Карта смерти - Деревянко Илья Валерьевич (прочитать книгу .TXT) 📗
Рябов. Вы можете описать внешность преступников?
«Тридцатилетний». Могу даже нарисовать. Я же художник по профессии.
Рябов (восхищенно). О-о-о-о!!!
«Пенсионер» (спохватившись). А я запомнил номер «Скорой помощи»!
«Блондинка». А я одежду и обувь преступников!..
Далее, пока художник рисовал, они оба, без понуканий и наводящих вопросов выложили массу интересных подробностей. Блондинка, в частности, припомнила платиновый браслет с бриллиантами на руке водителя (тысяч за двадцать долларов!). А пенсионер – оттенки голосов похитителей и последнюю фразу «простуженного» главаря: «Клиент сдох. Сматываемся!»
– Действительно, ценные свидетели, – просмотрев запись до конца, сказал я. – Ловко вы их раскрутили!
– Ты на портреты взгляни, – посоветовал шеф. – Это тебе не дурацкие фотороботы! У Макарова феноменальная память на лица.
Рябов выложил на стол четыре мастерски выполненных рисунка. Преступники были изображены в полный рост и одеты согласно показаниям «Блондинки». На запястье у одного красовался платиновый браслет с бриллиантами. Немыслимая роскошь для рядового работника нашей медицины!
– По базе данных «пробили»? – отпечатав в памяти физиономии похитителей, поинтересовался я.
Полковник молча кивнул.
– Результаты есть?!
– И да и нет, – заметно поскучнел начальник отдела. – С одной стороны, они там зафиксированы. «Простуженный» в прошлом мент, «со шрамом на щеке» – младший лейтенант ОМОНа, уволенный по дискредитации. Оставшиеся двое проходили по делам, связанным с распространением наркотиков, но сроки не получили. Отделались условным наказанием. Но с другой стороны – все четверо умерли год назад!
– А-а-а?! – вытаращился я.
– Именно так, – хмуро подтвердил Рябов. – В базе данных указаны причины смерти и места захоронения. Приведены копии соответствующих документов. «Простуженный» и со «шрамом» погибли в автокатастрофах, тип с браслетом – утонул, а четвертый – загнулся от передозировки героина. Между прочим, шрам у экс-омоновца появился уже «после смерти». На «прижизненных» фотографиях он отсутствует. На, полюбуйся, – шеф протянул тонкую пачку листов распечатки из базы данных.
– Зомби, блин! – фыркнул я.
– Ребята осмотрели могилки, – не слушая меня, продолжал полковник. – Все чин чинарем. Надгробные плиты, имена, фамилии, даты рождения и «смерти», скорбные надписи… Правда, эксгумацию провести невозможно. Тела кремированы! Номер «Скорой» тоже ничего не дал. Липа! В природе не существует…
– Адреса, родственников проверили? – ознакомившись с распечаткой, спросил я.
– Пока не успели. Сегодня займемся. Но, думаю, проку будет мало. Их главари явно не лыком шиты. Работают как минимум год, а допустили лишь один прокол. Да и то не по собственной вине, а скорее благодаря случайности!
– Вы насчет того, на редкость живучего мужчины? – уточнил я.
– Верно, – подтвердил шеф.
– И кто он?
– Гаврилов Сергей Афанасьевич, семидесятого года рождения, участник первой РЧВ[7], кавалер ордена Мужества и других правительственных наград, старший лейтенант ВДВ в отставке, инвалид. В конце войны потерял правую ногу и…
Закончить шеф не успел, прерванный звонкой трелью городского телефона.
– Слушаю! – бросил он в трубку. – Да… Неужели?!! А говорить в состоянии?! Прекрасно, высылаю к вам нашего сотрудника!.. Отправляйся в шестую городскую больницу, – повесив трубку, приказал мне Рябов. – Потерпевший Гаврилов пришел в сознание. Предъяви ему для опознания рожи наших «зомби». Аккуратно расспроси о… Впрочем, тебя учить – только портить. Действуй, майор!..
2
Для поездки полковник выделил мне служебную «Волгу» с прапорщиком-водителем и на прощанье силком заставил надеть под пальто титановый бронежилет четвертого уровня защиты.[8]
– Молод еще, со мной спорить! – когда я попробовал возражать, рявкнул он и ехидно передразнил: – «Не на боевую операцию отправляюсь, а побеседовать с полуживым человеком, лежащим в реанимации. Стрельба там не предвидится…» Ага! Ты у нас ясновидящий, что ли? Нет?! Тогда помалкивай в тряпочку. И не перечь старшему по званию!
