Хуан Дьявол (ЛП) - Адамс Браво Каридад (читать бесплатно полные книги txt) 📗
Она тревожно подталкивала его, заставила выйти, наклонив голову, чтобы пройти под помостами. Затем подбежала и распахнула настежь дверь, позвав:
- Колибри… Колибри…!
- Уже идет капитан, хозяйка! – сообщил Колибри, приближаясь к Монике. – Вы хотите, чтобы я…?
- Хочу, чтобы ты молчал. Обо всем, что видел и слышал, не повторяй ни слова. Это для блага Хуана, Колибри, для его же блага.
- Я знаю, моя хозяйка. Ради его блага я сделаю все, что скажете. Но если капитан спросит…
- Буду отвечать я, когда он спросит. Выйди с другой стороны, Колибри, посмотри, далеко ли сеньор Ренато и дай знать, но только когда я попрошу. Иди!
Она подтолкнула его, чтобы он ушел. Хуан был уже у порога перед главной дверью, и молча смотрел на нее долгим и загадочным взглядом.
- Двойной сюрприз, Моника. Твой визит, такой же неожиданный, как и визит Ренато. Но где же он? Сегундо сказал, что он вызвал меня на дуэль, что вошел, сорвал дверь, угрожал и оскорблял…
- Тем не менее, он не захотел ждать. Боюсь, Сегундо преувеличил историю, – отвергла Моника естественно и мягко. – Он ушел, как и пришел, получив нужное удовлетворение. Он оскорблен, Хуан. Ему рассказали все. Не скрыли ни одной постыдной и болезненной детали.
- Меня тоже не избавили от подробностей: я их видел, трогал, но это же не считается.
- Он не может сравнить. Ты страдал от любви, а у него страдает достоинство. Твоя рана – разрушение иллюзий; его рана – оскорбление. Твое горе могло вызвать у тебя слезы; а у него… жажду крови. Но не прольется эта кровь, пока я жива, Хуан! Хватит с Айме!
- Действительно, хватит. Он подтолкнул ее к смерти, правда?
- О, нет, нет… нет! Это был несчастный случай. Сам отец Вивье сказал. Они упорно стремятся его запятнать, обвинить. Он ничего не знал об Айме. Это была Ана, глупая сообщница моей бедной сестры. Он столкнулся с ней в доме, где искал тебя и заставил говорить. Могу представить, что он услышал из ее уст. Понимаю, что Ренато обезумел…
- Ты всегда понимаешь Ренато. Всем его делам всегда находишь оправдание. Но не беспокойся, я не собираюсь судить его действия, оскорблять твои личные чувства и нежность к нему. Для тебя он не человек, а идол, полубог, а боги имеют права на все, не так ли?
Горько сжала губы Моника, не ответив Хуану. Каким чужим и далеким казался он сейчас, как было холодно его сердце, какими несправедливыми слова! Но ужасная битва была выиграна. Она могла вздохнуть, успокоиться. Ренато был далеко. Он ушел, унося в душе тщетную надежду и обещание, которое внезапно показалось ей смешным капризом. Защищаться, беречься, но от кого? Глаза Хуана пробежали по ней, словно скользнули. Неподвижный посреди беспорядочной залы, он, казалось, ждал, что она попрощается, что уйдет побыстрее, как самозванка в его жизни и доме. Скрывая унижение и боль, Моника решила уйти и объяснила:
- Меня привезла нанятая повозка, которой я велела ждать. Она, должно быть, рядом…
- Ее заставили давно уехать, незадолго до того, как кабальеро Д`Отремон удалось чудесным образом вооружить силы солдат. Полагаю, он еще раз извлек пользу из своего богатства и звания…
- О чем ты говоришь? Не понимаю.
- Сожалею, Моника, но не думаю, что сможешь уйти.
- Этого не хочешь ты?
- Не я, законы, которые защищают так называемого владельца земель, которые нас окружают: деревня, дорога, пляж – все принадлежит ему, и все это закрыто для нас. Мы в ловушке. Сожалею, Моника, но дом еще не жилой. Снова ты будешь платить дань, которую не должна, из-за того, что ты жена Хуана Дьявола.
Слова Хуана с трудом проникли в сознание Моники, а взгляд охватил окружавшее пространство, словно она впервые осмотрелась, словно только теперь поняла, что ее ноги ступали по знаменитому Мысу Дьявола, о котором она столько раз слышала от Хуана. Она подошла к двери. В месте, где расходились две тропы, были солдаты, преградившие дорожный путь, отрезая пляж и Мыс Дьявола от всевозможных связей с Сен-Пьером… Повернувшись, чуть не запинаясь, Моника спросила Хуана:
- В таком случае, выйти невозможно?
