Новенькая на факультете боевых магов (СИ) - Каспари Александра (книги бесплатно читать без .txt, .fb2) 📗
Впрочем, теперь он вряд ли чем-то поделится со мной по доброй воле. Но это молчание хуже пытки. Уж лучше бы ранил признанием, я бы постепенно оправилась.
Но он молчит и молчит. А я как ненормальная разговариваю с его спиной, обтянутой белоснежной майкой.
– Мне ничего от тебя не нужно, ясно? Да я лучше без шлема буду играть, чем с этим уродством на голове! Сама себе всё куплю. Вот завтра же поеду в город и куплю. А это забирай. Всё забирай, до последнего одуванчика! Слышишь, Фицрой? Не понимаю, как тебя девушки терпят вообще. Ты же уникально невыносим! Я рада за Эффи, потому что теперь с ней не ты, а нормальный парень, который никогда не сделает ей больно.
Пока я выплёскивала злость и пыталась избавиться от серёжек, от которых в буквальном смысле пылали уши, мы дошли до поля. Там, за желеобразной стеной, уже гоняли заколдованные мячи наши ребята, а сержант Фултон, возглавивший тренировки, обрывал свисток. Я не ожидала, что Фицрой резко развернётся и чуть не врезалась ему в грудь. И врезалась бы, если бы между нами не застрял мой кулак с зажатой внутри серёжкой.
– Выпустила пар? Отлично. Сегодня играем вполсилы и пусть Фултон хоть что говорит. Выкладываться на тысячу будем потом. – Тон его, на удивление, был предельно ровным, только вокруг радужки покраснело так, будто сосуды полопались.
Ничего я не выпустила! В присутствии этого невозможного человека пар во мне вырабатывается постоянно, как в котле паровоза.
– Надень обратно, – давил он.
– Ни за что! – прошипела я. – Забери. Мне это не нужно!
От Фицроя можно ожидать чего угодно. За редким исключением он ведёт себя непредсказуемо. Вот и сейчас вместо того, чтобы упрекать или что-то требовать, выдал странную фразу:
– Надень и не снимай, они заряжены на поддержание природной магии.
Надо что-то ответить, но я будто остолбенела. Не ожидала, что ранит настолько сильно. Мне будто душу заговорённым ядром вынесло. Вот зачем он мне помогает? С какой целью, если знает, что живой не дамся? Почему из всех способов выбрал самый неприемлемый, из-за чего все его подарки вызывают отторжение и непреодолимое желание их снять и растоптать? Почему я чувствую себя в них грязной? И самое главное, почему я смогла вызвать огонь только тогда, когда эти проклятые серёжки были на мне? Такие неудобные вопросы… И ответы на них мне не нравятся ещё больше, чем поведение стоявшего передо мной человека.
Так и не дождавшись ответа, Фицрой разжал мой кулак. Его пальцы были холодными, как вода подо льдом, с моих же срывался невесомый прозрачный пар. Не знаю, кто кому причинил больше дискомфорта, уверена я только в одном: он оглушен ощущениями так же, как я.
На моей ладони блестела серёжка с крупным бриллиантом. Работа ювелирная, видно, что украшение создано в единственном экземпляре и оттого на сердце ещё гаже становится.
Ведь я знаю, что она нужна мне как воздух.
Догадавшись, что он собирается мне её надеть, я отмерла. Нет уж. Это чересчур интимный процесс, чтобы доверить его такому человеку, как Фицрой.
– Я сама, – прохрипела я. – Считай, что извинения приняты.
Дрожащими руками я кое-как надела серьгу, испытывая при этом мерзкое чувство, будто в очередной раз предала саму себя. И добавила:
– Это последнее, что я согласна для тебя сделать. Позже я обязательно всё верну.
– Лжёшь, Фостер, как всегда. Будешь соглашаться и делать ещё много раз. Всё, что я захочу, сделаешь.
– Да пошёл ты! Зря я тебя послушала! Больше такой ошибки не совершу. Забирай свои серьги. Лучше умереть, потеряв магию, чем подачки твои носить!
– Снимешь только вместе с часами, ясно? – его тон твёрже алмаза и тяжелее осмия. – Считай, это приказ.
– Тум тангерум корпус адельпо либелло, – выкрикнула я и повторила ещё раз: – Только коснёшься меня, пусть лихорадка тебя разобьёт!
– Фицрой! Фостер! – искажённый желеобразной стеной, прогремел голос сержанта Фултона. – Долго вы ещё отношения выяснять собираетесь? Даю ровно тридцать секунд или составите компанию Карсону на скамье запасных!
