Покер для даймонов. Тетралогия - Бульба Наталья Владимировна (бесплатная регистрация книга txt) 📗
Так что… список не вернувшихся на Дариану даймонов будет значительным. И мне не хотелось, чтобы эта боль досталась в наследство Закиралю. Единственному из моих сыновей, в ком, также как и во мне когда-то, вспыхнула искра понимания: в жизни есть и более притягательные вещи, чем война. И пусть одно не исключало другого, но ни в коем случае не заменяло.
Да и путь, по которому шел мой мир, вел только к тупику. Жаль, что мало кто осознавал это с такой же ясностью, как я.
Что же касалось Закираля… Он встретил на Лилее свою Единственную. Он нашел там друзей, осознав, что честь и долг присущи не только нашей расе. И он сумел взять на себя ответственность. А значит… все, что я делал, оказалось правильным. И мне оставалось лишь не допустить, чтобы именно его рука прервала мою жизнь. Потому что идти вперед с такой ношей… я не желал ему такой доли.
— Я рад видеть правителя д'Тар в своей резиденции. — Я поднялся навстречу входящему эльфу, с удовлетворением отметив, что не ошибся даже в такой мелочи, как его костюм.
Лишь перстень рода доказывал, что передо мной стоит существо, получившее от своей расы право повелевать. Черные кожаные брюки, заправленные в высокие сапоги, за голенищами которых мой мимолетный взгляд не заметил стилета. Черный камзол с серебряной вышивкой, из-под которого было выпущено белое кружево, украшающее рукава и ворот рубашки. Довольно простая, с виду, перевязь, в которой мой опытный взгляд без труда узнал великолепную, эльфийскую же, работу. Парные кинжалы в таких же "незамысловатых" ножнах и меч, навершие которого украшено прекрасно обработанным и столь же искусно зачарованным дымчатым камнем.
— Не могу ответить, что испытываю похожие чувства, Ялтар Вилдор.
Говоря, он не смотрел на меня. И поднял взгляд лишь тогда, когда отстегнув перевязь, передал оружие скользнувшему к нему воину.
А я прибавил еще одно очко в его копилку: ни один из сопровождающих его не потребовал сделать это, но… если не считать рохсаша и блокираторов, который в данном случае были не в счет, то я встретил его безоружным.
— Не стоит быть столь категоричным, лорд Олейор. — Я сделал приглашающий жест, указав на кресло напротив того, где сидел до его появления. — Жизнь — интриганка покруче нас с вами и вполне может перевернуть все таким образом, что вчерашние враги вполне способны стать и друзьями.
Его ответ прозвучал практически мгновенно.
— Хотелось бы мне тогда уточнить у нее, кто из двоих, в таком случае, должен первым сделать шаг навстречу.
Он присел в кресло с изяществом и грациозностью, присущими своему народу, но наполнив это, столь простое действие, таким осязаемым достоинством, что я готов был бы зааплодировать ему, если бы не видел, насколько это было естественно. Он был правитель… даже придя сюда, к своему смертельному врагу и непримиримому сопернику. Даже находясь в чужом мире и понимая, что ему придется просить, переступив если и не через гордость, так через принципы.
И он вполне заслуживал уважение, которое я испытывал к нему, даже зная его лишь заочно. Та наша единственная встреча не имела никакого значения: тот, кого я встретил в тот вечер на Земле, еще не был нынешним Олейором.
— Я думаю, она не заставит ждать с ответом. — Я дал команду охране покинуть комнату, разрешив остаться одному Кадинару. Айлас, конечно, сделает из этого близкие к реальности выводы, но у него останется доля сомнений, на которой мне удастся сыграть, не позволив ему прийти к нужному. — Вы позволите угостить Вас лучшим дарианским вином? — И не дав ему возможности отказаться, быстро продолжил. — Я наслышан о Вас, как о знатоке этого напитка и хотел бы услышать Вашу оценку.
Я еще заканчивал, а мой начальник охраны уже наполнял бокалы играющей на узорчатом стекле жидкостью, напоминающей расцвеченную искрами света кровь. Завораживающий аромат вскинулся ярким крылом и растекся по гостиной едва ощутимой пеленой.
