Там, где Крюков канал... - Зуев Георгий Иванович (читать книги полностью .txt) 📗
Столичные газеты опубликовали некролог: «21 ноября в 11 часов вечера скончался после продолжительной болезни известный артист русской Императорской оперы Федор Игнатьевич Стравинский. Всем любящим русское искусство эта потеря, несомненно, принесет искреннюю печаль. Покойный являлся замечательным артистом художественного воспроизведения сценических типов. Это был идеальный оперный артист, умеющий сливать в гармоничном единстве превосходную драматическую игру с чудесным пением. Ни в одной из своих ролей он не повторялся. Видя его, например, в образе Фарлафа, трудно было поверить, что это тот же артист, который накануне олицетворял собой бандита Спарафучиле в „Риголетто“. Пьяный, беспросветно загулявший „босяк“ Скула в „Князе Игоре“ не имеет ничего общего с элегантным и злобно-ядовитым Мефистофелем. Это удивительное разнообразие и эластичность сценического таланта позволяли Ф. И. Стравинскому браться с огромным успехом за множество ролей. В своем репертуаре певец насчитывал до 70 ролей. Будучи крайне отзывчивым человеком, он никогда не отказывался выступать на благотворительных концертах, особенно на тех, которые устраивались в пользу молодежи. Чрезвычайно талантливый, умный и интеллигентный артист, – Стравинский навсегда будет памятен посетителям русской оперы. И невольно делается жаль, когда подумаешь, что его искусство было такого свойства, что его нельзя запечатлеть и сохранить никакими способами на будущее время, и что оно остается исключительно лишь в памяти тех, кто лично видел и слышал прекрасного артиста-художника».
В доме на Крюковом канале еще некоторое время жили его дети: Юрий Федорович – архитектор и Игорь Федорович – композитор.
Игорь Федорович Стравинский прожил долгую жизнь и скончался за год до своего девяностолетия. Он вошел в историю искусства как композитор, неоднократно менявший творческую манеру и стилевые ориентиры. Самым блистательным периодом его творческой работы стал русский. Ярчайший взлет во времена знаменитых дягилевских «Русских сезонов» в Париже, когда поставили его феерические балеты. Это был триумф отечественного искусства. Темы русской жизни и после продолжали питать его творчество. Сам Игорь Стравинский утверждал: «Я всю жизнь по-русски говорю, по-русски думаю, у меня слог русский».
Он стал лидером многих направлений европейской музыки, пройдя сложный путь от импрессионизма к додекафонии. Человек мира, он по праву принадлежит трем крупнейшим культурам – русской, французской и американской. Однако, живя за рубежом, композитор остро тосковал по оставленным родным местам, вспоминал Мариинку и кипевшую в ней театральную жизнь. Петербург, «артистический» дом № 6–8 на Крюковом канале всегда оставались для него «дороже любого другого города и места в мире».
Ф. И. Стравинский. 1900 г.
Осенью 1962 года, через 48 лет, Игорю Федоровичу вновь удалось встретиться со старой отцовской квартирой.
Племянница композитора Ксения Юрьевна вспоминала, что, «готовясь к встрече знаменитого дяди в его бывшей квартире на Крюковом канале, во время его приезда на родину в 1962 году, родственники находились в весьма затруднительном положении: квартира-то уже была „коммуналкой“, а расстраивать композитора не хотелось. К счастью, сохранились кое-какие вещи – бронза, книжные шкафы, фарфор, портреты и другие бытовые предметы, принадлежавшие его родителям».
Из окна бывшей детской комнаты Игорь Федорович снова увидел тихую Коломенскую набережную; правда, привычных для него силуэтов Литовского замка с круглой угловой башней и красивых аркад Литовского рынка на его противоположном берегу, к своему удивлению, композитор не увидел. Теперь там громоздились этажи огромного жилого дома, а левее от него, на другой стороне Офицерской улицы, вырисовывался необычной конструкции силуэт Дворца культуры им. Первой пятилетки.
