Письмо Софьи - Девиль Александра (книги хорошего качества .TXT) 📗

– Наверное, будем ехать к Людмиле Ивановне? – спросила Эжени. – До Тверской здесь недалеко.

Домна Гавриловна молча кивнула и велела кучеру трогать. Известие о смерти подруги повергло ее в полнейшее уныние, и по дороге к дому Людмилы она сквозь слезы бормотала:

– Боже мой, ведь Капитолина была моей ровесницей… Уходит наше поколение… Наверное, скоро и мой черед…

– Тетушка, перестаньте даже думать о подобном, – уговаривала ее Софья. – Поколение не уходит все сразу, у каждого человека свой срок жизни. Конечно, жаль вашу подругу, она рано умерла, царство ей небесное. Но вы должны приободриться и заботиться о своем здоровье.

Утешая тетушку, Софья невольно утешала и саму себя, поскольку Домна Гавриловна, при всей вспыльчивости, а иногда и суровости ее характера, все же оставалась для девушки единственной опорой в жизни и, по сути, самым близким человеком.

Скоро подъехали к трехэтажному каменному дому на Тверской, который Людмила унаследовала после смерти своего богатого старого мужа.

Здесь приезжих ждало новое разочарование, хотя и не столь печальное, как в доме Филатьевых.

Ворота перед экипажем Домны Гавриловны услужливо распахнули, позволили въехать во двор, слуга кинулся доложить хозяевам о прибытии гостей. Но гости тут же обратили внимание, что во дворе царит суета, свидетельствующая о приготовлениях к отъезду: слуги сновали туда-сюда, укладывая в две крытые повозки тюки и сундуки, конюх с кучером запрягали лошадей в тяжелую дорожную карету, управляющий за всем следил и на всех покрикивал.

– Неужели Людмила Ивановна куда-то уезжает? – растерянно пробормотала Евгения. – Неужели и здесь мы не вовремя?…

Эта догадка подтвердилась, когда гостей пригласили в дом.

Софья вошла под своды богатого жилища, оглядываясь вокруг с любопытством и некоторой робостью, оставшейся в ней от детских воспоминаний о холодновато-неприступной Людмиле. Скоро девушке пришлось убедиться, что характер сестры мало изменился за прошедшие годы. Людмила вышла к гостям прямая, строгая, в коричневом дорожном платье, с надменной улыбкой на твердо очерченном лице, которое, не отличаясь красотой, все же было по-своему значительным и породистым. Она сдержанно поприветствовала Домну Гавриловну и ее спутников, ничем не выделив среди них Софью, но, однако, задержав на ней взгляд с невольным интересом. Внимательному наблюдателю могло бы показаться, что Людмила неприятно удивлена тем, как похорошела за эти годы ее побочная сестра, в то время как внешность самой Людмилы если и изменилась, то не в лучшую сторону.

– Давно ли вы в Москве и надолго? – спросила хозяйка, беспокойно поводя глазами по сторонам, словно чего-то опасаясь.

– Только сегодня приехали и сразу узнали о таком несчастье… – Домна Гавриловна вздохнула и поведала племяннице о кончине своей московской подруги, у которой надеялась остановиться.

– Что же вы так неожиданно приехали в Москву? – удивилась Людмила. – Какая в том была необходимость?

Домна Гавриловна не стала говорить о своих матримониальных планах относительно Софьи, а пояснила приезд желанием повидать друзей и родственников, а также успеть побывать, пока еще здорова, в городе своей юности.

– Пожалуй, тетушка, вы избрали не слишком подходящее время для приезда, – заявила Людмила. – Или не слышали о нападении французов?

– Как же, слышали, да только уже возле самой Москвы. Не поворачивать же обратно, раз приехали. А ты, племянница, как будто, наоборот, собралась уезжать из города? Неужели так сразу испугалась Бонапарта?

– Разумеется, нет. Мы с мужем давно уже наметили уехать в Петербург и вот сегодня наконец отбываем.

– С мужем? – удивилась Домна Гавриловна. – Ты вышла замуж? Давно ли?

– Недавно. А что в этом странного, тетушка? Я честно вдовела три года, почему же мне нельзя заново устроить свою судьбу? А если родственникам не написала, так это потому, что не хотела затевать никакого пышного торжества, я ведь не юная девица.

