Штучки-дрючки в Провансе - Куликова Галина Михайловна (хороший книги онлайн бесплатно TXT) 📗
Она вспомнила непредсказуемые романы подруги Зои, похожие на спятивших акробатов, в беспорядке спрыгивающих с батута прямо в зрительный зал. Зоя постоянно влюблялась в неподходящих мужчин и ввязывалась в нелепые отношения. В качестве оправдания она всегда выдвигала один и тот же аргумент: «Толик должен был помочь мне расстаться с Игорем». А чуть позже: «Леня должен был помочь мне пережить измену Толика». Подруга интуитивно чувствовала, что самый быстрый способ забыть мужчину – это бессовестно вытеснить его из памяти с помощью другого мужчины. И неважно, каким окажется новый, – главное, образ того, первого, будет благополучно похоронен в глубинах памяти. Мужа она в этих случаях вообще не принимала в расчет.
«В сундук его! – подумала Таня, снова вспомнив об Олеге. – Под замок и на чердак. Пусть пылится там, а я время от времени стану перетряхивать содержимое. И однажды... Однажды пойму, что мне уже не больно».
Им с Павлом предстояло всю ночь провести наедине, и Таня двигалась вперед, механически переставляя ноги. Вагон, к которому они подошли, отчетливо пах резиной и кожзаменителем. Пожидаев сразу же заговорил с проводником о каких-то неинтересных Тане вещах – о безопасности дезинфекторов, которыми пользуются Французские железные дороги, о погоде в Марселе, об остановках в пути. Таня лишь мимолетно улыбнулась и прошла мимо. Из-под фуражки на нее пристально поглядели глаза в длинных ресницах. Еще она запомнила перебитый нос, как у французского актера Бруно Кремера. И мимоходом подумала, что Кремер чаще всего играл отрицательных персонажей, а ей не хотелось бы, чтобы в пути произошло что-то неприятное. Как будто внешность проводника могла повлиять на исход поездки.
Павел деловито обосновался в купе, удобно разложил вещи. Таня всей кожей ощущала его физическую близость. Он постоянно задевал ее то локтем, то бедром – вероятно, не намеренно, но эти прикосновения горели на ее коже, будто ожоги. Вагонное стекло было огромным и чистым, и Таня села так, чтобы можно было прижаться к нему носом, как в детстве. Вероятно, со стороны это выглядело смешно, но ее всегда успокаивало. Небо, туго натянутое над вокзалом, пропиталось темно-синим.
– Ты наверняка голодная, – сказал Павел, усаживаясь рядом. – Как только тронемся, отправимся в ресторан. Тебе стоит проветриться, посмотреть на людей. Я знаю, что взаперти ты чахнешь, как дикая роза. Кстати, тебе идет эта прическа. Она очень французская.
– Спасибо.
– Впрочем, настоящего француза не обманешь. Хотя ты не произнесла ни слова, Шарль Анри сразу догадался, что ты русская.
– Кто это – Шарль Анри? – удивилась Таня, наблюдая за каплями, облепившими стекло снаружи. Они дрожали, налившись вечерним светом.
Смутное беспокойство, охватившее ее еще на перроне, усиливалось с каждой минутой. Что-то будто было разлито в воздухе, что-то опасное.
– Шарль Анри – это наш проводник.
Павел всегда быстро осваивался на новом месте и так же быстро занимал лидирующую позицию. Другой бы еще только озирался по сторонам, а он уже все разузнал, все проинспектировал и взял ситуацию под контроль.
– Я действительно хочу есть, – призналась Таня. – Готова съесть что угодно, даже соевую сосиску.
Неуемный аппетит нападал на нее обычно накануне неприятных событий. Она заедала беспокойство так же, как некоторые «закуривают» его, извлекая из пачки одну сигарету за другой. «Наверное, я просто боюсь ночи, – попыталась успокоить она сама себя. – Когда мы погасим свет и останемся вдвоем, Павел начнет боевые действия. Я вижу по его глазам, что он все уже решил. И черт побери, он знает, что я это знаю».
Поезд качнулся и мягко тронулся с места. Павел уселся рядом и придвинулся так близко, что Таня почувствовала запах его парфюма. Он пользовался какой-то особенной туалетной водой с обволакивающим ароматом. «С точки зрения Зои, да и большинства женщин, Павел практически идеален, – подумала Таня. – Почему он меня совсем не волнует?» Ее сердце было заблокировано, заперто на все замки. Задраено, словно отсек в подводной лодке. Туда не проникали ни запахи, ни звуки, ни эмоции, связанные с Павлом Пожидаевым. Вся информация, касающаяся этого мужчины, обрабатывалась исключительно мозгом.
Чтобы не сидеть просто так, Таня раскрыла косметичку и принялась доставать оттуда всякую всячину. Павел наблюдал за ней с живым интересом.
