Доминион - Сэнсом Кристофер (читаем книги онлайн бесплатно txt, fb2) 📗
Когда Фрэнк сидел на кухне, глядя, как Лиззи готовит, служанка говорила, что находит странным совет, даваемый миссис Бейкер своим подопечным: избегать расположенной в миле от них спиритуалистской церкви.
– Пусть твоя мамочка говорит сколько хочет, что другие спиритуалисты прогнали миссис Бейкер из зависти к ее выдающимся способностям. Я знаю, что ей платят за эти сеансы, – не знаю, сколько именно, но готова побиться об заклад, что кучу денег.
Мать заявляла Фрэнку, что миссис Бейкер почти еженедельно связывается с его отцом; она слышала, как он говорит с ней через спиритку – это был его голос, мужской, его шотландский выговор. Когда она рассказывала Фрэнку о сеансах, ее лицо, обычно печальное озарялось чудесной, счастливой улыбкой. Отец Фрэнка, продолжала она, сейчас там, где залитые солнцем сады и прекрасные дворцы. Иногда ему удается разглядеть вдалеке Иисуса, шествующего в ореоле белого света. По ее словам, отец сожалеет, что ушел и покинул их. Теперь он понимает, что поступил неправильно. И всегда с любовью наблюдает за Фрэнком.
Мысль о том, что отец смотрит на него, мало вдохновляла Фрэнка, ведь он его не знал. А глубоко внутри проклевывалось зароненное Лиззи семя сомнения насчет миссис Бейкер и всех ее затей.
Вечером каждого вторника Фрэнк, движимый любопытством, тихонько вставал после того, как дамы удалялись в столовую. Спустившись до половины лестницы, он глядел через балясины на закрытую дверь и прислушивался. Иногда до него доносились постукивание, глухие удары и восклицания женщин, иногда плач. Удары пугали Фрэнка, а от чужих слез хотелось плакать самому, но он оставался на месте.
Однажды вечером, в конце весны, он, как обычно, занял свой пост на лестнице. Ему показалось, что в столовой на миг послышался мужской голос, потом одна из женщин зарыдала – жуткий, отчаянный звук. Он все продолжался. На глаза Фрэнка навернулись слезы. Затем дверь столовой вдруг распахнулась, и появилась миссис Бейкер. Она закрыла за собой дверь, привалилась к стене и закрыла глаза.
Фрэнк сжался в комок и замер. На лестнице было темно – если не шевелиться, она его не заметит. При миссис Бейкер была, как всегда, ее сумочка с узорами «пейсли». Фрэнк смотрел, как женщина ставит и открывает ее. Затем, к его изумлению, миссис Бейкер извлекла оттуда початую бутылку виски. Быстро и настороженно оглянувшись на закрытую дверь, она припала к бутылке и сделала большой глоток. Потом перевела дух, отпила еще и утерла губы, не спуская глаз с двери. Рыдания не смолкали. Женщина что-то пробормотала, Фрэнк уловил только два слова: «Тупые коровы». Выражение лица миссис Бейкер переменилось, став жестким и презрительным. Убрав бутылку в сумочку, она достала пакетик мятных леденцов и сунула один в рот, затем подняла взгляд и увидела таращившегося на нее Фрэнка.
Глаза ее сощурились. Она быстро посмотрела на дверь в столовую, потом кинулась к лестнице; длинная нитка жемчуга подпрыгивала на ее дородных телесах. Фрэнк перепугался, но был не в силах пошевелиться. Миссис Бейкер поднялась по лестнице и нависла над ним. Жемчуг коснулся его лица, и мальчик вздрогнул. Женщина вцепилась в его руку сильными мясистыми пальцами.
– Ах ты, мерзкий пронырливый мальчишка! – злобно прошипела она. – То, чем мы занимаемся, – дело личное, не для детских глаз. Духи разгневаются. Не говори никому ни слова о том, что видел, иначе я нашлю на тебя злых духов, по-настоящему коварных и жестоких, и они будут тебя мучить. – Женщина с силой встряхнула его. – Ты понял?
– Да, миссис Бейкер.
– Точно понял? – Хватка сделалась еще крепче. – Не думай, что я не смогу вызвать духов, – еще как смогу.
– Я понял.
– Вот и хорошо. А теперь ступай в кровать, мерзкий маленький соглядатай!
Она смотрела, как Фрэнк ковыляет в свою комнату. В темноте он улегся в постель, весь дрожа. Фрэнк боялся, но не злых духов. Он понял, что Лиззи была права: миссис Бейкер – бессовестная обманщица. А еще он убедился, что его опасения справедливы и мир – это плохое место, полное людей, готовых причинить ему вред, если смогут.
