Мария-Антуанетта. Нежная жестокость - Павлищева Наталья Павловна (читать лучшие читаемые книги txt) 📗
– Лежите! Вместо того чтобы двигаться!
– К-как двигаться? Но это же тяжело для жены, я слишком полный!
– Вы собираетесь завести детей, просто лежа на Антуан? С таким же успехом могли бы лежать рядом и ждать рождения сына.
Иосиф ругал покойного короля Людовика на чем свет стоит. Не сообразить хотя бы как-то научить внука общению с женщиной в постели! Но как этот скромник умудрился, живя в Версале, где из каждого угла торчат чьи-то ноги занимающихся любовью придворных, не увидеть, что мужчина должен во время акта двигаться?! Господи, да куда же он смотрел?!
– Луи, вы когда-нибудь видели, как все происходит у лошадей, например?
– Да, бедной кобыле очень тяжело…
– Но кобыла в восторге от этой тяжести! И женщины тоже!
– Не может быть…
В конце концов, осознав, что просто не доводил дело до конца, Людовик пришел в восторг, но озабоченность не пропала:
– Я раздавлю ее.
– Я покажу несколько поз, когда этого можно не делать.
И снова ужас у зятя:
– Что вы, как можно! Это неприлично.
– Людовик, неприлично, если вы будете делать это на виду у всех или с проституткой, а с собственной женой в собственной постели прилично все.
– Не может быть!
Глядя на расплывающуюся от радости физиономию Людовика, Иосиф расхохотался снова.
– Я даю вам несколько дней, а потом вы мне дадите полный отчет о произошедшем.
– Конечно.
В тот вечер Луи пришел в спальню с какой-то загадочной полуулыбкой. Я знала, что они гуляли с Иосифом, догадывалась, что был серьезный разговор, недаром перед этим брат столько расспрашивал меня о наших с мужем интимных делах, а потому решила, что Иосиф сумел уговорить Луи на операцию. Но спрашивать ничего не стала, помня о том, как болезненно реагирует на эти разговоры муж.
Однако странности продолжались.
Луи не просто взгромоздился на меня, он сначала нежно поцеловал в шею, потом за ушком, снова шею, опустился губами к груди… О… какой это был восторг! Мне так хотелось ответить. Немного потерпев, я обняла мужа и стала целовать его в ответ, с ужасом ожидая, что тот возмутится таким вольным поведением.
Но вопреки моим опасениям Луи не только не возмутился, он даже застонал, осыпая поцелуями уже все мое тело. Я выгнулась от невиданного возбуждения. Мы вели себя просто как двое любовников, а не как муж и жена! Такого никогда не было.
А потом… потом… Кажется, я даже закричала от восторга, а Луи зарычал!
Когда страшное возбуждение прошло, мы лежали обессиленные и счастливые.
– Я не думал, что так бывает…
– Я тоже.
И вдруг я услышала… тихий смех. Мой муж смеялся!
– Что, Луи?
– Мы потеряли столько времени даром… Теперь придется наверстывать упущенные годы.
Я смотрела в довольные, восхищенные глаза мужа и радостно кивала:
– Наверстаем.
Вот теперь я была совершенно уверена, что у нас будут дети. Красивые дети. Много красивых детей.
Иосифу ничего не нужно было объяснять, во-первых, слух о том, что нынче ночью королева кричала от восторга, мигом разнесся по Версалю, вызвав живейший интерес у придворных и слуг. Во-вторых, блестящие глаза сестры и неимоверно довольный вид зятя подтвердили, что Людовик воспользовался советом императора.
Но брат решил сказать несколько слов и Антуанетте, поймав ее за подол и притянув ближе к себе, Иосиф сделал знак, чтобы наклонилась, и шепнул на ухо:
– Но вы тоже должны двигаться.
– Как? – широко раскрыла глаза королева.
– Как шлюха.
Никто не расслышал, что сказал брат сестре, но королева почему-то густо покраснела.
Через пять дней состоялась еще одна беседа во время прогулки, на сей раз король был уверен в себе и даже разговорчив, чего за ним никогда не наблюдалось. Он спокойно рассказал императору, как обстоят дела в постели, выслушал несколько советов, старательно запоминая и кивая в знак согласия, и обещал Иосифу держать в курсе дела.
