Второе рождение - Градова Ирина (читать книги полные .TXT) 📗
– Мы продаем наши изделия, – с гордостью сообщила Александра, возвращая меня из воспоминаний к настоящему времени. Взяв с одного из столов сшитую из разноцветных лоскутков куклу, она протянула ее мне. Кукла была сделана так умело, что я не могла не восхититься работой мастерицы вслух.
– Вы правы, – согласилась Александра. – Это – ручная работа, и ее ценят не столько у нас, сколько в Европе. Нам удалось наладить контакты с продавцами во Франции и Германии. Оборот продукции не слишком большой, но ведь и мы – маленькая община, поэтому нам вполне хватает тех небольших денег, что платят зарубежные партнеры. Остальное неплохо идет на рынке.
– А что еще вы производите? – поинтересовалась я.
– Вышитые рушники, корзины, кухонную утварь, фигурки из дерева, украшения – да много чего! С одной стороны, это своего рода трудотерапия, позволяющая сестрам занять свободное время, с другой – источник дохода для обеспечения нормального функционирования общины.
– И что, все соглашаются работать? – скептически спросила я.
– Не все, – с улыбкой ответила Александра. – Но с такими мы расстаемся. Видите ли, женщины, приходящие сюда лишь с целью родить ребенка «естественным» путем, не прикладывая ни малейших усилий, – не наш контингент. Это по большей части состоятельные дамы, попавшие к нам случайно и не принявшие наши законы всерьез. Они полагают, что за свои деньги могут вести праздный образ жизни и ничего не делать.
Я подумала о своем «благотворительном» взносе в восемьдесят тысяч рублей. Андрей выдал мне требуемую сумму из собственного кармана. Дорого, но не слишком, учитывая стоимость родов по городу. Даже государственные учреждения не бесплатны, как декларируется: надо заплатить акушерке, врачу, а также медсестрам, если хочешь, чтобы тебя саму и младенца не игнорировали. Ни одной пеленки или тряпочки не выдадут тебе в роддоме бесплатно. То же касается любых лекарств, которые не входят в короткий перечень обязательных. Это значит, что, если у тебя, к примеру, заболит голова или кольнет сердце, медсестра, скорее всего, не принесет тебе таблетку и не сделает укол: ты или твой муж, сестра или мать отправятся в аптеку и купят все, что необходимо, за собственные деньги.
В «Родунице» я оказалась не совсем обычным способом. Через два дня после моего визита в офис снизу позвонила консьержка и сказала, что меня ожидает водитель. Дело было в восемь утра, Андрей уже уехал в клинику, и я спросонья никак не могла понять, о ком вообще речь. Потом я вспомнила, что администраторша взяла мои координаты и предупредила, что несколько раз в месяц шофер из «Родуницы» бывает в Питере, и только с его помощью можно туда попасть. Значит, придется ехать вот так, неожиданно! С самого начала все пошло не так, как мы планировали. Я попросила консьержку пропустить человека. Пока он поднимался, я лихорадочно собрала сумку, кинув в нее только самое необходимое, включая два мобильника (один про запас) и ноутбук, закидав их сверху бельем и предметами гигиены. Затем я набрала Андрея, но трубку он не снял. В дверь уже звонили. Открыв, я увидела здоровущего молодого мужика из тех, про кого принято говорить «морда кирпичом».
– Ты, что ли, в «Родуницу»? – хмуро буркнул он. – Собралась?
…В этот момент я почувствовала чей-то взгляд у себя на затылке. С тех пор, как стала работать в ОМР, у меня появилась особая чувствительность к тому, кто и как на меня смотрит. Не стану утверждать, что являюсь экспертом-психологом, но, уловив в толпе чей-то взгляд, устремленный на меня, я частенько могу определить, каковы намерения смотрящего. Оглянувшись, я увидела, что одна из женщин, сидящих за пяльцами, уставилась прямо на меня. Ее взгляд был напряженным и сосредоточенным, однако едва она встретилась со мной глазами, как тут же вернулась к работе. Александра, также повернувшаяся, чтобы выяснить, что меня отвлекло, уже ничего не увидела.
– Что-то случилось? – спросила она озабоченно.
– Нет, ничего, – пробормотала я, пытаясь понять, почему чужой взгляд так меня встревожил. Удивительно, что лицо женщины показалось мне смутно знакомым. Память моя сейчас заточена на пропавших девушек, но она определенно не являлась одной из них. Тогда в чем же дело?
