Еще один знак зодиака - Леонтьев Антон Валерьевич (книги бесплатно полные версии .TXT) 📗
Зоя Орлова, как я узнала немного позднее, была прима-балериной императорского Мариинского театра, блиставшей не только в России, но и за рубежом. Она была известна и богата, к ее ногам падали самые именитые мужчины империи, и, по слухам, у нее была долгая любовная связь с кем-то из Романовых, неким великим князем, который был готов развестись с женой и сочетаться с Зоей морганатическим браком. Это, однако, было строжайше воспрещено императором Николаем, заявившим, что в таком случае его родственник потеряет все звания и богатства и будет вынужден навсегда покинуть страну.
Мисс Колтрон была гувернанткой маленькой Зои более двадцати лет назад — она стала ее первой воспитанницей в России. Отцом Зои являлся нувориш-миллионщик, сделавший состояние на нефти; он желал дать единственной дочери великолепное образование и сделать ее дамой света. Разглядев в Зое склонность к танцам и предугадав артистический талант, мисс Колтрон сумела убедить недоверчивого отца и скептически настроенную мать, и те позволили заняться дочери недостойным, с их точки зрения, ремеслом.
Узнав, что я — дочь того самого Адриана Мельникова, потрясенная его страшной смертью в порту, Зоя заявила:
— Мисс Колтрон, я не верю в Бога, но верю в судьбу. Мне было суждено столкнуться с вами и с малышкой Ириной. Я так давно мечтала о ребенке, но его появление разрушило бы мою карьеру. И вот — он у меня появился. Малышка станет моей дочерью.
— Но Зоя, как ты можешь… — запричитал Несмеянов, оказавшийся крупным финансистом, давним любовником балерины, с которым она отбывала в Англию. Но, получив очередную пощечину от дивы, мужчина быстро смолк.
— Ты ведь хочешь, чтобы я стала твоей мамой? — спросила меня добрая фея.
Я, у которой матери не было никогда и которая всегда втайне о ней мечтала, тотчас выпалила, проникшись симпатией к нашей спасительнице:
— О да!
Вместе с Зоей Орловой, банкиром Павлом Несмеяновым и молодым шофером Жоржем (который, как я узнала позднее, тоже был любовником моей приемной матери) мы взошли на борт английского броненосца, находиться на котором могли только чрезвычайно важные и очень богатые люди.
Зоя Орлова была именно такой — английский король Георг лично отдал распоряжение, чтобы броненосец не покидал акватории бывшей Российской империи, пока божественная Зоя не окажется в числе пассажиров.
Никто не задал ей ни единого вопроса касательно того, кто мы такие и что делаем на броненосце. Достаточно оказалось одного только взмаха длинных ресниц Зои, чтобы нам с мисс Колтрон была предоставлена небольшая, но весьма уютная каюта. А вечером того фантастического дня броненосец, имея на борту Зою Орлову и еще с две сотни представителей высшего света Петербурга, отправился к берегам туманного Альбиона.
То было незабываемое, чудное путешествие, не омраченное даже тем, что мой батюшка не мог сопровождать нас. Зоя Орлова оказалась взбалмошной и эксцентричной, но в то же время доброй и заботливой дамой. Я не была для нее сиюминутным капризом, дочкой на два дня, которую затем, как надоевшего котенка или щенка, выбрасывают на улицу. Балерина, которая, как узнала я много позже, не могла иметь детей, всерьез решила удочерить меня.
Броненосец прошел Босфор и Дарданеллы, мы попали в Средиземное море. Россия, революция и мой погибший батюшка остались далеко-далеко. Впрочем, со мной была верная мисс Колтрон и моя новая матушка — Зоя Орлова.
Мы сделали короткую остановку в Гибралтаре, колонии английской короны, а затем снова двинулись в путь. И вот наконец на горизонте замаячили Британские острова. Моя гувернантка аж прослезилась, потому что не была на родине свыше тридцати лет.
Корабль, войдя в Темзу, бросил якорь в Лондоне, где нас торжественно встречали — еще бы, ведь на борту броненосца находились не обычные беглецы, а всемирно известные люди, некоторые из них голубых кровей.
Для Зои Орловой не существовало никаких проблем, не имелось преград. Если всем прочим требовалось особое согласие английских властей для того, чтобы они имели право въехать на территорию Британии, то она пребывала в Лондоне по особому приглашению Его Величества.
