Свой с чужим лицом - Тамоников Александр (книги хорошего качества TXT) 📗
– Тридцать человек, товарищ майор, плюс три полуторки. Правда, бензина маловато.
– Ничего, на пять кварталов хватит. Три машины, это хорошо. Три десятка штыков – еще лучше. Роскошествуешь, лейтенант. У нас не в каждой роте столько наберется. Прояви смекалку, решительность, сам знаешь, как себя вести в сложных ситуациях. Ты должен пробиться через центр города и выйти в заданный квадрат. Силы немцев сосредоточены на восточной окраине. Постреляют по тебе, потерпишь. Смотри, тяжелые бои идут вот на этих участках. – Снова заскрипел обмусоленный химический карандаш. – Ты можешь проникнуть в город в районе турбинного завода. Там развалины, и наши танкисты отказались осваивать данную местность. Но на полуторках проскочишь. Дальше переулками, подворотнями, боковыми улочками. В общем, сам решай, разрешаю действовать по своему усмотрению. Стремительный бросок, чтобы немцы не опомнились, понимаешь? Ползти и перебегать – нет времени. Потери будут, но главное – сохранить костяк отряда. За своей головой следи. Бойцы без командира не справятся. Твоя задача – окружить этот дом и больше никуда не лезть. Никаких обстрелов, штурмов и тому подобного. Пойдут на прорыв – загоняй обратно, но стрелять на убой можно только по мелким чинам. Тех, кто выше, разрешаю зацепить, но чтобы без тяжелых ранений. Вести огонь исключительно для острастки, улавливаешь? Ты уже догадался, что нам нужен кое-кто из людей, находящихся в этом здании.
– Я понял задачу, товарищ майор. – Глеб не менялся в лице, но спина у него похолодела. – Вопрос разрешите? Вам нужен кто-то из руководства данного отделения абвера. Один или несколько, возможно, кто-то еще – не мое дело. Но с чего вы решили, что они сидят и ждут нас? Ведь дорога на запад не закрыта?
– Не задавай болезненных вопросов, лейтенант. – Измайлов поморщился. – Отсюда и спешка. Не исключаю, что отдел уже эвакуировался. Тогда к тебе никаких претензий. Но по данным нашей разведки и членов подполья, еще днем эти люди находились на месте. Эвакуировать целый отдел не так-то просто. Горы бумаг, транспорт и тому подобное. Немцы не ожидали, что мы так быстро выйдем к Волоколамску, надеялись, что обойдется. Не привыкли они отступать, были уверены, что останутся в городе, удержат его. До сих пор, наверное, так и думают. Слышишь, как стреляют? Но мы же прекрасно знаем, что город падет. Так что поспеши. Времени нет. Найди способ пробраться в город, заблокируй здание. Начнут фрицы сдаваться в плен – принимай. А мы придем к обеду и разберемся. Уверен, на вас там сильно давить не будут. У немцев по другому поводу голова болит. Возьми пару ручных пулеметов, побольше боеприпасов и выполняй задачу.
Глава 2
Все то, что сказал сейчас Измайлов, отчетливо смахивало на самоубийство. Но о смерти Глеб не думал. Нервозность майора передалась лейтенанту. Видимо, важные лица находились в том клубе. Не будет дивизионная разведка заниматься пустяками.
Уранцев летел как на крыльях, проделывал сложные трюки, не раз имел прекрасную возможность оказаться в кювете.
Бойцы дожидались командира, разбились на кучки, курили. Водители прогревали двигатели. Над восточными предместьями поднималось зарево. Наша артиллерия молчала. Очевидно, это немцы жгли город.
– Сержанты, ко мне! – скомандовал Глеб, спрыгивая на землю.
Уранцев ждать не стал, развернулся и быстро укатил.
К взводному подбежали Пахомов и Левитин. Второй был стройнее и выше товарища, имел незаконченное высшее образование, что несмываемой печатью въелось в его лицо.
– Архиважный вопрос, товарищи сержанты. Есть среди ваших ребят уроженцы Волоколамска? Нужен человек, знающий город.
– Так я сам уроженец Волоколамска, товарищ лейтенант, – сказал Пахомов. – Школу здесь окончил, жили с мамкой и батькой на улице Тульской, что на восточной окраине. Потом, правда, сменил место проживания, окончил ФЗУ, три года работал на заводе в Подольске, в армии отслужил.