– Меня всегда завораживали все эти женские штучки, – признался он. Не удержался и повертел в руках крохотную коробочку с блеском для губ. – Такое впечатление, что женщины постоянно что-то мажут, увлажняют, массируют и выщипывают.
– Это не впечатление, а жестокая реальность, – пробормотала Таня. – Девушка должна быть чистой, гладкой и мягкой на ощупь. И вдобавок упакованной в красивую обертку. Тогда, возможно, придет Серый Волк и захочет ее съесть.
– Какие фривольные разговоры ты со мной ведешь! – Павел задрал брови и ухмыльнулся. Потом осторожно взял Таню за руку и сильно сжал ее пальцы, вкрадчиво спросив: – А у Красной Шапочки сильно бьется сердечко?
Таня подняла голову, встретилась с ним глазами и подумала, что рассталась бы с приличной суммой денег, лишь бы узнать, участился ли в настоящий момент пульс у самого Пожидаева. Или это его прерывистое дыхание – просто демонстрация охотничьего азарта?
– Если садишься играть в покер, – ответила она, опустив ресницы, – глупо ожидать, что партнер заранее откроет тебе карты.
Кажется, по правилам любовной игры ей полагалось интриговать и кокетничать. Она искренне пыталась это делать. Однако странное беспокойство не оставляло ее, продолжая кружить над головой, словно невидимая птица. Ей казалось, что оно как-то связано с Олегом. Это было что-то новенькое, потому что до сих пор мысли об Олеге вызывали у нее только обиду и разочарование. «Но ведь Олег даже не догадывается о моих чувствах, – думала Таня. – И теперь уж я ему ни за что не скажу. Поздно».
Впрочем, может быть, и нет? Что, если Зоя права – нужно было вообще не садиться в этот поезд. Представив, как она сбегает от Пожидаева обратно в Москву, Таня задрожала. Перед ней открылась бездна – безнадежности и отчаяния. Олег любит другую. Интересно, удалось ли ему на этот раз отбить свою возлюбленную у Виктора? Удалось или нет, от этого ничего не изменится. Таня понимала, что полюбить ее снова с той же страстью Олег не сможет никогда. Поэтому дома ее ждет любовный ад, в котором она сама продержала Олега Скворцова много-много лет, медленно поджаривая его на огне искренней дружбы. Путь, открывшийся перед ней, показался ей слишком трудным и слишком горьким, чтобы без раздумий ступить на него. «Лучше уж я останусь с Павлом, – подумала Таня. – Я ведь никого не предаю. Потому что Олегу я не нужна, а до остальных мне самой нет дела».
– Займи для нас самый хороший столик и закажи мне что-нибудь выпить, – вывел ее из задумчивости Павел. – На твой вкус. Я ненадолго задержусь. Мне нужно кое-что сделать. Пара звонков, чистая рубашка... Ну, что я тебе объясняю?
Таня улыбнулась, подкрасила губы и переложила документы и кошелек в маленькую сумочку.
– Ладно, жду тебя, – сказала она и, легко махнув рукой, вышла в коридор.
Шарль Анри, дернув перебитым носом, показал ей, в какую сторону двигаться, и она быстро пошла через вереницу хищно хлопающих дверей, осторожно ступая на катающиеся туда-сюда круглые площадки в стыковочных «гармошках», всякий раз сжимаясь от оглушительного стука колес, который выпрыгивал снизу, как только она открывала дверь между вагонами. Время от времени навстречу ей попадались другие пассажиры, и тогда приходилось прижиматься спиной к дверям чужих купе, из которых доносилось уютное людское воркование.
В ресторане лишь один столик оказался свободным, и Таня с облегчением устроилась возле окна, сразу же открыв поданное меню. Впрочем, прежде чем увлечься его изучением, она быстро огляделась по сторонам. Наискосок от нее сидела влюбленная парочка, кажется, итальянцы. Напротив расположились четверо бизнесменов. Двое – те, которых Таня могла видеть, – говорили на неуклюжем французском. Практически одинаковые галстуки, скошенные на сторону, казались оловянными. Справа через проход возвышался внушительный мужчина с длинными темными волосами, распущенными по плечам. У него было бледное лицо, впалые щеки и глаза, похожие на черные оливки, придавленные тяжелыми веками. Орлиный нос был до того впечатляющим, что наводил на мысль о театральном гриме. «Демоническая личность, – подумала Таня. – Судя по всему, ростом он с дом». Она невольно опустила глаза и посмотрела на его ноги – ботинок оказался размером со взрослую таксу. «Интересно, а кто он по национальности? Швейцарец? Вряд ли. Француз? Ни за что. Итальянец? Сомнительно. Может быть, серб? Нет, скорее всего это какая-то взрывоопасная смесь, возможно, с цыганской перчинкой».