Сеансы продолжались. Миссис Бейкер была, как всегда, любезна с Фрэнком, хотя при взгляде на него в ее глазах появлялось какое-то новое выражение. Спустя пару недель мать позвала его и сказала, что отец прислал с «другой стороны» послание, в котором говорится, что Фрэнку пора ехать в школу, к своему брату. Мать посмотрела на него с привычной досадой, но одновременно – с неподдельной озабоченностью.
– Я была не уверена, что Стрэнгмен-колледж подходит тебе, слишком уж ты хилый, но твой отец сказал через миссис Бейкер, что там тебя приучат к дисциплине, это пойдет на пользу. Надо ехать, говорит она, ибо в мире духов знают куда больше нас. Ах, Фрэнк, не стой и не смотри на меня с этой дурацкой ухмылкой, пожалуйста.
Итак, несколько недель спустя, сразу после своего одиннадцатого дня рождения, Фрэнк отправился в школу. Помогая хозяйке собирать вещи сына, Лиззи чуть не плакала. Сидя в поезде на Эдинбург, Фрэнк размышлял, что, может, оно все к лучшему. Но вскоре обнаружил, что ошибся: миссис Бейкер и впрямь наслала на него целую орду ужасных духов.
В больнице серьезно относились к упражнениям. Если позволяло самочувствие, пациенты каждый день в течение часа упражнялись на прогулочных площадках. То были просторные дворы в центре больничного комплекса, с крытыми дорожками у стен. Целый час пациенты беспрестанно ходили по кругу, а дежурные медработники подгоняли лентяев, чтобы те не отставали. Некоторым больным разрешали прогуливаться по двору в одиночестве, не заходя за знаки «Граница территории», но Фрэнк не принадлежал к их числу.
Заняв свое любимое кресло в «тихой палате», Фрэнк глядел в окно. В комнате был еще один пациент, крупный мужчина в годах, по фамилии Мартиндейл, который верил, будто коммунисты и евреи направляют ему в голову лучи с посланиями; обычно он сидел, закрыв ладонями уши и бормоча что-нибудь в расчете заглушить передачу. В лечебнице он провел много лет, а до того был рабочим на заводе. Фрэнк знал, что Мартиндейл злится, когда его беспокоят, но совершенно безобиден, если его не трогают.
Заканчивалось утро, подходило время упражнений. Фрэнк услышал, как за спиной у него открылась дверь и кто-то вошел, по-военному чеканя шаг. В этот день дежурил не Бен, а Сэм, бывший солдат, – средних лет, в аккуратной отутюженной форме. Санитар обогнул кресло.
– Опять ты тут прячешься, Фрэнк, – сказал он с отчетливым бирмингемским выговором. – Выходи, пора на прогулку. Не зевай.
Фрэнк неохотно встал. Сэм повернулся к Мартиндейлу:
– Ты тоже выходи.
Мистер Мартиндейл жалобно посмотрел на Сэма.
– Прошу вас, мне нехорошо сегодня. Голоса громкие. Не трогайте меня.
– Мы тебе дадим попозже лишнюю таблетку, – пообещал Сэм. – Но упражнения обязательны. Марш, марш!
Пациенты принялись описывать круги по двору. Пару дней назад Фрэнка подстригли. Это входило в обязанности санитаров, и дежуривший в тот день отнесся к делу халатно: постриг спутанную каштановую шевелюру Фрэнка почти по-армейски, оставив лишь пушок. Теперь Фрэнк ощущал кожей холодный сырой воздух. Такой бездумный подход всегда напоминал ему о Стрэнгмене, а заодно и о том, кем он отныне являлся, – пациентом клиники для душевнобольных. Его обуревало желание как можно скорее вернуться в «тихую палату».
Он шел рядом с Мартиндейлом, который бормотал что-то про себя и спотыкался, зажимая ладонями уши.
– Мартиндейл! – раздраженно рявкнул Сэм. – Опусти руки! Упадешь ведь, если под ноги смотреть не будешь!
Другой санитар, молодой человек, недавно поступивший на работу, с опаской посмотрел на Сэма, но тот, желая показать, кто здесь главный, рявкнул снова:
– Мартиндейл! Руки опусти!
Фрэнк заметил, как изменился взгляд Мартиндейла. Прежде глаза его были опущены, но теперь они смотрели на Сэма, и в них было что-то дикое. Он взглянул на Фрэнка, и тот в испуге шарахнулся. Бывший рабочий снова посмотрел на санитаров, стоящих на лужайке в центре прогулочного двора, а затем бросился к ним, неожиданно быстро и энергично.
