Солдат, который вернулся - Тамоников Александр Александрович (читаемые книги читать txt) 📗

– Я передал тебе то, что услышал от генерал-полковника Белоногова. Он, как ты знаешь, слов на ветер не бросает. Генерал просил меня поговорить с тобой, что я и делаю.

– Год, говоришь? – задумчиво произнес Николаев. – Это пустяки. Но мне нужна программа восстановления и консультации.

– Майор Цейман составит для тебя программу и проконсультирует, если понадобится.

– Он же тоже на пенсию собирался.

– Уйдет Цейман, придет другой. Без помощи ты не останешься. Так что я бы тебе посоветовал отозвать рапорт, пока не поздно, и пойти служить в штаб.

– Нет, – категорично заявил Николаев. – В штаб не пойду. Какая там у прапорщика должность? Мальчик на побегушках. Даже в секретном отделе. Или мелкая канцелярская крыса. Это, Валера, не для меня.

– Смотри сам. Я не могу навязывать тебе решение. Что в пакете? Водка?

Николаев улыбнулся и ответил:

– Не только. Есть вискарь, коньяк и закуска.

– Зачем?

– Ну ты даешь, командир? Должен же я проставиться ребятам по случаю скорого завершения карьеры! Пусть и временного, во что мне, признаться, верится с трудом.

Седов посмотрел на боевого товарища и заметил:

– По-моему, ты уже выпил.

– Конечно. Из штаба сразу поехал в кабак, – подтвердил Николаев.

– Странно, что не разнес его. Или я заблуждаюсь?

– Не разнес. Повода не представилось. Встретили как обычно, заказ приняли быстро, официант вел себя до блевоты вежливо, и в зале пусто. Не к кому было прицепиться. Так и посидел в тоске да печали. Потом заглянул я в супермаркет и поехал сюда.

– Пьяный за рулем!

– Да какой я пьяный? Принял-то всего триста граммов. А что это для меня? Затравка!..

– Так ты решил закончить пьянку здесь, на режимном объекте?

– Ты о чем, командир? Для пьянки пришлось бы машину спиртного завозить, а у меня водки полтора литра, бутылка виски да пузырь «Арарата». Какая тут может быть пьянка? Так, посидим немножечко, если, конечно, ты разрешишь.

Седов вздохнул и проговорил:

– И разрешить отвальную на объекте не имею права, и запретить не могу, не по-человечески будет. Но проставишься ты вечером, после ужина.

– Так, может, тогда еще пойла прикупить?

– Рома, кому, как не тебе, должно быть известно, что у нас стоит только начать, а потом конца-края не видно. Учти, нажраться парням не дам. Тебя сегодня никуда с базы не отпущу. Если надумаешь уехать, то только утром, понял?

– Так точно, командир.

– Поверь, Рома, мне очень жаль, что так получилось. В Норвегии я должен был найти другое решение, ведь предполагал же удар в спину.

– Не вини себя, командир. Ты действовал верно, но война есть война. Она без потерь не бывает. Да, нам чаще везло, однако всему когда-то приходит конец. Так произошло в Норвегии. А в Африке отряд сокращенным составом провел две боевые операции, и не было ни одного пострадавшего.

– Ладно, Рома, поговорим еще. Смотрю, тебе не терпится с ребятами встретиться.

– Ты прав. Не поверишь, тосковал я по ним.

– Почему не поверю? Иди, Рома, но пакет оставь здесь. Если у тебя и в багажнике есть запасы, то лучше передай их подполковнику Крылову, не порть вечер.

– Конечно, командир. А в багажнике у меня только закуска да домкрат с балонным ключом. Даже огнетушителя и знака аварийной остановки нет. – Николаев встал. – Эх, хорошо здесь. Как дома. Не верится, что я уже в гостях. Ладно, Валера, пойду. Да, кстати, где сейчас парни?

– В спортзале, – посмотрев на часы, ответил Седов. – Передай Беку, что я разрешил прекратить занятия.

– Спасибо, Валера.

– Не за что.

Вечер прошел спокойно. Седов выпил три рюмки и контролировал ситуацию. Впрочем, она не требовала особого надзора. Офицеры спецназа вспоминали боевые выходы, поднимали тосты за Николаева. Они разошлись к отбою, перенесенному командиром отряда на полночь.

Утром Седов вышел проводить прапорщика. Погода стояла холодная, небо обложили тучи.

Николаев сказал:

– Наверное, первый снег выпадет.

