Растерев холодную небесную влагу по лицу, он проговорил:
— Столь частая стрельба несомненно приведет к излишней трате свинца и пороха… Но, видит Бог, то золото, что будет потрачено, окупится победой! — Снова надев шляпу, Густав оглянулся и подозвал к себе одного из младших офицеров: — Отправляйся к мортирщикам и выясни, будут ли они стрелять своими бомбами, или им нужно приглашение к бою?
Не успел молодой человек вскочить на коня, как со стороны позиций сибирских артиллеристов шумно бухнуло и, прошуршав над головами выстроившихся в боевые порядки датчан, бомба ухнула в поле, подняв в воздух клочья дерна и земляные комки, не долетев, однако, до врага сущую малость, но и этого оказалось достаточно, чтобы с десяток далеких фигурок, суетящихся близ устанавливаемых пушек, упали, а пара высвободившихся лошадей, нервно заржав, бросилась в сторону. Однако вскоре они остановились неподалеку и принялись жевать траву как ни в чем не бывало.
Шведам оставалось пройти по мокрой траве около сотни шагов, чтобы потом дождаться окончания стрельбы своих пушек, толкаемых лошадьми на новые позиции, но мушкетеры центральной баталии, понесшие необъяснимые потери от свинцовых пуль, были готовы пробежать оставшееся расстояние, чтобы вцепиться в глотку проклятым данам. Дьявол помогал датчанам! Их пули летели навстречу крепкому ветру, поражая добрых шведов десятками. Мушкетеры валились наземь, растерзанные пулями, наносившими тяжкие увечья. Падали на мокрую траву и мягкие щеголеватые шляпы офицеров с пышными перьями и блестящими пряжками, и простые солдатские головные уборы, а их хозяева лежали рядом, кому улыбнулась удача — затихнув сразу, а кому не свезло — тот или истекал кровью, или, не имея сил встать, деревенеющими пальцами скреб орошенную кровью землю. Путь, пройденный центральной баталией, устилали изломанные и окровавленные тела, хозяева которых уже были в пути к небесному городу Асгарду, чтобы там, в чертогах Одина, рубиться, пировать и каждую ночь быть ублажаемыми прекрасными девами. Перед смертью всякий швед не преминет подумать о Вальхалле, пусть на груди его и висит крестик. Заполнявшие возникающие зазоры мушкетеры, вставая на места упавших и захлебывающихся криком товарищей, обреченно зажмуривали глаза, ожидая смерти, но продолжали идти вперед. Вскоре и они падали, в корчах испуская дух. Построенное в глубину войско начинало терять и пикинеров, что двигались в полусотне шагов от мушкетеров. Вот один из солдат, несших стяг полка, с удивлением почувствовал сильный толчок в древко и увидел, как сверху посыпалась щепа. Подняв глаза, он еле сдержал вскрик — полотнище под тяжестью собственного веса переламывало деревянный шест, поврежденный невесть откуда прилетевшей пулей. Дурной знак!