– Пройдем в сад? – предложила тем временем Александра. – Я покажу вам наши замечательные яблони, сливы и картофельные грядки.
Отбросив мысли о вышивальщице, я послушно последовала за Александрой.
– Ну как там твоя мама? – поинтересовался Шурик, когда Дэн плюхнулся на стул напротив. Денис уже сидел за столиком.
– Понятия не имею! – зло бросил Дэн. – Мне ничего не говорят. Андрей Эдуардович считает, что нам лучше не вмешиваться – из-за этого дела с Тимуром Семагиным.
– Все-таки интересно, – пробормотал Денис, – как его подпись оказалась на договоре купли-продажи комнаты Цепко?
– Тайна, покрытая мраком! – фыркнул Шурик. – Вика обещала прийти?
– Да, – кивнул Денис. – Может, удастся ее раскрутить на информацию о тете Агнии? Заманить ее сюда было не так-то легко, ведь она боится Андрея Эдуардовича, как огня!
– Знаешь, мне порой кажется, что твоей матери нужен психиатр, – заметил Шурик Дэну. – Она ж беременная, черт подери, так какого черта сунулась в эту «Родуницу»?! А вдруг ее там прихватит рожать… Мы ведь даже не знаем, где они находятся!
– Типун тебе на язык! – замахал руками Денис. – У нее всего шестой месяц пошел – куда там рожать-то?
– Ну, а вдруг что-то не так пойдет? – не унимался Шурик. – Судя по всему, «Родуница» расположена за городом, оттуда до больницы добраться проблематично…
Взглянув на Дэна, нервно кусающего губы, Денис ткнул Шурика локтем в бок, прерывая:
– Прекрати гундеть! В «Родунице» наверняка не лохи работают: раз они берутся за принятие родов, значит, знают, что делают!
В этот момент дверь в кафе открылась, и в помещение влетела девушка. Одетая в короткое кожаное пальто шоколадного цвета, туго перетянутое на тонкой талии так, что ее обладательница походила на пчелу Майю из мультика, она обращала на себя внимание рыжей шевелюрой, белой, чистой кожей и огромными глазами. Величину этих глаз подчеркивала короткая стрижка, пышно взбитая на затылке и мило обрамляющая лицо. Цветастый вязаный шарф, в несколько слоев намотанный на тонкую шею, закрывал ее почти до подбородка. Оглядевшись по сторонам, посетительница остановила взгляд на столике, за которым сидели ребята и, широко улыбнувшись, направилась к ним.
– Э… Она что, к нам идет? – спросил Дэн, переводя взгляд с одного приятеля на другого.
– Кажется, да, – пожал плечами Денис.
– Да вы че, мужики, – это ж Вика! – сказал Шурик. – Глаза-то у вас где?
– Ви… ка? – икнул Дэн, таращась на незнакомку, уже снимающую пальто. Вскочив с места, он принял его у девушки и повесил на вешалку. Это заняло некоторое время, так как парень пытался действовать на ощупь, не отрывая взгляда от вновь прибывшей.
– Спасибо, Дэн, – хихикнула Вика, чинно усаживаясь на стул, поправляя короткое трикотажное платьице. – Ты такой милый!
– Где… твои волосы? – тяжело сглотнув, спросил Денис.
– Волосы? – переспросила Вика. – Так они ж у меня короткие, а дреды наращиваются на три-четыре месяца, а потом снимать надо!
– Но ты раньше никогда не снимала!
– Верно, – кивнула девушка, – но Артем Иваныч и Андрей Эдуардыч решили, что с разноцветными косичками являться во «Второй шанс» не стоит – могут не поверить, что я нахожусь в затруднительном положении!
Сейчас в Вике трудно было бы признать несчастную девочку-воробушка, пришедшую на прием к Юлии Кравчук. Родители Вики отлично зарабатывали за границей, регулярно переводя единственной и любимой дочурке приличные суммы денег. Правда, Вика не так уж нуждалась в этих отчислениях: кроме работы в ОМР, в котором зарплату можно считать символической, она занималась ремонтом компьютеров и ноутбуков, составлением программ для крупных фирм и частных лиц, а также неофициально хакерством. Об этом последнем способе заработка Вика предпочитала не сообщать своему шефу, однако ее приятели были в курсе. Все, что касалось «железа» и «софта», было для нее открытой книгой, а диплом биолога она засунула в нижний ящик стола, вспоминая о нем лишь тогда, когда особо дотошные работодатели требовали предъявить сертификат о наличии высшего образования.
