Книга Холмов (СИ) - Карелин Антон (книга регистрации .TXT) 📗
Стало ясно, почему местные холмичи не против теплого мяса с душком.
- И пока здесь, дристать не будешь, - добавил косматый рэйнджер, удивленный, что девчонка упустила такую важную вещь.
- Кольцы в череве укрепляет, да, - покраснев до самых веснушек, кивнула Алейна. - Но в нос набивается, так что дышать привыкнуть надо.
Она прикрыла рот Анны тонкой вуалью, чтобы раненая могла все-таки нормально дышать. Но та уже проснулась и оглушительно чихнула.
- Что за дрянь?! - низким, огрубевшим от пыли голосом спросила она.
В общем, краткое знакомство с пыльцой показало, почему живущие в Землеце обладают отменными легкими, зычными голосами и желудками, не знающим расстройств.
- Ну как? - спросила Алейна, подставляя зеркальце.
- Счастье есть, - ответила Анна, со слезами на глазах ощупывая лицо. Чистое, свежее, ровное. - Спасибо, дорогая!
Только что она приняла третье по счету исцеление. Теперь, избавив подругу от тяжелых ран, Алейна взялась за распухшее, потемневшее лицо со сломанной челюстью и сколотыми зубами. Хоть красивое личико почти никогда не помогает в боях, для Анны оно все равно было дороже всего. Она все-таки не выдержала и застонала, когда жизнь вливалась в кости и сломанные зубы вырастали заново, а внутри прорезались обновленные нервы - боль была непереносимая, даже с мирящим светом.
- Ну, девка, - пошутил Свищур, - ты там рожала, что ли?
Анне хотелось ответить что-нибудь грубое, но не было сил.
Лес редел по мере того, как Лисы с холмичами продвигались к поселению. То тут, то там блестели крошечные пруды, клены сменились ивами. И вот наконец показались живые камни, из которых тут и был весь сыр-бор! Малые с собаку в холке, средние коню по загривок, большие с дом и выше - неровные полукруглые или вытянутые вверх овальные валуны то тут, то там росли из земли. Коричнево-серо-зеленые, еще и покрытые густым мхом, они и правда казались похожими одновременно на камни и на гигантские грибы. Было видно, что каменюги твердые, тяжелые, но все время не покидало ощущение, что они мягкие.
Ричард без стеснения подошел и помял жесткими пальцами ближайший большой валун. Камень слегка пружинил, был водянистый и кажется пористый внутри, но чем сильнее жмешь, тем крепче поверхность держит пальцы. Камни очень понравились Ричарду, прежде он не был в Землеце и теперь шел сбоку от тропы, слоняясь между ними, гладил, тыкал кулаком, нюхал и прикладывал ухо, слушая, как они изредка тихо, глубинно бурчат. Рэйнджер был явно очарован.
- Рыжая, - воскликнул он, - чего в крышу вросла, неужто пощупать не хочешь?
Алейна порозовела.
- Да я видала уже их, в Лёдинге, - с сомнением ответила она. - Еще малой.
Хотя все же слезла с крыши броневагона и быстро подбежала к Ричарду, встала рядом и послушно ощупала поверхность мшистого камня, не глядя собрату в глаза. Ее тонкая, грациозная фигурка замерла рядом с нахмуренным, колючим силуэтом рэйнджера. Позади тихо заскрежетал зубцами медленно бредущий Дмитриус.
- А чего они там делали, в Лёдинге? Камни-то? - словно проснувшись, спросил молчавший всю дорогу Кел. Он тоже разглядывал диковинные камни.
- Как чего, - ответил Свищур, раз уж Алейна убежала, - знамо дело, сиятельный Гвент их туда запродал. Навырост, чтобы сады удобрять.
Выросший до огромных размеров, живой камень умирает и распадается на мягкие куски, которые медленно рыхлеют в мокрую, зернистую и очень плодородную почву. Вне Землеца зеленая пыль не плодится, поэтому из этой почвы уже не вырастут свежие маленькие каменья, но сама по себе она как лучший в мире чернозем. Еще бы, напитанная силами стихий земли, воды и жизни; в такой даже самый прихотливый цветок приживется, хозяйка земли, супруга барона или ярла сможет устроить роскошный сад на своей земле. Что до огорода, так посаженное в зеленой земле даст непревзойденный урожай четыре года кряду.
- Камнями торгуете, значит, - уточнил Дмитриус, не в силах молча наблюдать за тем, как рэйнджер берет Алейну за плечо и поворачивает вглубь леса, чтобы показать самый гигантский живой валун, темнеющий впереди настоящей горой.
