Простушка - Кеплингер Коди (читать книги онлайн txt) 📗

Я бережно поднимала вещи и складывала их по одной – так аккуратно, что если бы кто-то смотрел на меня, мне стало бы неловко. Джинсы в одну стопку, рубашки в другую, белье – в третью. Я расправляла складочки, и отчего-то это действовало успокаивающе. Идеальные стопки росли, а мой ум освобождался от лишних мыслей, тело расслаблялось, а злость на предыдущий вечер, громкую музыку и приставучих озабоченных кабанов утихала. С каждой ровной складочкой я рождалась заново.

Сложив всю одежду, я встала, оставив стопки на полу. Сняла свитер и джинсы, провонявшие в душном баре и на вечеринке, и бросила в корзину, стоявшую в углу комнаты. Душ можно и утром принять. Сейчас я слишком устала.

Но прежде чем забраться под одеяло, я посмотрела на себя в большое зеркало на противоположной стене. Изучила свое отражение новым взглядом, воспринимая себя иначе. Непослушные рыжеватые волосы торчат во все стороны. Большой нос. Широкие бедра. Маленькая грудь. Ну да. Жупа. И как я раньше не замечала?

Вообще-то, я никогда не считала себя особо привлекательной и хорошо понимала, кто в нашей троице настоящие красотки: Кейси и Джессика, худосочные блондинки. Но раньше мне не приходило в голову, что своей невзрачностью я оттеняла эту великолепную парочку. А теперь благодаря Уэсли Рашу я это увидела.

Правильно говорят: меньше знаешь – крепче спишь.

Я запахнулась в одеяло, пряча свое обнаженное тело от всевидящего зеркала. Уэсли – живое доказательство того, что внешняя красота обманчива, так почему же его слова так меня ранили? Я же умная. И добрая. Кому какое дело до того, как я выгляжу? Была бы красоткой, приходилось бы мириться с приставаниями таких дятлов, как Уэсли. Боже упаси! Значит, в том, чтобы быть жупой, есть свои преимущества. Не так уж это и плохо, в конце концов.

Чертов Уэсли Раш! Поверить не могу, что он заставил меня переживать из-за такой ерунды.

Я закрыла глаза. Утром обо всем забуду. И больше не буду думать ни о каких жупах.

Воскресенье прошло прекрасно: тихо, никто не мешает – восторг. Вообще-то, без мамы в доме всегда было тихо. Вот когда она возвращалась, дом наполнялся шумом. Постоянно звучала музыка, смех, что-то происходило, повсюду хаос. Но она никогда не задерживалась больше, чем на пару месяцев, а когда уезжала, все замирало и останавливалось. Папа, как и я, был не слишком общительным. Он или работал, закопавшись с головой в бумаги, или смотрел телевизор. Без мамы в доме Пайперов обычно царила тишина.

А уж наутро после того, как я вынужденно подверглась клубно-вечериночному натиску, тишина в доме казалась раем.

Но понедельник… понедельник выдался ужасным.

Понедельники, разумеется, всегда ужасны, но этот… этот побил все рекорды. Все началось еще перед первым уроком, когда Джессика ввалилась на испанский с заплаканными глазами и потекшей тушью.

– Что с тобой, Джесс? – заволновалась я. – Что стряслось? Все нормально?

Должна признаться, в тех редких случаях, когда Джессика приходила в класс не в настроении, я действительно начинала волноваться. Ведь обычно она была такой жизнерадостной, что чуть не прыгала на месте, и хихикала, не переставая. Поэтому когда она вошла с таким понурым видом, я не на шутку испугалась.

Джессика грустно покачала головой и упала на свое место.

– Все в порядке, но… я не смогу пойти на школьный бал! – Из ее шоколадно-карих глаз брызнула новая порция слез. – Меня мама не пускает!

И это все? Она из-за какого-то бала так меня напугала?

– Почему? – спросила я, пытаясь сделать вид, что мне не все равно.

– Я под домашним арестом, – всхлипнула Джессика. – Утром мать увидела в комнате мой дневник, узнала, что я завалила химию, и слетела с катушек! Но это же несправедливо! Бал в честь баскетбольного чемпионата! Мой любимый бал в году… не считая выпускного, и бала Сэйди Хокинс, [3] и танцев в честь футбольного чемпионата!

Я саркастически взглянула на нее.

– Ну надо же, как у тебя много любимых балов.

Джессика не ответила. И не засмеялась.

– Прости, Джесс. Понимаю, как это обидно… но я, например, тоже на бал не пойду. – Я не стала уточнять, что считаю традицию школьных балов отсталой и убеждена, что это напрасная трата времени и денег. Джессика и так знала мое мнение по этому вопросу, и едва ли стоило сейчас напоминать ей об этом. Но я обрадовалась, что кто-то еще не пойдет на бал, кроме меня. – А что если я приду к тебе, и мы весь вечер будем смотреть в кино? Мама разрешит?

Джессика кивнула и утерла слезы рукавом.

– Да, – ответила она. – Тебя мама любит. Считает, что ты хорошо на меня влияешь. Конечно, она разрешит. Спасибо, Бьянка! А давай посмотрим «Искупление»? [4] Еще разок, а? Тебя еще от него не тошнит?

По правде говоря, меня действительно уже тошнило от слезливых драм, которые так любила Джессика, но я решила – ничего, не умру.

– Разве МакЭвой может надоесть? – улыбнулась я. – Можем даже посмотреть «Джейн Остин». Будет вечер МакЭвоя.

Она рассмеялась – наконец-то! Тут в класс вошла наша костлявая училка и принялась маниакально выравнивать карандаши на столе, прежде чем начать перекличку. Джессика метнула взгляд в ее сторону, а когда снова посмотрела на меня, в ее темно-карих глазах снова блестели слезы.

– А знаешь, Бьянка, что хуже всего? – прошептала она. – Я ведь хотела Гаррисона пригласить. А теперь придется ждать до самого выпускного, чтобы позвать его на танцы!

Поскольку она и так была взвинчена, я не стала напоминать, что Гаррисона ее предложение вряд ли бы заинтересовало, потому что у нее были буфера – причем большие. Вместо этого я просто ответила:

– Понимаю. Мне очень жаль, Джессика.

После того, как мы преодолели этот маленький кризис, оставшаяся часть испанского прошла без происшествий. Джессика забыла о слезах, и к моменту, когда прозвонил звонок, уже восторженно хихикала, слушая рассказ нашей общей подруги Анджелы о ее новом парне. Я получила пятерку за словарный диктант, а еще, похоже, окончательно разобралась в спряжениях глаголов настоящего времени и сослагательного наклонения. Поэтому когда мы с Джессикой и Анджелой вышли из класса, настроение у меня было отличное.

– А еще он работает в кампусе, – не умолкала Анджела. Мы шли по коридору, проталкиваясь сквозь толпу учеников.

– А где учится? – спросила я.

– В общественном колледже Оак-Хилл, – несколько смущенно проговорила она, но тут же добавила: – Но он там только два года пробудет, а потом поступит в университет. И вообще, не такой уж это плохой колледж.

– Я тоже туда поступать буду, – сказала Джессика. – Не хочу уезжать далеко от дома.

Мы с Джессикой были полными противоположностями, и иногда меня это даже забавляло. Посмотрев, что делает одна, можно было всегда угадать, как поступит другая: точно наоборот. Я лично собиралась убраться из Хэмилтона куда подальше. Считала дни до выпускного – а там уж Нью-Йорк, колледж, и только меня и видели.

Но меня пугала мысль о том, что Джессика окажется так далеко. Что я не буду каждый день видеть, как она скачет вприпрыжку рядом, и слушать ее болтовню о танцах и парнях. Я не знала, как переживу ее отсутствие. Они с Кейси меня уравновешивали. И мне казалось, что никто больше не захочет мириться с моим цинизмом, если я уеду из города.

– Пора на химию, Джесс, – поторопила Анджела, откинув с глаз длинную черную прямую челку. – Сама знаешь, как мистер Роллинз бесится, когда мы опаздываем.

Они поспешили к кабинетам естественных наук, а я пошла по коридору на урок американской политики. [5] Мыслями я была совсем в другом месте: в будущем, где не будет моих лучших подруг, благодаря которым я пока что умудрялась не сойти с ума. Раньше я никогда не задумывалась о том, что когда-нибудь мы расстанемся, и теперь занервничала. Видимо, придется найти способ поддерживать с ними связь, хотя я знала, что они меня за это будут дразнить.