– И кто твой муж? Конечно, дворянин благородной фамилии?

– Да. Его зовут Евграф Щегловитов, он из столбовых дворян.

– Офицер?

– Я не пускаю его на военную службу, хоть он и рвется.

– Он тоже вдовец, как и ты?

– Нет, почему же? До меня он не имел жены.

Хозяйка ерзала на месте, и похоже было, что ей не терпится поскорее выпроводить нежданных визитеров. Между тем Домна Гавриловна, встретив умоляющий взгляд Евгении, решилась попросить Людмилу о гостеприимстве:

– Ну, если уж так получилось, племянница, что мы приехали, а ты уезжаешь, то нельзя ли нам некоторое время пожить здесь, в твоем доме? Ведь прислуга-то твоя тут остается?

На лице Людмилы промелькнуло неудовольствие, и она, пожав плечами, быстро ответила:

– Видите ли, тетушка, я распорядилась, чтобы за время нашего отсутствия в доме произвели ремонт. Я даже нарочно наняла управителя, сведущего в таких делах. Не думаю, что вам понравится здесь жить, когда вокруг будет шум, грохот, пыль и прочие неудобства.

Домна Гавриловна хотела возразить, но тут в комнате появилось новое лицо, сразу же переключившее на себя внимание гостей, да и самой хозяйки, которая, покраснев то ли от смущения, то ли от гордости, представила вошедшего:

– Будьте знакомы: мой супруг Евграф Кузьмич Щегловитов.

Домна Гавриловна и ее спутники ожидали увидеть закоренелого старого холостяка и были немало удивлены, когда перед ними предстал красивый, стройный, модно одетый молодой человек, которому никак нельзя было дать более двадцати пяти лет. Видимо, он тоже заметил произведенное на гостей впечатление, потому что улыбнулся не без самодовольства, остановив взгляд своих светло-серых глаз на Софье, после чего вопросительно посмотрел на жену.

– Познакомься, mon ami, [6] – сказала она, – с моей двоюродной тетушкой Домной Гавриловной, она сегодня приехала в Москву из своего имения под Харьковом. С ней ее племянница Софья, компаньонка Эжени и домашний доктор и учитель месье Лан, который служил еще моему отцу.

– Ты забыла добавить, ma cher, [7] – вдруг обратилась к племяннице Домна Гавриловна, – что Софи также является твоей родной сестрой по отцу.

– А я и не знал, что у тебя есть сестра, – повернулся к Людмиле Евграф и снова перевел заинтересованный взгляд на Софью. – И, право же, она charmante personne. [8]

Людмиле явно не понравилось внимание, проявленное Евграфом к юной гостье, и она с некоторым раздражением пояснила:

– Софья – побочная дочь моего отца, и мы с ней не встречались уже много лет. Отец поручил Домне Гавриловне быть ее опекуншей.

– И у вашей подопечной, наверное, есть жених? – обратился Евграф к Домне Гавриловне.

– Нет, – ответила та, – но, может быть, в Москве появится.

– Да, у такой милой барышни здесь непременно появится жених, – улыбаясь, заверил Евграф. – Жаль, что мы с супругой уезжаем, а то бы помогли вам завести полезные знакомства в Москве.

– Прежде всего нам надо где-нибудь остановиться, – вздохнула Домна Гавриловна. – Увы, моя московская подруга недавно умерла, а вы с Людмилой уезжаете, да к тому же затеваете в доме ремонт…

– Но не во всех же комнатах будет ремонт, вы могли бы обосноваться на третьем этаже… – начал было Евграф, но супруга тотчас его перебила:

– Друг мой, ты не разбираешься в этих делах, а потому не говори о том, чего не знаешь. Кстати, управитель хотел с тобой о чем-то посоветоваться перед отъездом, пойди к нему.

– А я считаю, ma cher, что это вообще нелепость – затевать ремонт сейчас, когда началась война и неизвестно, что будет дальше, – заявил муж Людмилы, стараясь показать независимость своих суждений.

– Война войной, а жизнь продолжается, и я надеюсь, что, пока мы будем в Петербурге, закончатся и военные беспорядки, и переустройство этого дома, – внушительным тоном изрекла Людмила и, глядя в глаза Евграфу, с нажимом в голосе добавила: – Ступай, поговори с Никифором, это очень важно.