- Не только, милсдарь рыцарь, еще и травы, коренья. Земля у нас особая, и все живое след магии несет.
- Это ясно, все Холмы особые.
- И пыль зеленую торгуем, из нее настойку дурную делают, от которой богатеи сходят с ума. Ну, не на совсем.
Кел усмехнулся, вспомнив, как один раз пил 'Лужёную глотку', настоянную на зеленой пыльце.
- И перекопом горбимся, нет-нет да попадется мерц.
Мерцающие самоцветы были обычные корунды, но насыщенные силой стихий. Такие нередко можно найти рядом с крупным Истоком силы, а в Землеце их переплелось сразу три. Вот крестьяне и ходят круглый год с рыхлями, ситами да лопатками, перекапывая землю, даром что земля здесь живая и сама после раскопок затянется да заживет. Нет-нет, да найдется блестящий камешек: синий, водой напоенный, темный как гранит, или изумрудный, как свежая листва. Любой алхимик или маг дадут за него цену, ведь с таким камнем заклинание сильнее, а зелье или мазь и того подавно.
- Вот кстати, - встрепенулся Винсент, - мерцы я бы посмотрел. Вы же дешево отдать можете.
Свищур глянул на мага в прищур. Все самоцветы принадлежали, известное дело, мастеру Вильяму Гвенту. Как и вся земля, все, что она производит, и сами крестьяне: вписанные по вписке, а урожденные тут - как часть урожая. Хотя за найденные камни известный скряга давал премию в медных грошах, а торгануть из-под рукава значило потерять руку. Но выгода манила своим блеском даже не вылезавших из местных грязей крестьян.
- Посмотреть-то можно, господин хороший, - сказал холмич. - Против глазу нет наказу. Главное, хех...
Анна перестала слушать их разговор. Черноволосая восседала в повозке, которую уступил ей Винсент. Утопала в роскошном сером кресле, смотрела на мшистые, такие спокойные и надежные живые камни. И думала. Некоторые из них росли всего по двадцать-тридцать лет. Но встречались и долгожители, например, спереди слева виднелся огромный, выше кленов, валунище, ему как минимум триста лет. Большинство так не вырастают, но некоторые... Интересно, стоит ли здесь где-нибудь, в глухой сосновой чаще, живой камень, который начал расти в тот самый день?.. Месяца цвета, двадцатого дня, когда мир раскололся и взорвался радужным ливнем и огнем? Был ли здесь живой свидетель Нисхождения и всех столетий, прошедших с тех пор?
Люди сражались с взбесившимся миром вокруг и смутой в своих рядах; племена сходились в поселения; поселения разрастались в города; города возглавляли лены; лены складывались в земли, а земли - в государства. Бесконечная война на выживание сменялась спокойствием и миром, мир срывался в пропасть новой войны, год шел за годом, как угрюмые воины в походном строю, роды шли за похоронами, все по кругу, десятилетие за столетием, события нарастали, как снежный ком, как лавина, как бушующее море пенных волн, где каждая волна - что-то важное, произошедшее с миром и людьми за семьсот тридцать два года созидания и борьбы, а пена - люди, свидетели и участники событий. Сколько же было этих волн, и как высоко взлетали некоторые, гигантские гребни. Даже боги успели вернуться! Даже незыблемая Охранная сеть рухнула в одночасье от титанической силы Просперо... и все это время, один незыблемый живой камень, возвышаясь посреди шторма событий, неторопливо, размеренно рос.
Лисы своим непредсказуемым и извилистым путем мотались и скакали по Разнодорожью всего-то полгода, даже меньше. И хотя они стали заметными фигурами Мэннивея, но по правде говоря, что они и их деяния были в сравнении с долгим кружевом годовых колец внутри такого камня!.. Капля в море, даже не волна.
Анна воображала, как найдет этот старый камень, встанет перед частицей древности, перед призраком смерти предыдущей эпохи и жизни всей новой. И даже так, в воображении, остро чувствовала, как тесно все это связано. То, что было задолго до ее рождения, то, чего она никогда в жизни не встречала. Легенды и мифы древности, окутанные тайнами. Отец наш Гетар, матери наши Хальда и Ардат. Три великих империи, покорившие мир и достигшие невозможного. Расхождение и Нисхождение, гибель и смех. Сотни лет истории - и ханта 'Лисы', чередой хитросплетений судьбы попавшая сюда. К концу и началу долгой петли.