Вначале мы остановились в роскошном отеле, где слуги сбивались с ног, чтобы угодить Зое, — она, несмотря на свой добрый и веселый нрав, часто бывала несносна и капризна. Ее тогдашний любовник, банкир Несмеянов, был от нее без ума и выполнял каждую ее прихоть. Он невзлюбил мисс Колтрон и меня, однако ничего не мог поделать: мы были гостьями знаменитой балерины.
Зоя Орлова была богата. Вернее, очень богата. Не считая денег, доставшихся ей после смерти состоятельных родителей, у нее был накоплен свой собственный, более чем солидный капитал, заработанный в течение двадцатилетней карьеры балерины. Кроме того, она была любвеобильной женщиной, и если очередной ее поклонник преподносил бриллиантовое ожерелье, дарил породистого арабского скакуна или замок в Тиволи, то она никогда не отказывалась от презента.
Мисс Колтрон и я жили в отдельном большом номере, который примыкал к апартаментам балерины. Примерно неделю спустя после прибытия в Лондон нас посетила делегация солидных адвокатов, которые взяли на себя улаживание всех формальностей по моему удочерению Зоей Орловой. Банкир Несмеянов пытался отговорить ее от этого шага, но Зоя, гордившаяся тем, что имеет собственную голову на плечах, никогда не прислушивалась к мужчинам, отводя им две роли в своей жизни: любовников и меценатов.
По причине того, что мать моя умерла давно, а батюшка — недавно, и я была круглой сиротой (причем не имелось ни единого родственника, близкого или дальнего, коей мог бы заняться моей судьбой) и пребывала не в России, а в далекой чужой стране, процедура удочерения отняла не много времени.
Когда Зоя наконец-то обзавелась собственным особняком в фешенебельном районе, я уже официально считалась ее дочерью. Мисс Колтрон тоже последовала за нами, так как балерина не могла представить, чтобы бедняжка уехала куда-то на юг Англии, в унылое свое родное селение, где ее никто не ждал и где у нее не было бы даже крыши над головой.
Все невзгоды прошлых месяцев забылись, как страшный сон. Сознаюсь, даже страшная кончина батюшки более не терзала меня, ибо для меня началась совершенно новая жизнь. Жизнь, в которой у меня были матушка и мисс Колтрон, превратившаяся не то в заботливую тетушку, не то в добрую бабушку.
Особняк, купленный по распоряжению Зои банкиром Несмеяновым (с этим типом она, слава богу, быстро рассталась), больше походил на дворец. Желание хозяйки выполняло не менее дюжины проворных слуг, обстановка поражала византийской роскошью, и в гостях у Зои бывали влиятельные и богатые люди — практически все мужчины.
Мне потребовалось достаточно долгое время, чтобы назвать Зою «мамой». Когда я произнесла это коротенькое словечко (за завтраком, который, по обыкновению, имел место около полудня), балерина сначала замерла с чашкой какао в руке, а затем бурно разрыдалась.
Надо признать, что о воспитании моем в ту пору заботилась вовсе не матушка, а добрая мисс Колтрон. Зоя как-то пыталась объяснить мне что-то по алгебре или латыни, но, во-первых, ее знания были чрезвычайно поверхностны, а во-вторых, во всем, что не касалось балета, она была очень нетерпелива.
Светская жизнь в английской столице, являвшейся в те годы центром мира, увлекала ее гораздо больше, чем занятия с приемной дочерью. В нашем особняке один за другим проходили приемы, праздники и балы, а как минимум три раза в неделю Зоя сама выезжала с визитами и возвращалась уже под утро, изможденная и сонная.
Не забывала она и о своей карьере — выступала на сцене, впрочем, довольно редко, требуя непомерный гонорар. Ее «Умирающий лебедь» Сен-Санса уже тогда был признан вершиной балетного искусства, и чтобы посмотреть на великую Зою Орлову, английские аристократы и нувориши были готовы выложить кругленькую сумму.
Моя же жизнь текла гораздо более прозаично: режим был не таким, как у матушки, а день наполнен совершенно иными заботами. Мисс Колтрон заявила, что сама будет преподавать мне, и участь оказаться в интернате миновала меня стороной. Зою я видела нечасто, обычно всего раз или два в день, когда она призывала меня к себе в будуар и одаривала эфемерным поцелуем в лоб. А иногда мы выезжали в ландо на прогулку. Остальное время суток я проводила с мисс Колтрон или в одиночестве — за книгами.
