Искусство править миром - Сунь-цзы (читаем книги .txt) 📗
Приведем пример из «Искусства войны», иллюстрирующий все приведенные особенности. Перевод дается буквальный, без дополняющих смысл частей в квадратных скобках, дабы читатель мог представить, как этот текст виден коренному жителю Китая. В качестве «препарируемого» отрывка выступит знаменитый шестой отрывок первой главы памятника, подаривший миру любимый многими афоризм «Война – это путь обмана» (о корректности подбора лексической единицы для этой фразы также будет упоминаться ниже). Отрывок весьма показателен, поскольку включает в себя несколько типичных для китайских философских (трактаты), полемических (споры) и официальных (чиновничьи доклады и указы) текстов формальных частей:
а. Введение темы
兵者，詭道也 – «Война – это хитрости путь»
Фраза для наглядности переводится на русский язык буквально как «Война – это хитрости путь» (в тексте перевода читатель встретит вариант «Война – это путь хитрости»). Уже в одной этой фразе перед читателем встает половина всех означенных выше препятствий и трудностей.
Строго говоря, сочетание первых двух знаков бинчжэ «兵者», где первый – знаменательный, а второй – служебный – уже можно понимать двояко, так как первый вне контекста может быть не только «войной», но и глаголом «воевать», и даже в определенных условиях обозначать «войско». Второй, в свою очередь, может использоваться для двух разных целей: либо выделять «делателя» после глагола, либо выступать лишь в качестве «знака препинания» (не забудем, что в традиционном китайском знаки препинания не использовались), делая смысловой акцент на субъекте, который изначально не несет предикативного значения, и соответственно иероглиф, его выражающий, является существительным, а не глаголом. В первом случае перевод будет выглядеть как «Воюющий…» во втором – «Война …» либо «Войско…». Соответственно, выбрать из трех вариантов нам помогает только контекст, причем не столько даже смысловой (ибо тот же знак «兵» в заглавии вполне может быть переведен не только как «…войны», но и как «ведения войны», и в этом не будет ошибки), сколько грамматический – во фразе присутствует рамочная конструкция «A … B也», вводящая назывное предложение, основа которого в данном случае переводится как «兵者» (бинчжэ) – это «道» (дао). Поскольку знак «道» (дао) здесь может быть переведен только как «путь (в значении «способ»)», то правильный перевод здесь возможен только с использованием слова «война», подразумевая при этом смысл «способ ведения войны состоит в» (ни «войско», ни «воюющий» не могут быть «путем»), таким образом, в сочетании с определением «詭» к слову «путь», которое адекватно передается на русский понятием «хитрость», что в итоге дает перевод «Война – это хитрости путь». Это – введение автором темы, которая задает всю дальнейшую структуру отрывка.
Созданная экспозиция подразумевает, что речь идет о войне и о хитрости как основном способе ее ведения. Собственно, это и есть основная мысль, далее последует лишь ее детализация, раскрытие основной идеи, заложенной вначале. При этом вся информация, введенная темой высказывания, подразумевается на всем протяжении дальнейшего, раскрывающего ее отрывка, поэтому в последнем присутствует лишь новая информация, что как раз таки придает фразам известную аскетичность. Таким образом устроен текст не только «Искусства войны», но и большинство других китайских классических текстов, несущих в себе идеи и их обоснование.
б. Логический переход к раскрытию темы, выраженный служебным словом
Вслед за темой идет логический переход к ее раскрытию, на письме переданный служебным словом «故» (гу) – «поэтому», к которому в данном случае необходимо добавить слово «если», относящееся к последующим строчкам. Итак, после логического перехода 故 – «поэтому [если]» – следует основная часть.
в. Раскрытие темы. Основная часть текста
Основная часть включает в себя синтаксические и смысловые параллелизмы, формирующие всеобщий параллелизм структуры фразы. Первый блок из четырех предложений (см. таблицу 1) обладает смысловым ядром «показывай ему». Оно, будучи связано с темой фразы (хитрость), приковывая к себе внимание за счет структурного доминирования во фразе, прямо передает главную мысль автора: «хитрость по отношению к врагу, направленную на то, чтобы представить ему картину, диаметрально противоположную реальному положению вещей». Ядро при этом явно привязывает внимание читателя к необходимому действию и с помощью структуры самой фразы – «показывать ему» находится в центре, а состояния, противоположные друг другу, противоположны и на письме тоже, что является ярким проявлением всеобщего параллелизма в данной фразе.