Игнорируя заклятие, Фицрой отобрал шлем и осторожно надел мне его на голову.
– Нормально сидит? – и закрыл визор.
Худшей тренировки у нас ещё не было. Из-за предстоящих соревнований и недосыпа все были на взводе. Фултон разъярялся и раздавал наряды направо и налево. Реншоу и Торрес из «Хамелеона» подрались и разнять их получилось только с помощью мощного потока воды. Эркин сжёг все корзины противника и получил наказание в виде ночного дежурства. Эван повредил запястье, а Блейн подвернул ногу и тренеру, скорее всего, придётся искать им замену. Кёртису прилетело мячом так, что шлем треснул. Противореча сам себе, Фицрой играл так, будто шёл решающий матч, а среди зрителей сидела вся его многочисленная любящая родня.
Я же ощущала себя так паршиво, будто сама себе лихорадку наколдовала. Меня трясло, как при ударе электричеством, а за грудиной разгорался пожар, перекидываясь и на другие органы. Казалось, шлем на мне пылает, будто керосином облитый. Играла рассеянно. Мячи мне не поддавались и тот единственный, который кое-как удалось забросить в корзину, вылетел оттуда до того, как сержант Фултон успел назвать мою фамилию. И всё же Карсон был прав. Как бы я ни лажала, Фултон ночным дежурством награждать меня не спешил.
Но самым неприятным было то, что Брайсу угодило в плечо ядовитой струёй и ему пришлось бежать в медпункт. Естественно, оставить друга в беде я никак не могла.
Сестра Хартли обработала рану и наложила повязку, не переставая бубнить под нос заклинания. Брайс стойко терпел все манипуляции, а вот я ахала и дёргалась всякий раз, когда медсестра, на мой взгляд, проявляла хоть каплю грубости или суетливости.
– Придёте утром на перевязку, – велела она. – И на пару-тройку дней воздержитесь от физической нагрузки.
– Спасибо, сестра Хартли, – поблагодарил Брайс и кивнул мне, мол, идём отсюда да поскорее.
– А разве ему не нужно остаться здесь на ночь под наблюдением доктора? – обеспокоилась я.
– В этом нет необходимости, – ответила медсестра. – Данный яд смертельной опасности не представляет, но на несколько дней понизится мышечный тонус. Теперь, когда в академии полно народу, с такими травмами ежедневно приходят по три-четыре человека. А вы за сегодня уже пятый! Я уже не раз говорила доктору Коутсу, нужно что-то делать с защитным ограждением, но кто меня слушает!
– Очень жаль, – посочувствовала я, едва мы вышли на крыльцо, – как же ты будешь играть? А как команда без тебя? Ты ведь один из самых сильных игроков в сборной!
– Нормально всё, Одуванчик, – улыбнулся Брайс, – я справлюсь. Рука движется и до решающего матча точно заживёт.
– Ну ладно. Но если вдруг станет хуже, сразу обращайся к целителям. И пусть ещё Эффи посмотрит.
– Посмотрит-посмотрит, не переживай.
– Слушай, совсем забыла. У меня отличные новости!
– Да? Ну-ка, удиви.
– Я сегодня воспламенилась. Сама! Без каких-либо рун и заклинаний. Догадываешься, что это значит?
Брайс сглотнул, прежде чем ответить. Видно, что потрясён новостью не меньше моего.
– Поздравляю. Это то, чего ты хотела.
– Получается, тогда, в детстве, когда общину накрыла эпидемия гриппа, со мной что-то сделали, – торопливо говорила я, пытаясь угнаться за скачущими мыслями. – Хотели отобрать магию огня, но что-то пошло не так. Магия осталась, но засела очень глубоко и не проявляла себя. А теперь… Боги, теперь всё изменится! Я наконец-то нашла себя! После стольких лет, Брайс! Разве это не замечательно?
– А магия земли? Она же никуда не ушла?
– Меня больше интересует другой вопрос: откуда она вообще у меня взялась?
– Хороший вопрос, – пробормотал Брайс и задумался.
– А ведь я совсем не помню себя огневичкой, – призналась я, – воспоминания стёрты начисто.
– Ну, это в порядке вещей при ритуале передачи магии.
– Я знаю теорию. Но теория – всего лишь абстрактная наука, когда ты не сталкиваешься с ней и не практикуешь. И совсем другое дело, когда это касается тебя лично.