Это вино, действительно, считалось на Дариане лучшим. И мне доставляло удовольствие предложить его именно ему.
Я отвел взгляд к окну, сделав вид, что не заметил мгновения колебания, когда он выбирал фужер из двух, стоящих на подносе. И пусть его осторожность в данном случае была совершенна не уместна, она мне импонировала. Потому что говорила о том, что выйти отсюда он намеревался живым. И это меня вполне устраивало.
Его ноздри чуть вздрогнули, когда он поднес бокал к лицу. Но он явно не торопился пригубить вино, ожидая, когда это сделаю я.
И я не стал его разочаровывать, в очередной раз презрев наши традиции. Впрочем, этот путь подходил к концу и я мог позволить себе пренебречь такими мелочами.
Ткань лицевого платка скользнула вниз, открывая ему мое лицо, а следующее движение руки уже отбрасывало и капюшон.
— Я пью за нашу встречу. — Не дав ему опомниться, я прикоснулся губами к кромке бокала и сделал первый глоток. Из-под полуопущенных ресниц наблюдая, как он пытается вернуть себе самообладание.
Что ж… он достоин был называться ее мужем. Если бы еще до конца осознавал, что такое сокровище, как Лера, выпускать из рук нельзя. Впрочем… (я вновь нашел ему оправдание), лишь тот, кто мог ощутить уход Единственной, сумел бы понять меня. Он же видел в своей жене лишь многообразие граней, до конца не понимая ее целостности.
Но понимал ли это я?!
— Оно великолепно.
Он сделал, также как и я, лишь один глоток и произнес первые слова, когда вкус должен был оставить после себя только флер воспоминаний. Но его лицо, вопреки тому, что он говорил, продолжало оставаться абсолютно бесстрастным.
И я, невольно, поймал себя на необъяснимой ностальгии, словно мысль о том, что мы могли бы стать друзьями, оставила во мне след.
— Но тем не менее, Вы не намерены насладиться им в полной мере. — Я передал свой бокал скользнувшему ко мне коммандеру и едва удержал удивленный взгляд, когда Олейор, пренебрегая не только этикетом, но и обычной рассудительностью, вместо того, чтобы так же как и я, отдать фужер Кадирану или поставить на стоящий рядом с его креслом столик, поднялся и подошел к раскрытому окну.
— Здесь очень красиво и поразительно спокойно. — Он посмотрел на меня, и в его глазах было умиротворение. — Если бы меня попросили в паре слов передать свое впечатление о Вашей, Ялтар, резиденции, я нашел бы их без труда. Свет и безмятежность.
'Еще немного такого разговора, и я начну сам себя ненавидеть', - я передал эту мысль Кадинару и получил в ответ довольное хмыканье.
Похоже, наши мысли шли в одном направлении.
— Жаль, что я не могу посчитать Ваш комплимент, как желание расположить меня к себе.
Я откинулся в кресле удобнее, с удовольствием наблюдая за тем, как на его лице появляется тень эмоций.
— Почему?
Самый короткий путь… И ведь не скажешь, что он неискренен.
— Потому что в противном случае, я буду вынужден признать, что такая оценка мне льстит. Резиденция моего отца находилась в другом месте и была не столь воздушна, как эта. Довольно быстро осознав, что задыхаюсь в мрачных коридорах и залах, я приказал разрушить ее до основания. Так, чтобы даже следов не осталось. И все, что Вы видите, создано для меня и в соответствии с моими желаниями.
Он слушал меня внимательно, развернувшись в мою сторону, но продолжая взглядом ускользать к пейзажу за окном.
Лере он тоже очень нравился.
— Я могу говорить при Вашем воине, Ялтар Вилдор?
Переход был довольно резким, но я успел заметить, как его серые глаза перестали казаться припорошенной пылью уходящей вдаль дорогой, засверкав остриями обнаженной стали.
— Мне иногда трудно ответить самому себе, кто из нас двоих: я или он, знает больше. Так что Вы можете чувствовать себя при нем совершенно свободно.
Он кивнул в знак того, что оценил мою речь, и вновь пригубил вино. Но теперь его фигура, как и взгляд, потеряли былую раскованность, предупреждая о готовности к схватке. И это все при том, что внешне он нисколько не напрягся.
