Женщина Габриэля - Шоун Робин (читать книги регистрация txt) 📗

Это напомнило Габриэлю, что он уже видел седого мужчину и блондинку раньше. Но вот где?

— Когда он передал тебе сообщение, Гастон? — бросил он.

Тот, второй, подкупил двух его швейцаров, так как вход был разрешен только мужчинам.

В доме Габриэля не обслуживали бедняков.

Габриэль задался вопросом, а не подкупил ли второй мужчина еще и управляющего.

И знал, что это также было возможно.

Каждый мужчина и женщина в его доме имели свою цену.

Они не работали бы на Габриэля, если бы не имели цены.

Седовласый мужчина и блондинка медленно прошли мимо освещенных свечами столов. Клубы сизого дыма потянулись за ними.

Женщина в плаще оставалась неподвижной. Не обращая внимания на опасность, роящуюся вокруг нее.

— Официант поднял его с пола, — холодно ответил Гастон, обиженный невысказанными подозрениями Габриэля. — Оно было написано на une serviette. [3]

Образ официанта, наклоняющегося и поднимающего салфетку, промелькнул перед глазами Габриэля.

Тело покрылось мурашками от внезапного предчувствия.

Официант не подходил к мужчине с иссиня-черными волосами.

Он хотел оттянуть курок.

Он хотел убить того, другого мужчину.

Он хотел очиститься финальной смертью.

Гарбиэль не оттянул курок.

Вместо этого он наблюдал за седым мужчиной. И за блондинкой.

Он видел, как пара остановилась у выхода.

За спиной Габриэля напряженно ожидал Гастон. Блондинка перед Габриэлем изящно повернулась, светлое шелковое платье закружилось.

Седовласый мужчина ступил в дверной проем.

И тот момент, когда он скрылся из виду, Габриэль вспомнил его. Он был членом клуба «Ста Гиней», заведения, которое обсуживало только гомосексуальных мужчин, которые переодевались в женщин.

Поэтому Габриэль более пристально взглянул на женщину.

Резкое узнавание пронзило его.

На него смотрели не глаза женщины, а глаза того, второго мужчины.

Замаскированного под проститутку, а не клиента.

Женщину, а не мужчину.

За этим открытием пришло второе.

Тот, другой, привел женщину в плаще не для того, чтобы убить Майкла, темноволосого ангела: он привел ее для Габриэля, светловолосого ангела.

Улыбнувшись, второй мужчина послал воздушный поцелуй и шагнул прочь. За пределы досягаемости Габриэля.

Из его дома.

В то время как Габриэль смотрел, не в силах остановить его.

Так же, как связанный на чердаке, он не мог остановить его. В то время, пока второй мужчина давал ему уроки, которые не была способна дать французская мадам.

Гнев сковал мускулы.

Габриэль расставил ловушку, чтобы самому угодить в нее.

Тот, второй не собирался сегодня убивать Майкла, но он все равно убьет. Он не оставит в живых никого, кто смог бы узнать его.

Никто не спасет женщину в плаще… если Габриэль не возьмет ее.

— Что там написано? — натянуто спросил Габриэль.

— В ней… — Гастон прочистил горло — Здесь написано: «Габриэль, я процитирую тебе Шекспира — человека, который, несомненно, был бы восхищен твоими красотой и профессиональным умением: „Весь мир — театр. В нем женщины, мужчины — все актеры“.

Ты подготовил восхитительную сцену, mon ange, [4] теперь я привел тебе женщину. Актрису на главную роль, если пожелаешь. Laissez le jeu commencer». [5]

Прямо под Габриэлем Майкл прочесывал взглядом салон в поисках второго мужчины.

Его наивность скрутила в узел внутренности Габриэля.

Майкл всегда хотел одного — любить женщину.

Габриэль всегда хотел одного — быть таким, как Майкл.

Человеком со страстью, человеком с невинностью.

Человеком с душой.

Женщина в плаще стояла одна, по-видимому, не понимая, какой произвела фурор.

Страх сковал тело Габриэля.

«Я привел тебе женщину», — эхом звучало в его ушах. А следом: «Laissez le jeu commencer».

На лондонских улицах было полно проституток; женщины спали на ступенях богаделен.

И все же тот, второй, выбрал именно эту женщину.

Она была девственницей. Или шлюхой.

Ее наняли, чтобы убить Габриэля. Или для того, чтобы быть убитой Габриэлем.

Она была последней ниточкой к этому человеку.

И не было ничего такого, чего бы ни сделал Габриэль, чтобы добраться до него.

И он знал это.

— Я даю две тысячи фунтов за эту женщину, — раздался громкий голос над шумевшим залом.

И этот голос принадлежал Габриэлю.

Он почувствовал, как его пронзили двести пар глаз.

Габриэль не был с женщиной четырнадцать лет, восемь месяцев, две недели и шесть дней.

Клиенты знали это.

Это знали и проститутки.

Человек, который хотел спасти его, знал это.

И тот, другой, который хотел убить двух ангелов, тоже знал это.

Лицо женщины находилось в темноте.

И Габриэль не знал, что знает она. Пока.

Но узнает.

Еще до окончания ночи он будет знать все, что известно об этой женщине.

Он надеялся, ради нее, что она окажется убийцей.

Быть убийцей было бы лучшим для нее.

Если Габриэль не убьет ее, это сделает тот, другой. И это будет гораздо худшая смерть, чем от руки Габриэля.

Laissez le jeu commencer. Давайте же начнем игру.

Глава 2

Страсть. Виктория пристально посмотрела в глаза цвета серебра и поняла, почему респектабельные мужчины и женщины приходили в дом Габриэля.

Они приходили, чтобы испытать страсть.

Она пришла, чтобы сбежать от неё.

— Ты можешь оставить нас, Гастон.

Шелковый мужской голос проник сквозь туман. Дым. Шерсть. Плоть. Кости.

Шелест пробежал по коже Виктории — закрылась дверь. Она оказалась внутри библиотеки, а не спальни, как ожидала.

Хотя это не изменило бы исхода ночи.

Виктория знала, что мужчина не сильно нуждался в кровати, чтобы сойтись с женщиной: чаще всего достаточно было дверного проема или узкого переулка.

Электрическая лампа сверху освещала помещение; прямо перед Викторией стоял испещрённый серебристыми прожилками черный стол с мраморной столешницей, между ней и светловолосым мужчиной находилось голубое кожаное кресло эпохи королевы Анны.

Капюшон мешал ей осмотреться, но это не притупляло ощущения опасности, которая роилась вокруг нее.

И не ограждало от осознания факта, что она продала своё тело человеку, предложившему за него самую высокую цену.

Он не двигался — этот человек, который приобрел ее девственность: греческая статуя, облачённая в сшитые на заказ черный фрак из шёлка и белый жилет, его светлые волосы сияли, словно отлитые из серебра.

Острая боль ножом пронзила её грудь.

Он был так красив, что ей стало мучительно больно на него смотреть.

С колотящимся сердцем в груди и рассеянными мыслями Виктория отвела взгляд.

Она видела его раньше: высокие скулы, резко очерчённые губы, глаза, которые видели самые сокровенные желания…

Ладонь его левой руки с длинными белыми пальцами и отполированными до блеска ногтями покоилась на мраморной поверхности стола. Кусочек белого шёлка касался его мизинца.

У Виктории не было никаких иллюзий в том, что мужчины могли сделать с женщинами. Рука, которая дарила ласки, могла также причинить боль. Покалечить.

Убить.

Она быстро перевела взгляд наверх.

Серебристые глаза ждали, когда она посмотрит на него.

Желудок Виктории сжался.

От голода, сказала она себе.

И знала, что солгала.

Она боялась.

Но не могла позволить себе бояться.

— Вы предложили две тысячи фунтов за мою девственность, — сказала она прямо.

— Я предложил две тысячи фунтов, — безучастно согласился он с невозмутимым взглядом серебристых глаз.

«Но девственность женщины не стоит двух тысячи фунтов», — хотелось закричать Виктории.