Взрыв - Желязны Роджер Джозеф (книги бесплатно полные версии .txt, .fb2) 📗
Аудитор задумался на минуту.
– Что ж, прекрасная идея, молодой человек. – Улыбка пробежала по его хмурому лицу. – Я обеими руками за, но речь идет о международном рынке, в котором участвовали представители всех мировых бирж, а также Биржи лунной колонии. Уверен, что не все участники торгов пойдут на это.
– Но ведь вы же можете связаться с должностными лицами на этих рынках и достичь консенсуса? Я имею в виду, что, по имеющейся в нашем распоряжении информации, подобные происшествия зафиксированы и в других частях планеты. Каждая биржа в той или иной степени пострадала, и если вы предложите нечто разумное, подобно возвращению на позицию полуночи…
– Вы предлагаете мне стать героем дня, мистер Вонг?
– Только если вы этого захотите, сэр.
– Посмотрим. Я свяжусь с моими коллегами в Департаменте финансов, как только статика исчезнет. И узнаю, согласятся ли они.
Уоррен продолжал тяжело смотреть на Этана, однако гнев в его взоре уступил место чему-то неопределенному. Возможно, председатель начал осознавать, что простой компьютерный программист может спасти миллиарды долларов убытка. Другие руководители подняли головы с выражением надежды.
– Конечно, – продолжал Фредерикс, – остается ответственность за тех несчастных, чьи мозги пострадали в результате вашей преступной халатности. Нам придется оценить, во сколько обойдется их курс лечения.
Все снова повесили головы, глядя друг на друга со смешанным выражением стыда и вины. Этан Вонг предположил, что такой исход дела их устраивает, и оказался прав.
Взяв вину на себя, эти люди сохранят репутацию биржи. Каждый из них находился во власти силы, большей, чем личное тщеславие. Год за годом они доказывали свою преданность вещи более сильной, чем любовь к стране, или стремление к социальной справедливости, или уважение старших и почитание правителей мира сего. Это единственная вещь в мире, которая не блекнет от времени, над которой бессильна смерть и не властны титулованные особы, которая не может износиться от бесконечного использования.
Власть денег.
Глава 12
Слепой полет
10 000 метров
9 000 метров
8 000 метров
7 000 метров
На подходе к международному аэропорту Эзеиза,
21 марта 2081 г., 14.53 местного времени
Радиолокационный высотомер выдавал голосовую информацию капитану Эдуардо Томпсону, пока тот вводил свой реактивный лайнер, направлявшийся из лондонского аэропорта Хитроу, в воздушное пространство к востоку от Буэнос-Айреса. Капитана нисколько не волновало, что высотомер был единственным устройством на борту, которое самостоятельно определяло местонахождение самолета. Все остальные лишь пассивно получали информацию. Насколько он помнил, в воздухе всегда все обстояло именно так.
Масштабная карта Рио-де-ла-Платы отображалась перед Томпсоном на экране при помощи связанных с компьютeром навигационных приборов и панели управления. Слева расстилалась ярко-зеленая аргентинская пампа, на фоне которой выделялись серые постройки столицы и окрестностей. Справа, окрашенные желтым, виднелись равнины Уругвая, а прямо перед ним, по курсу 300 градусов, прихотливо изгибалась широкая дельта реки Параны, протянувшаяся на добрых сто пятьдесят километров между Буэнос-Айресом и аэропортом.
На экранах в мельчайших деталях был показан план подхода к Эзеизе, сориентированный на «Сан-Мартин». Согласно Универсальной глобальной системе ориентирования, он был принят компьютером за отправную точку при расчете координат. УГСО представляла собой активную сигнальную систему. Действуя в ее рамках, компьютер считывал информацию с трех как минимум спутников на орбите, высчитывал в соответствии с ней местонахождение самолета над поверхностью Земли и вместе с показаниями радиовысотомера, собственными оценками текущего курса и надземной скорости передавал необходимые визуальные сигналы из справочной базы данных на экраны Томпсону. Векторы подхода к ВПП [2] были также сориентированы на них.
