Лейла. По ту сторону Босфора - Ревэй Тереза (книги онлайн полные версии txt) 📗

Лейла наблюдала за своим мальчиком. Решалось его будущее. Приподнявшись на цыпочки, он слушал выступающую женщину, казалось, каждой клеткой тела. Халиде Эдип права. Нельзя жить, опустив голову, страдая от унижений и угрызений совести. Это не та жизнь, которой Лейла желала своим детям. Страх всегда был плохим советчиком. Он союзник слабых, неверующих. Вдохновленная решительностью писательницы, молодая женщина ощутила в душе волну ликования. Как можно сомневаться в способностях народа бороться за свое будущее? И как она могла сомневаться в себе? Она подхватила Ахмета на руки, чтобы ему было лучше видно, но он был тяжелым. Она пошатнулась, но стоящий рядом мужчина молча подхватил ребенка и посадил себе на плечи. Лейла с изумлением узнала капитана Гарделя.

— Что вы здесь делаете? — недоверчиво спросила она. — Вы следили за нами?

— Я сопровождаю генерала Фулона, — ответил Гардель, указывая на мужчину в униформе, стоящего в нескольких метрах от них и украдкой вытирающего слезы.

Лейла больше не возвращалась к этому вопросу. Как французские военные оказались в скорбящей толпе, тогда как сам Клемансо разрешил греческое вторжение?

— Похоже, что вы оба странным образом взволнованы, — едко заметила она. — Но я сомневаюсь в вашей искренности. Вы и ваши товарищи желаете нашей гибели. Лорд Керзон настаивает на том, чтобы турки покинули Стамбул. В его глазах мы — «корень Зла».

— Франция не всегда разделяет мнение британцев. И крайне редко — мнение касательно Востока.

Это был эвфемизм. Недоразумения между двумя союзниками обострились, и Луи придется потрудиться, чтобы сдержать нетерпение одних и других. Несколькими минутами ранее француз узнал мальчика, а в силуэте закутанной в многочисленные одеяния женщины угадал Лейлу-ханым. Ахмет спокойно сидел у него на плечах, Луи придерживал его за щиколотки.

— Дама-оратор впечатляет. Не думаю, что какая-нибудь женщина смогла бы зажечь такую многочисленную аудиторию у нас.

— А Жанна д’Арк? — насмешливо заметила Лейла. — Определенно ничего не меняется, когда речь идет о том, чтобы выдворить англичан со своей земли…

Луи отметил решительность в ее голосе, а поскольку он знал характер хозяйки канака, его вдруг охватила тревога.

— Надеюсь, что вы держитесь в стороне от всего этого, — заявил он безапелляционным тоном. — Играя с огнем, можно обжечь крылья. Сомневаюсь, что Селим-бей будет счастлив, узнав, что вы сюда пришли.

— Не читайте мне нравоучений, капитан, — возмутилась Лейла. — То, что думает мой супруг, вас не касается. Что до меня, то я лишь несчастная покорная женщина…

«Она так мило надо мной насмехается», — забавляясь, подумал француз. Османские женщины сыграли немаловажную роль в революции 1908 года, в результате которой свергли султана. Луи не сомневался, что их способность действовать осталась такой же. Парадоксально, но он скорее верил в злокозненность европейцев, а не турок.

— Не играйте в покорность. Вам это не к лицу. Примите это как комплимент… Я лишь должен предупредить вас об опасности. После высадки греков в Измире англичане стали еще подозрительнее. Их шпионы повсюду. Обыски учаситлись. Не хотел бы, чтобы с кем-нибудь из ваших близких случилось несчастье.

Лейла вздрогнула. Луи Гардель знал о Хансе? Невозможно. Он никогда не потерпел бы под своей крышей человека, которого разыскивают все государственные службы. Но может он имеет в виду Орхана? Брат отличался самоуверенностью молодости и был убежден, что с ним никогда ничего не произойдет. Неужели заметили его ночные похождения? Часто в их доме находили приют солдаты-дезертиры, перед тем как продолжить свой опасный путь в Анатолию.

— В любом случае, хочу вас поздравить за статью в газете, — продолжил он, не обращая внимания на ее смущение. — С каждым разом читать вас все интереснее и интереснее. У вас интересный стиль.

Впервые Лейла была счастлива, что вуаль скрывает ее покрасневшее лицо.

— Не знала, капитан, что вы выучили наш язык за такое короткое время.

— У нас великолепные переводчики.