Скрепя сердце я подчинился и всю дорогу мысленно негодовал на самодурство шефа. «Поиздеваться решил, зараза! Власть свою продемонстрировать, – сварливо думал я. – Специально упаковал меня в эту дрянь, дабы служба медом не казалась („броник“ нещадно парил и сковывал движения). – Ну, ничего, Владимир Анатольевич. Ничего! Настанет время, и отольются кошке мышкины слезы! Вот отправит вас куда-нибудь генерал Марков и тоже в припадке маразма заставит вырядиться „черепахой“. Посмотрим, как вы запоете!!!»…
Добираться пришлось долго, не менее полутора часов. Шестая горбольница находилась довольно далеко от Конторы. К тому же мы пару раз застревали в пробках. Наконец «Волга» заехала в раздвижные ворота больничного комплекса (водитель предварительно посигналил, а я показал через стекло «корочку») и припарковалась на импровизированной автостоянке, неподалеку от приемного покоя. Велев прапорщику оставаться в машине, я выбрался наружу, вытер рукавом мокрое от пота лицо (проклятый «броник»!) и осмотрелся по сторонам. Белые, недавно отремонтированные здания утопали в хвойной зелени. У брошенной кем-то горбушки хлеба с писком дрались воробьи. За ними без интереса наблюдал огромный жирный кот. (Надо думать, зажравшийся при кухне.) К многоэтажному главному корпусу (где располагалось реанимационное отделение) вела хорошо расчищенная асфальтовая дорожка. Зайдя в корпус со служебного входа, я поднялся на второй этаж и… обомлел! Двери в отделение были распахнуты. На пороге, в луже крови, скорчилось тело молодого милиционера и вяло подергивало ногами. Рядом валялся его автомат. Быстро наклонившись, я нащупал у парня сонную артерию. Пульс отсутствовал, однако агония еще не закончилась. Значит, преступники опередили меня совсем чуть-чуть, на минуту-другую. И, как пить дать, они до сих пор там! Вытащив пистолет и дослав патрон в патронник, я на цыпочках двинулся внутрь. В отделении было скверно. Свежий запах пороховой гари, на стенах выщербины от пуль. Повсюду кровь и тела в медицинских халатах: мужчины и женщины, молодые и в годах. Все с однотипными ранениями в области груди и живота. Очевидно, их расстреляли почти в упор, несколькими длинными очередями. И, конечно же, из бесшумного оружия. Иначе бы в больнице уже начался переполох. Я прислушался. Ни звука, ни шороха! Очень странно!!! Или убийцы успели выпрыгнуть в окна (высота-то небольшая), или… затаились. Ладно, скоро узнаем! В ближайшей от входа палате лежал под капельницей забинтованный и загипсованный голый человек. На линолеуме возле койки валялась сброшенная простыня. Правая нога у него отсутствовала, а из перерезанного горла, булькая, вытекала кровь.
«Гаврилов! – промелькнуло в голове. – Все-таки достали беднягу!» Я настороженно огляделся. Больше в палате никого не было, но я кожей ощущал чье-то постороннее враждебное присутствие. Ага, штора на окне шевельнулась. Получай, сволочь!!! Со слабым хлопком мой «ППС» выплюнул пулю. Оборвав штору, в палату вывалился низкорослый тип в белом халате и со «стечкиным»[9] в руке, засевший, видимо, на широком подоконнике. Попался, который кусался! Ар-кх-х-х… В мою грудь ударила многотонная невидимая кувалда, и я тяжело упал на спину. Но не умер и не потерял сознания. Титановая пластина сдержала смертоносный кусок свинца. «Ох, спасибо полковнику!!!» Из-за сложенной ширмы в углу (которой я поначалу не придал особого значения) поднялся второй убийца, тоже в белом халате, тоже со «стечкиным».
И вразвалочку двинулся ко мне, намереваясь произвести контрольный выстрел в голову. Его рожа показалась мне знакомой. Я поднапряг память. Косой шрам на щеке, низкий лоб, тонкие губы, острые скулы, вздернутый нос, волосатая родинка на подбородке… Ага! Бабенко Виталий Николаевич! Бывший омоновец, «погибший» год назад в автокатастрофе, «похороненный» на В…м кладбище и вчера днем брызнувший в лицо Гаврилову ядовитым газом. «Ну, здравствуй, зомби наш ненаглядный. Ты-то мне и нужен. Желательно живьем!» Когда Бабенко приблизился на достаточное расстояние, я круговым ударом ноги выбил у него пистолет, ножницами[10] повалил на пол и, задыхаясь от боли в груди, попытался оседлать и слегка придушить. Но не тут-то было! Вывернувшись со змеиной ловкостью, он двинул мне кулаком в челюсть, вскочил на ноги и стремглав бросился к ближайшему окну. Еще секунда и… «П-ф-ф!» – сработал «ППС». Бабенко дернулся, споткнулся и рухнул как подкошенный. На спине под левой лопаткой начало набухать кровавое пятно.