– Что же ты молчал, сержант? – заявил Глеб.
На подобное везение он даже не рассчитывал. Но всякое бывает.
– Не молчу я, товарищ лейтенант, – с обидой произнес Пахомов. – Говорю как есть.
Лейтенант ставил задачу рублеными фразами.
Сержант выслушал его, озадаченно почесал затылок, облизнул пересохшие губы и проговорил:
– Через турбинный завод, стало быть? Да, это самый очевидный путь. Его развалины даже отсюда видны, там бои не идут, танки не проедут. Можно попробовать. Я эту местность хорошо знаю, вернее, знал. Там вряд ли что могло измениться. Небольшая промышленная зона, улица Коммунаров, затем еще парочка. Клуб завода шарикоподшипников как бы особняком стоит. Там маленький сквер, деревья.
– Ну, все, сержант, в твоих руках наши жизни и вся ответственность. Ломай голову, веди нас, Сусанин. По машинам, бойцы! Рассредоточиться равномерно, держать наготове пулеметы, под пули не лезть! Левитин, в замыкающую машину, я буду во второй! Дистанция между грузовиками – тридцать метров! Помолились на ночь? – пошутил он.
Без суеты не обошлось.
– По коням! – заорал сержант. – Всем лежать, над бортами не парить!
Суетились автоматчики, лезли в машины, вили гнезда в кузовах.
До окраин турбинного завода колонна добралась без происшествий. Городские предместья затянул смрадный дым, поэтому водителям пришлось сбросить скорость. Справа и слева – на улицах Промышленной и Трикотажной – шел бой. Противник сопротивлялся, медленно отходил. Немцы ожидали подкреплений, до последнего верили в победу. Но, согласно донесениям армейской разведки, резервы у фашистов отсутствовали.
Справа, на Трикотажной, положение было лучше. Красноармейцы углубились на пару кварталов, подтянули пулеметы и пресекли попытку неприятеля перейти в контратаку. Командиры копили силы для очередного рывка.
Слева, на Промышленной улице, что-то шло не так, войска топтались на месте. Чадили подбитые танки. Немцы стреляли из полевых орудий, сопротивлялись с невиданным упорством.
Невзрачные избы частного сектора облепили гребни оврагов. Через лощины, заваленные мусором и снегом, были перекинуты чахлые мостки. Танковые колонны здесь встали бы. Грузовики ползли по мосткам, скрипели хлипкие конструкции. Пехотинцы спешились, шли за машинами. Грузовики взобрались на косогор, встали, автоматчики забрались в кузова.
Им крупно повезло. Данный участок пулеметы не прикрывали. Все свои силы немцы бросили в бой.
Колонна погрузилась в низину. Водители на свой страх и риск выключили фары. Нельзя было привлекать внимание.
На улице Промышленной рвались снаряды. Что происходило справа, понять было трудно, но и там, похоже, все смешалось. В окрестностях турбинного завода не было ни одной живой души. Вздымались покалеченные стены, громоздился мусор. Грузовики петляли между кучами битого кирпича. Напряжение росло.
Шубин стиснул рукоятку автомата, вглядывался в лобовое стекло. Толик Иванчин, закусив губу, вертел баранку, жирный пот стекал по его лбу. Обычно не скупой на комментарии и присказки, сегодня он помалкивал.
Турбинный завод был разнесен вдребезги еще в октябре. Здесь пытался закрепиться наш отступающий батальон и подвергся артобстрелу. Тела убитых красноармейцев собирали местные жители под присмотром немецкой охраны. Ни к чему был оккупантам под боком такой рассадник заразы.
Головная машина внезапно остановилась. Глеб напрягся. Но вроде все нормально. Какая-то преграда на дороге. С кузова спрыгнули несколько человек, побежали растаскивать завал. Приподнялся пулеметчик с «дегтярем», зорко озирался.
Вылез на подножку водитель головной машины красноармеец Каратаев, плотно сложенный, рассудительный, далеко не юный, тоже стал оглядываться. Сержант Пахомов нервничал, энергично жестикулировал. Мол, быстрее!
Бойцы натужились, оттащили огрызок бетонной плиты, бросились обратно в машину.
Застыл в тридцати метрах грузовик, замыкающий колонну. В кузове шевелились размытые силуэты.