Много лет назад основные аэропорты, подобно Эзеизе, использовали радиовещательные приборы для передачи сигналов на борт лайнеров типа «Сан-Мартин» при выполнении посадки. Самолет и сам мог получать большую часть полетной информации, например, скорость, высоту, курс по компасу и тому подобное. Однако, когда дело доходило до посадки, все важные маневры выполнялись по указанию с земли. Затем это вошло в обязанность диспетчеров по вышке осуществлять безопасную посадку самолета, сообразуясь не только с активностью в воздухе, но и с местонахождением, курсом и скоростью полета.
Все изменилось на глазах Эдуардо Томпсона. Сначала УГСО, предоставленная в аренду Национальным океаническим и атмосферным управлением США, избавила всех от необходимости полагаться на не всегда верные показания компасов, неточные оценки скорости полета и другие погрешности приборов. Радиолокационные ответчики сменили вечно скачущие показания барометров, особенно это касалось суборбитальных маршрутов, которыми стали летать лайнеры.
А затем, в 2028 году, случилась международная трагедия, вылившаяся в судебное разбирательство по делу «Вариг» против международного аэропорта Даллас-Форт-Уорт. Катастрофа произошла из-за нарушений в работе всенаправленных радиомаяков и неисправной системы посадки по приборам, приведших к тому, что обычный реактивный самолет бразильской авиакомпании упал в двух милях от взлетно-посадочной полосы. Трагедия, повлекшая жертвы среди пассажиров и наземного персонала, вылилась в сумму порядка пяти миллиардов долларов. С этого памятного инцидента в международные законы и руководства по политике в области воздушного страхования был внесен пункт, гласивший, что коммерческие воздушные суда сами отвечают за местоположение самолета при заходе на посадку.
Положение сразу изменилось к лучшему. Капитан Томпсон и второй пилот вели самолет при помощи тех визуальных сигналов, которым обучались на тренажере. Те же позывные, мерцавшие у правого и левого уголков возбужденной сетчатки глаз, и те же мнимые рукоятки и кнопки управления полетом под кончиками пальцев в перчатках. Разница заключалась лишь в том, что во время занятий на тренажерах в зависимости от ускорений кресло двигалось в разные стороны. В теории движения тренировочной кабины должны были соответствовать реальной обстановке на борту, но на практике так никогда не получалось. Томпсон говорил, что всегда может заметить разницу. Именно поэтому он считал себя первоклассным пилотом.
Длинные голубые линии стилизованных форм дельты проносились перед глазами капитана и исчезали по мере снижения. Вместо них из зелени пампы выплывали серые строения Эзеизы. Сигнальные огоньки по бокам ВПП сливались в две светящиеся линии, сходившиеся в точке касания, подсвеченной красным. Все приготовления к посадке были выполнены безукоризненно.
Непонятно, почему самолет стал забирать вправо.
Томпсон инстинктивно принялся двигать руками в перчатках, чтобы выправить курс, но вдруг замер. Дисплей фиксировал воздействия на систему управления, но на самом лайнере это никак не сказывалось. Конечно, уход вправо был еле уловим, но должен же опытный пилот что-то почувствовать помимо свиста ветра, обтекающего крылья.
Визуальный дисплей вдруг погас.
– Вот так номер, – произнес Томпсон вслух, в его голосе слышалось недоумение по поводу такого непонятного розыгрыша.
– Что-нибудь случилось? – спросила за спиной Алисон Карлайл. На этом участке полета она была свободна от дежурства, поэтому либо отдыхала, сняв перчатки и выключив экран, либо занималась проверкой показаний двигателя лайнера и системы жизнеобеспечения.
– Вырубился дисплей с ландшафтом.
– Дайте мне посмотреть…
– Нет, подожди, все нормально.
Образы медленно выплывали на экран, как и подобает сложной компьютерной графике. Сначала показалось синее море, за ним зеленые просторы пампы, следом города и, наконец, подход к аэропорту. Однако на этот раз равнины приобрели неясные, размытые очертания. Окрестности больших городов покрылись дымкой, а мелкие городишки то появлялись на экране, то вдруг исчезали, словно искусственному разуму было не под силу определить, есть они там или нет. Дисплей показывал все новые и новые варианты быстрее, чем глаз пилота успевал моргнуть.