– Возможно, – проговорил Валерий и спросил: – Сам доедешь или водителя дать?

– Доеду.

– Ты удостоверение личности не сдал?

– Нет.

– Правильно сделал. Оно на гражданке пригодится, только надо рапорт написать о его утере.

– Вчера написал, передал Коновалову.

– Ну что ж, если возникнут проблемы в новой жизни, не стесняйся, обращайся, поможем. Сам знаешь, мы своих в беде не бросаем.

– Знаю. Только какие могут быть проблемы на гражданке после того, что было пережито на боевых выходах?

– Не скажи, Рома. Сейчас еще неизвестно, где опасней, на войне или в мирной жизни.

– Прорвемся.

– Тогда удачи тебе, Рома! Звони, не пропадай.

– Спасибо, командир. До связи.

– До связи.

Николаев сел в свой «Ниссан», посигналил три раза, прощаясь с отрядом, и выехал с территории секретного объекта. Седов, проводив его, поежился, посмотрел на небо. Да, скорее всего, будет ненастье. Он не ошибся. Вскоре начался дождь, к девяти часам сменившийся мокрым снегом.

Николаев к этому времени успел доехать до села Шанино. Он не захотел оставаться в Москве, где все напоминало о службе. Роман оставил автомобиль у ворот, прошел на крыльцо. На двери висел замок. Его можно было открыть и простым гвоздем, но к дому уже спешил Степан Петрович Воронцов, сосед, друг покойного отца.

– Какие люди?! – издали воскликнул он. – Рома, ты ли это?

– Я, Петрович, здравствуй.

– Здорово, бродяга. Давненько не наведывался.

– Так служба, сам понимаешь.

Для соседей, знакомых и всех остальных Николаев был армейским прапорщиком, служившим в десантных войсках.

– А теперь в отпуск, что ли? Могилы родителей проведать?

– Уволился я, Петрович. Свободен как птица.

Сосед подошел к Роману, обнял его:

– Здравствуй, Рома! Рад видеть тебя.

От Степана Петровича несло перегаром.

– Я тоже рад. По какому поводу вчера пил? Вроде никакого праздника не было.

– А мы тут, в глуши нашей, в поводах не нуждаемся.

– Пьешь, значит?

– А чего еще, Рома, делать? Молодежь вся в столице. Там же на заработках и мужики постарше, которые трезвые. Остальные пьют да по пьянке друг другу морды бьют, чтобы на следующий день замириться и опять нажраться.

– Понятно.

– Ты не беспокойся. Я за хатой смотрел, а Катька прибиралась.

– Катя? Она что, с вами живет? Вроде как замуж вышла, уехала.

– Недолгим брак ее был, Рома, развелась в прошлом году и вернулась. С одной стороны, хорошо, что не родила, а с другой – внучат хотелось бы. Но…

– Еще родит, молодая.

– Ага, тридцать пять лет. Она ж тебя на год, по-моему, младше?

– На год.

Сосед почесал затылок.

– Погоди, Рома, так тебе тридцать шесть?

– Ну и что?

– Почему же тогда уволили? – Петрович щелкнул пальцем по шее. – За это дело поперли? Или, может, по ранению? Люди говорили, что ты в Афгане и Чечне воевал.

– По ранению, Петрович.

– Вот оно что.

Сосед вздохнул:

– Хорошо, что хоть живой остался, да и с виду не калека. Красавец. У нас на селе, слава богу, никого на той войне не угробило, а по соседним местам пацанов много погибло. На районном кладбище целая аллея могил ребят, что с Кавказа не вернулись. Из Афгана тоже, но тех поменьше.

– Война, Петрович, и есть война.

– Это точно.

Николаев взял ключ, открыл замок, прошел в дом. Внутри все было прибрано. На улице пошел дождь.

– Холодно здесь, Петрович. Дрова-то на дворе есть?

– Откуда? Те, что оставались, добрые люди растащили. У нас на это народ шустрый. У меня возьмешь сколько надо. Я недавно целую машину за три тысячи купил.

– Так дешево?

– Парень привез один, у него и купил.

– Понятно. Надо бы дом протопить да отметить приезд.

– Правильно мыслишь, Рома, без этого нельзя. Я сейчас к себе метнусь, тележку дров прикачу, а ты покуда устраивайся. Гуся-то позвать?

Николай Гусев был другом детства Романа. Вместе росли, учились, уходили в армию. Гусев вернулся, Николаев остался служить.