- Ни войти, ни выйти. Разве не поняла? Хозяин этих земель не дает нам разрешения ступать по ним, а так как нет другой дороги, то считает, что замучает нас голодом и усталостью. Борьба – это смерть, и я не жалуюсь. Я ее вызвал, искал…
- Борьба против кого?
- Понимаю, ты не знаешь о моих делах, да и не нужно знать. Еще не нужно знать ничего об этой жалкой куче камней, которые дали мое имя. Позволишь показать?
Он взял ее за руку и вместе они пересекли порог. Резкое движение пробежало по длинной линии солдат, но Хуан успокаивающе улыбнулся Монике:
- Не беспокойся, они ничего тебе не сделают, пока мы не перейдем белую полосу, которую вчера начертили судебные исполнители. Ее начертили до места, где остальное законно принадлежит мне. Забавно, да? В конце концов, я не оказался плохим чертежником. Государство предоставило мне кусок земли, если эти камни можно назвать землей. Но в конце концов, их признают принадлежащими Хуану Дьяволу. Нижняя полоса проходит через те острые камни, видишь? И доходит до той стороны. Следовательно, мне неожиданно принадлежит пляж и старая деревня, где я был попрошайкой.
Он дошел до самого края обрыва, куда спускалась извилистая горная тропа и открывался маленький рейд, огороженный утесами так, что казался амфитеатром. В нескольких метрах от белого песка располагалась горстка жалких домишек, а группа темных мужчин и женщин подняли головы, озаренные надеждой глаза, глядевшие издалека на Хуана.
- Что это значит? – спросила заинтригованная Моника.
- Значит, деревня свободна. Есть человек, который несправедливо зарабатывает там, раскидывая сети, строя жалкие лачуги, приспосабливаясь к морю на этом пляже. Хорошее дело завершится из-за моей смелости. Его ответным ударом было окружить, отгородить нас. Мы хозяева этого клочка, но не можем пройти, а он защищает свои права с вооруженными солдатами, которые, конечно же, его поддержали. Теперь понимаешь?
Вспышка восхищения зажглась в глазах Моники. Не отдавая себе отчета, она прикоснулась к руке Хуана, а глаза смотрели на прекрасное мужественное лицо, закаленное солнцем и ветрами, а затем на темную и жалкую группу людей.
- Все это время ты делал это, Хуан?
- Да. Думал выкупить их, но я жалкий спаситель. Порвав цепь, я соорудил стену. Когда не могут больше, сдаются. Так сказал Ноэль. И придется пройти через все, что вздумается собственнику, который будет очень жесток. Понимаешь?
- Ты хочешь сказать, что побежден?
- Никогда, Моника! Я буду сражаться всеми силами, до конца. И если все будет потеряно, то, как старые капитаны, я утону вместе со своим кораблем…
- Своим кораблем? – повторила Моника с отдаленной надеждой.
- Это просто форма выражения.
- Я знаю; но сказав это, ты заставил меня задуматься. Осталось море. В море ведь еще можно выйти, правда?
- Можно, если бы рядом был корабль. Лодки этих людей довольно хрупкие, чтобы рискнуть выйти за пределы той возвышенности, а Люцифер снова конфискован. Но почему тебя это так заботит? Можно сказать, будто тебя волнует.
- Меня волнует, Хуан, волнует…!
Словно противореча словам, она отошла от Хуана, удаляясь вдоль острых камней, повернулась спиной к пронзавшим ее глазам; смотрела на разбивающиеся о скалы волны. Она чувствовала его приближение, страстное желание резко обернуться и просмотреть в его лицо, безумное, нелепое, безудержное желание кинуться на шею жаждущими руками. Но повернулась очень медленно, лицо Хуана имело неопределенное выражение, взгляд снова стал далеким, а в Монике словно толчком, взрывом пронеслась нездоровая мысль, и она спросила:
- О чем ты думаешь, Хуан? Не о гроте ли на пляже? – и сдерживая гнев воскликнула: – Тогда я оставлю тебя со своей печалью!
Она ушла таким быстро, что Хуану не удалось ее остановить, словно она летела, а не бежала по острым черным камням, каменным ножам, заточенным ударами моря и ветра; но менее острыми, чем ее мысли; менее душераздирающие, чем ее желания…