— Как вы догадались, что это я?

— По правде говоря, меня встревожила документация об оккупационных французских войсках, но я не был уверен.

Лейла ненавидела игры в кошки-мышки, ей не понравилось, что она так глупо попалась.

Вдруг повсюду раздались аплодисменты. После тишины всплеск был особо звучным. Черные флаги встрепенулись. Луи внимательно осмотрел манифестантов, и его страхи подтвердились. Здесь были все слои населения: богатые и бедные, студенты, демобилизованные военные, преподаватели, женщины, рыбаки, хамалы [44], мелкие чиновники, которые уже несколько месяцев не получали зарплату, старики в белых тюрбанах, тоскующие о прошлом… Рапорт, который он найдет на следующий день на своем рабочем столе, подтвердит угрозу национального восстания.

— До сегодняшнего дня в греческих кварталах праздники шли полным ходом, — сказал он. — Но на данный момент в Пера боятся наихудшего.

— Как это?

— Греки считают, что вы пойдете штурмом на Галатскую башню. Они бегают по улицам, выкрикивая: «Турки наступают!»

Капитан не сдержал улыбки, а Лейла лишь пожала плечами.

— Одни плачут, когда другие танцуют. У нас так испокон веков.

Луи поставил Ахмета на ноги и добродушно потрепал по щеке.

— Если судить по поведению таких решительных женщин, как вы или Халиде Эдип, то жители Пера волнуются не зря, — добавил он, кланяясь. — Но будьте осторожны, Лейла-ханым, будьте предельно осторожны.

Глава 17

Дом был пуст. Лейла-ханым со свекровью отправились на манифестацию, одна пешком вместе с сыном, вторая в коляске в сопровождении Али Ага и двух служанок. Девочка играла в беседке под присмотром няни и старой тетки. Момент был наилучшим. С трепещущим сердцем Роза Гардель проникла в гаремлик.

Парадная гостиная, где она пила чай вместе с Марией, был пуст, люстры и канделябры погашены. На подносе валялись газеты, стояли чашки. Роза прошла через комнату — толстые ковры приглушали ее шаги, — вышла на галерею, с которой открывался вид на внутренний дворик. Дом был огромным, и она понимала, что у нее не хватит времени все осмотреть. В одной из комнат она заметила фарфоровую куклу Перихан. Возле окна стояла лошадь-качалка с длинной гривой. Роза остановилась, прислушиваясь, но уловила лишь щебетание птиц в саду.

Что она искала? Роза вряд ли смогла бы ответить на этот вопрос. Она поддалась смутному подозрению, которое точило ее с того момента, когда француженка увидела Лейлу-ханым на приеме. Теперь, когда Мария была на полном пансионе в Нотр-Дам-де-Сион, Роза чувствовала себя одинокой. Благотворительная деятельность в пользу бедных русских не заполняла ее дни до отказа, светская жизнь в Пера и различных посольствах не могла заменить тулонских подруг, муж все больше отдалялся, и она с трудом узнавала человека, которому однажды отдала руку. Духовный наставник советовал Розе запастись терпением, но напряжение между супругами росло. В разговоре муж почему-то постоянно подбирал особенно колкие и ранящие слова. Розу возмущало уважительное отношение Луи к туркам. Она видела в этом пагубное влияние Лейлы-ханым, к которой муж испытывал чувство, близкое к восхищению. Он с гордостью показывал Розе перевод ее статей на французский, что мадам Гардель очень раздражало.

Кончиком пальца она толкнула приоткрытую дверь. В комнате чувствовался цветочный аромат. На бюро цилиндрической формы в беспорядке громоздились книги и бумаги. Женщина сразу догадалась, что эта уютная комната принадлежит ее сопернице. Диван с вышитыми подушками, роскошные ковры, коллекция старинных перьев, выставленных за стеклянной витриной, образцы османской каллиграфии на стенах… Горло сжалось. «Что в ней такое есть, чего нет во мне?» — подумала она, ощущая болезненную девичью робость и собственную неполноценность.

Она попыталась представить Лейлу-ханым в этой скромных размеров комнате. Как Лейла могла переносить заточение? Роза бросила взгляд на распечатанное письмо на французском. Кто-то бранил десантную операцию в Измире. Роза вспомнила об Одили, жившей именно там. С тех пор как сообщили о той операции и бесчинствах, мадам Гардель старалась себя успокоить: французским монахиням не стоило бояться греков.