Конечно, никто не знал, что произошло, все решили, что Иосифу удалось обманом напоить Людовика до беспамятства и сделать злосчастную операцию.
Сам император написал брату Леопольду, что король и королева Франции – два полных болвана, которых надо было давным-давно пороть до тех пор, пока не совершат соитие до конца. Это же надо сообразить: лежать на женщине, дожидаясь, чтобы эякуляция произошла сама по себе!
Зато благодаря такой братской заботе занятия сексом стали между супругами любимыми, они столь часто это делали, что привели к другой проблеме – секс был, а беременности не было все равно.
Но счастливые супруги не сомневались, что теперь все будет прекрасно.
Простая открытая коляска катила по дороге в сторону Страсбурга, сидевший в ней человек задумался, кутаясь от ранней утренней прохлады в плащ. Он был доволен и не доволен результатами своей поездки одновременно, но теперь предстояло рассказать о них императрице Марии-Терезии.
Иосиф совершил инспекцию жизни своей сестры и возвращался раздосадованным и восхищенным в равной степени. Антуан превратилась в красивую, полную очарования женщину. Рядом с сестрой он, кажется, вспомнил, что в жизни бывают не только заботы, но и радости, что жизнь может быть очень приятной.
Сестрица не слишком разумна? Но надо ли ожидать от женщин, чтобы они все были похожи на Марию-Терезию? Вовсе нет, должны быть и вот такие – восхитительные кокетки, живущие лишь для того, чтобы прожигать жизнь и тратить деньги мужей. Иосиф готов был признать, что Антуан во много раз женственней своей матери и даже сестры Кристины (Мими). И в том, что она будет прекрасной матерью, тоже не сомневался, слишком желала Антуан детей, такими глазами смотрела на чужих малышей, готовая задаривать и целовать племянников ежеминутно. У королевы даже жил подобранный на улице деревенский мальчик, правда, чувствуя себя в роскошном дворце очень неуютно.
Иосиф вдруг понял, какая жена была нужна ему лично. Вот такая красивая и ветреная, чтобы ее можно было баловать и лелеять, очаровательная игрушка, которой совсем не нужно заниматься государственными делами, как Марии-Терезии, которую и не тянет ими заниматься. Пусть она путает страны, понятия не имеет, где находится Америка (где-то очень далеко, гораздо дальше Австрии), пусть не разбирается ни в политике, ни в экономике, зато прекрасно танцует, играет на музыкальных инструментах, всегда весела и очаровательна.
Антуан верна мужу, но это не из-за строгих моральных устоев, а скорее из-за лености натуры. Ее дальше легкого флирта не потянет. Но это только пока не проснулось сердце, если Антуан полюбит, то Людовику ее будет не удержать. Такие женщины влюбляются всей душой и навсегда. И муж – не тот человек, в которого она влюбится.
Будучи в Версале, брат постоянно выговаривал сестре (точно как мать: «Ты должна…»), Антуанетта согласно кивала:
– Да, Иосиф.
Но со стороны свежему взгляду лучше видно, что не так. А не так было многое.
Иосиф корил за неразумную трату денег.
За то, что не заботятся о жизни своего народа.
За бесконечное веселье и поводы для досужих сплетен.
За излишнее увлечение модными нарядами и немыслимые прически.
За азартные игры и поездки на карнавалы в масках.
Все эти укоры касались только королевы, король был куда более скромен, он не тратил на себя много денег, не ездил на опасные развлечения в Париж, не содержал дорогущих модисток и парикмахеров. Зато давал повод для сплетен, да еще какой!
Его император ругал за слабоволие и неспособность отказать никому из родственников:
– Людовик, вы не должны оплачивать долги своих братьев и тетушек. Достаточно того, что вы их содержите!
– Да, да, – кивал король, но Иосиф понимал, что все останется по-прежнему.
– Вы не должны позволять Антуанетте столько тратить на наряды и украшения!
Король поднимал свои немного выпуклые водянистые глаза и робко возражал:
