Сезон несбывшихся желаний - Благов Владимир (читаемые книги читать .txt) 📗
– Сфинкс! – хмыкнул он.
– Что «сфинкс»? – не понял Генка.
– Подпись: Сфинкс, – объяснил Бузов.
– Да хоть сам Хеопс, всё равно не пойду! – усмехнулся Генка.
– А я пойду, – заявил Никита Ежов – практичный, но недалёкий человек. – Бесплатно же! – обосновал он своё решение.
– Ловец халявы. Ещё тот, – рассмеялся Витька Пыляев.
– А ты что, не пойдёшь, что ли? – с вызовом спросил его Никита.
– Я? Пойду. Мне всё равно дома делать нечего. И книжка мне не помешает.
Прозвенел звонок, и все нехотя потянулись в класс. Следующей была алгебра. Тамара Петровна объявила, что в конце урока проведёт самостоятельную работу, и раздала одинарные листочки.
Таня положила перед собой пригласительный билет и принялась рассматривать лицо Сфинкса на фотографии, перечитала приглашение. Потом не удержалась и достала Катин конверт. Такая же открытка, тот же текст. Только обращение другое: «Уважаемая Екатерина Васильевна!»
«Уважаемая! Приятно, когда тебя уважают. Особенно если есть за что. А лектор, однако, хитрец! Потратился на открытки, посулил какие-то книги, придумал себе псевдоним – Сфинкс. Только сам ли он всё это задумал? Зачем, спрашивается, лектору псевдоним?! Вдобавок ко всему лекция бесплатная. Это подозрительно. Сейчас за всё деньги берут».
Таня – умная современная девочка. Она привыкла всему искать логическое объяснение. Она в курсе, что бесплатный сыр только в мышеловке, а в жизни ничего бесплатного не бывает. И если человек делает кому-то добро, то лишь потому, что надеется: это добро вернётся к нему бумерангом. Филантропы есть, но их мало. На всех почему-то не хватает. Чаще всего люди приносят обществу пользу, рассчитывая, что обществом это будет не только оценено, но и оплачено.
«Так сам ли лектор затеял эту бесплатную лекцию? Понятно, не сам. Станет лектор свои деньги транжирить! И времени у него лишнего нет. А дома жена, дети – всем есть подавай. Лектор точно не филантроп. Значит, он действует от лица какой-то благотворительной организации. Организация закупила книги, конверты, заплатила лектору за выступление, договорилась с директором школы о предоставлении кабинета. Всё вроде толково, логично. Но почему организация заинтересована в том, чтобы на лекцию пришли только двенадцать девятиклассников?! Почему бы организации не провести это мероприятие для всех без исключения старшеклассников? Или даже для всех желающих? Можно было обойтись без пригласительных. И без книг. Чего проще – собери всех в актовом зале и толкай свою речь. Нет, выбрали почему-то отпетых разгильдяев, двоечников, пофигистов. Какая же отдача может быть от такого пипла? Ответ: нулевая! Спрашивается, куда пошли деньги? Правильно – на ветер. Но кто будет сорить деньгами, не надеясь получить их обратно, пусть и без дивидендов?! В наше-то время!»
Таня поискала глазами счастливцев – всех, кому достался пригласительный билет.
«Один лучше другого! – невесело усмехнулась она про себя. – Хныкин двоечник и хулиган. Пыляев клоун и трепач. Ежов зануда и жадина. Каминский лгун и хам, Венгеров мечтатель, Потапенко приспособленец, а Мухин просто олух царя небесного. И девчонки ничем не лучше. Авдеева и Седых – две толстушки-сплетницы. Гончарова – язва. Сокольникова – воображала. Единственное исключение – я, – с улыбкой подумала Таня. – Слегка эгоистична, зато самокритична. К тому же – поэтесса!»
Глава 2. Пятое время года
После школы Таня спешит домой. Ещё сеет дождь, налетает порывами ветер, но в разрывах облаков виднеется синее небо. Погода меняется к лучшему, обещая пятое время года – бабье лето.
Булавины – мама и дочь – живут в двухкомнатной квартире в первом подъезде забытой Богом и ЖЭУ пятиэтажки. В подъезде вечно вывернута вкрученная накануне лампочка; у соседей – бесконечный, как сериал, скандал; из подвала тянет тухлятиной, а иногда из щели подвального люка показывается забавная крысиная мордочка. Впрочем, удивляться не приходится: стандартный подъезд. У Кати Сокольниковой – во втором – ещё хуже.
Весь этот негатив забывается сразу, как только приходишь домой. Вот что значит уют! Скрипят под ногами давно не крашенные полы, с грохотом проносится за окном трамвай, и тогда на перестук колёс нежным звоном отзывается чайный сервиз в серванте.
В Таниной комнате минимум необходимого: кровать, книжный шкаф, журнальный столик и кресло. В красном углу – стильная тумба с телевизором, дивидюшником и стареньким видаком. В тумбе – мёртвым грузом – куча кассет и дисков: набившие оскомину боевики и комедии. В отдельной коробке mp-3 диски – мамины и Танины вперемешку. Здесь Моцарт соседствует с «Фабрикой звёзд», а Глюкоза с Рахманиновым.
В книжном шкафу – на почётном месте – фотография отца…
Тане всегда приятно думать о доме, где даже стены лечат, где отдыхаешь душой и телом, где на кухне привычно пахнет корицей, а в маминой комнате цветут сенполии…
После школы Таня заглянула к Кате Сокольниковой. Дверь ей открыла Катина мама – Светлана Николаевна, высокая стройная женщина с пышной причёской и строгим лицом. Она преподавала в пединституте английский язык.
– Добрый день! – поздоровалась Таня. – Катя дома?
– Конечно, дома – болеет. Заходи.
Таня переступила с ноги на ногу, шмыгнула носом и вошла.
– Ты прямо из школы? Разувайся, разувайся… Ну и как там у вас? – загадочно спросила Катина мама, включая в прихожей свет.
– В школе? – переспросила Таня. – Нормально. Скучно.
– Плохо, – Светлана Николаевна поджала губы. – Когда я училась, нам не было скучно.
В спортивном костюме – бодрая и весёлая, а вовсе не больная, – с книжкой в руках, из комнаты вышла Катя. Она была очень похожа на мать: те же волосы цвета спелой пшеницы, то же строгое выражение лица, тот же нос с горбинкой. Вот только движения её были какие-то угловатые, неуклюжие. На голову выше всех девчонок в классе, Катя комплексовала из-за своего роста, поэтому держалась особняком, подруг у неё не было.
Светлана Николаевна знала, что дочь ни с кем не дружит. Она была бы очень рада, если бы у Кати появилась настоящая подруга. А Таня Булавина не только жила по соседству, но и в школе была одной из лучших. С Таниной мамой Светлана Николаевна часто виделась по пути на работу. Иногда они беседовали о дочерях, об унылой своей одинокой жизни. Светлана Николаевна подумала, как было бы хорошо, если бы Катя и Таня подружились.
– Привет, – сухо поздоровалась Катя с одноклассницей.
– Привет, – так же сухо отозвалась Таня. – Так ты болеешь или уже выздоровела?
– Мне завтра к врачу, выписываться. А с понедельника – в школу.
– Практически здорова, – улыбнулась Светлана Николаевна. – Гулять просится, да я не пускаю… Ну что, подруги, давайте чай пить? С клубничным вареньем.
– Да нет, спасибо, я на минутку, – Таня заторопилась. – Вот. Это тебе, – она подала Кате конверт.
– А что это? – удивилась Катя. Светлана Николаевна подошла ближе к дочери, внимательно разглядывая странное письмо. Катя вынула из конверта открытку и прочитала приглашение вслух.
– Вау! – воскликнула она, взглянув на Таню. Её строгое лицо осветилось неподдельной радостью, и эта перемена удивила Татьяну.
– Что это за «вау»?! – нахмурилась Светлана Николаевна. – Неужели в русском языке не осталось слов для выражения чувств?! Я, конечно, преподаю английский, – обратилась она к Тане. – Но я категорически против засорения родного языка.
– Я тоже, – натянуто улыбнулась Таня.
– А это всему классу раздали? – уточнила Светлана Николаевна. – Наверно, деньги сдавать надо?
– Нет, – покачала головой Таня. – Это бесплатно. И не всему классу, а некоторым.
– Тебе тоже дали? – продолжала допытываться Светлана Николаевна.
– Тоже.
– Значит, вместе пойдём? – вдруг обрадовалась Катя.
Таня скривила губы и пожала плечами.
– Не знаю.
– Как это «не знаю»?! – Катя посмотрела на Таню как на ненормальную. – Ты вообще представляешь, что такое Древний Египет?!