В этом старом родительском доме Игорь Федорович Стравинский провел свои детские и юношеские годы. Раннему развитию будущего композитора способствовали не только его отец – известный певец и солист Мариинского театра, и мать – прекрасная пианистка, но и вся замечательная атмосфера их квартиры на тихой набережной Крюкова канала, в которой постоянно собирались знаменитые певцы и музыканты, где часто звучала прекрасная музыка. Юноша имел возможность регулярно посещать театр и часто бывать на репетициях всех опер и балетных постановок.
Однако следует отметить, что занятия музыкой носили поначалу у молодого Стравинского довольно поверхностный характер, а потом и вовсе отступили на второй план. По настоянию отца он должен был поступить на юридический факультет Петербургского университета, чтобы овладеть «престижной и перспективной профессией». Во время своего обучения в университете юноша не прерывал самостоятельного изучения основ композиции. Более того, через сына Римского-Корсакова, своего университетского товарища, он познакомился с самим композитором, который стал его учителем и консультантом.
В 1908 году, когда состоялось его первое выступление как композитора, Стравинский был уже автором нескольких музыкальных сочинений. Среди них вокальная сюита «Фавн и пастушка» на стихи А. С. Пушкина, «Фантастическое скерцо» для оркестра, позднее переработанное в балет «Пчелы». Тогда же он начал работу над оперой «Соловей» на сюжет сказки Андерсена. На одном из концертов произведения Стравинского «Фейерверк» и «Фантастическое скерцо» услышал С. П. Дягилев, которому суждено было сыграть в жизни композитора немалую роль. «Гениальный антрепренер», как называли современники Дягилева, предложил молодому автору сочинить музыку к балету и даже подсказал сюжет из нескольких вариантов русских народных сказок о Жар-птице и Кащее Бессмертном. Они-то и стали основой либретто балета «Жар-птица». Успех этого спектакля, поставленного в Париже в 1910 году, был огромен и положил начало всемирной славе Стравинского. Его последующие балеты («Петрушка» – 1910 г., «Весна священная» – 1912 г. и другие произведения), образы которых композитор черпал из русского фольклора, народной песенной стихии, были восторженно встречены зарубежным зрителем и неоднозначно, довольно прохладно – на родине. Русские музыкальные критики не жаловали композитора. 3 октября 1912 года «Петербургская газета» писала по этому поводу: «Балет какофония. По слухам, молодой композитор И. Ф. Стравинский вводит курьезные нововведения в свою новую пьесу – балет „Священная весна“. Дело в том, что участвующий в этом балете хор будет петь совсем в другой тональности, чем оркестр, и совершенно в других ритмах. Можно себе представить, какая получится какофония!»
Новый балет шокировал русскую публику. Яркая, красочная музыка плясок, игр, ритуальных обрядов, бестактно заглушалась смехом, свистом и невообразимым шумом в зрительном зале.
1914 год застал Стравинского в Швейцарии. Эта страна была пристанищем композитора целые семь лет. Оказавшись перед войной на Западе, Стравинский остался там навсегда, утратив непосредственную связь с культурой своей родины. Но русский музыкальный фольклор и национальные сюжеты по-прежнему продолжали питать его творчество.
«Русский дух неистребим в сердце этого настоящего, подлинно большого, многогранного таланта, рожденного землей русской и кровно с ней связанного», – так скажет о Стравинском один из лучших композиторов нашего времени – Д. Д. Шостакович.
Выдающаяся династия Стравинских действительно внесла весомый вклад в развитие отечественного искусства, однако, по неизвестным причинам, дом № 6–8 на набережной Крюкова канала долго не имел памятного знака. Родственники знаменитого певца Мариинского театра Федора Игнатьевича Стравинского и его сына композитора Игоря Федоровича, именем которого названа площадь в центре Парижа, вспоминали, что «висевшая здесь когда-то мемориальная доска „канула в Лету“ и до сих пор не восстановлена».