Соответственно, периферийными смысловыми конструкциями здесь являются несколько структурных элементов. Гипотетическая готовность к битве разбивается на три принципиальные составляющие:
1. Боеспособность войск – передана знаком «нэн» (能) – «способность».
2. Ситуация в снабжении (шире – логистике) – передана знаком «юн» (用) со специальным значением «провиант, снабжение». Отметим, что здесь вновь наблюдается ловушка смысла. Шире и чаще встречается значение «использовать», здесь, однако, явно передается состояние дел в снабжении, а не активное действие использования чего-либо, что вытекает как из известного значения этого знака, применяемого в экономических трактатах традиционного периода китайской истории, так и из того, что «использовать» можно записать в один понятийный ряд с «готовностью», и в этом случае периферийная смысловая конструкция становится излишней, что недопустимо в столь сжатом и структурно выверенном отрывке текста.
3. Дистанция (далекая или близкая) – передана соответственно знаками «цзинь» (近) «близкий» и «юань» (遠) «далекий».
Таблица 1
Второй блок состоит из восьми предложений, вместе формирующих структуру сложносочиненного смыслового ядра А(而) B(之), где А – условия, при наступлении которых необходимо осуществить действие B по отношению к «нему» (врагу) – см. таблицу 2. Отметим, что в данном случае знак «эр» (而), выступающий в письменном языке в качестве универсального служебного слова для передачи различных союзов, переводится как «[Если] А то B». Здесь уже дается инструкция – перечень конкретных действий, необходимых для победы. Этот блок является не философским обоснованием, а практической частью.
Таблица 2
г. Заключение, подведение итогов
攻其無備，
出其不意，
此兵家之勝，
不可先傳也。
атакуй, [когда и где] он не готов;
выступай, [оттуда, где] нет его внимания.
Это обеспечивает воителю победу;
однако наперед преподать ничего нельзя.
В данном случае параллелизм уже не используется, подводится итог всего отрывка – он не несет на себе центральной смысловой нагрузки, скорее являясь своего рода заключением. Однако и здесь есть важные мысли, на которых акцентируется внимание читателя, а именно расположение в конце отрывка – в частности, «атакуй, [когда и где] он не готов; выступай, [оттуда, где] нет его внимания» – явная отсылка к последующим главам, где пойдет речь о «Пустоте и наполненности». Используем эту отсылку, чтобы показать читателю следующую важную особенность древнекитайских текстов и «Искусства войны» в частности, которую нельзя забывать при их чтении.
Здесь мы с вами, дорогой читатель, конечно же, встаем перед проблемой сохранности текста «Искусство войны», проблемой его передачи, нескольких вариантов текста и прочее. Все эти проблемы до сих пор так и не решены – три известные науке гипотезы, датирующие памятник соответственно VI–V, V и IV вв. до н. э., относя его, собственно, к эпохе Восточное Чжоу (771–221 гг. до н. э.) и к периодам «Весен и осеней» (771–453 гг. до н. э.) либо (что более логично) к периоду «Сражающихся царств» (453–221 гг. до н. э.), тем не менее не отменяют того, что в известном нам виде памятник сложился только к имперскому времени, к периоду Западная Хань (III в. до н. э. – I в. н. э.), что явственно следует из языка. Посему текст, очевидно, включает в себя разновременные напластования, отделить которые друг от друга если и возможно, то только путем комплексного текстологического анализа, который до сих пор не проведен. Это создает сложности в понимании текста, о которых писал, например, О. В. Зотов, отмечая, в частности, что само расположение глав в трактате на первый взгляд противоречит логике ведения боевых действий, так как вопросы стратегии в них «перемешиваются» с вопросами тактики.
