Любовь-победительница - Смит Барбара Доусон (книга жизни .TXT) 📗
Мэри подняла бокал и осушила его до дна.
– Мне нужно еще вина. – Обойдя его, она подошла к столу с напитками.
Когда она потянулась к графину, он обхватил пальцами его хрустальное горлышко.
– У меня такое подозрение, что вы еще никогда не пили ничего крепкого.
– Мой отец говорит, что вино – орудие сатаны. Впрочем, одним грехом больше, одним меньше, какая разница?
Адам нахмурился.
– Грехом?
– Я сегодня играла соблазнительницу. «Все грехи ничто по сравнению с греховностью женщины». – Икнув, она прикрыла рот рукой и опустила глаза. – Папа заставил меня заучить эти слова наизусть.
– Черт побери! – выругался Адам. – Да вы самая добродетельная из всех знакомых мне женщин.
– Не всегда, – прошептала она.
Прижав тонкие пальцы к полуоткрытым губам, Мэри посмотрела на него из-под опущенных ресниц. У любой другой женщины это можно было бы счесть кокетством, но у Мэри это была действительно застенчивость, словно она боялась, что он плохо подумает о ней.
Если бы только она знала! Он так хотел обнять ее, чтобы своей нежностью развеять все воспоминания о грубости Питерборна.
Адам поставил ее бокал на стол и жестом пригласил Мэри присесть.
Она села, кутаясь в его сюртук, нервно покусывая зубами нижнюю губу.
– Я правда хотела бы еще вина.
– Не сейчас. Нам нужно поговорить. – Он намеренно сел на другой конец дивана. – Прежде всего, женщины изначально не более грешны, чем мужчины.
– Ха! В этом виде я похожа на Еву, предлагающую запретный плод.
– Ради всего святого, не нужно заниматься самоуничижением. Питерборн – негодяй, сквернослов и развратник. Вы не напрашивались на его грубость. – Адам наклонился к ней: – В том, что произошло, нет вашей вины.
Мэри очень хотелось поверить ему. Отец часто говорил, что распущенная женщина всегда в конце концов навлечет на себя беду. И, почувствовав зловонное дыхание графа на своем лице, его костлявые пальцы, вцепившиеся в ее грудь, она вспомнила его пророческие слова.
Вздрогнув, она плотнее запахнула на себе сюртук. От него исходил слабый запах Адама, такой уютный и успокаивающий.
– Вы не презираете меня?
– Напротив, я восхищаюсь вами. Вы сегодня были великолепны, смелы и находчивы. И прекрасны.
Она затрепетала, услышав хриплые нотки в его голосе. Его взгляд был прикован к ее губам. Или, возможно, это просто казалось ей из-за выпитого вина? Она чувствовала приятное головокружение. Скованность исчезла, и стыд пропал, словно сброшенная кожа.
– Я вовсе не смелая, – прошептала она. – У меня внутри все дрожало от страха.
– Любая женщина в здравом уме чувствовала бы себя так же. Если вам хочется бросить камень, то бросьте его в меня. Я придумал весь этот спектакль. Это был мой план, моя глупость.
Его горячность даже порадовала ее.
– Теперь вы занимаетесь самоуничижением?
И вдруг он рассмеялся. Его лицо просветлело, словно приоткрывая завесу загадочности, за которой он так часто скрывал от нее свои истинные чувства.
Мэри понимала, что неприлично так в упор смотреть на мужчину, но ничего не могла с собой поделать. Он сейчас выглядел таким замечательно обыкновенным, в рубашке и жилете, и сидел опираясь рукой на спинку дивана и скрестив ноги.
Нет, не обыкновенным. Дружелюбным? Любезным? Не похожим на герцога?
– Человечным, – пробормотала она.
– Простите?
Она не подозревала, что можно так сильно покраснеть, но сейчас ее лицо запылало огнем.
– Ничего. Я просто думала вслух, вот и все.
– Ну ладно. – Он приподнял черную бровь. – Думаю, нам не стоит сидеть здесь всю ночь, обсуждая, кто виноват.
– Вы правы, – тут же ухватилась она за новую тему. – Мы должны решить, что делать дальше.
Он долго оценивающе смотрел на нее.
– Я уже позаботился об этом и отправил Рейберна следить за домом Питерборна.
– Дворецкого?
– Да. Если Питерборн попытается увезти Джозефин, мой человек помешает ему. – Герцог встал и зашагал по комнате. – Хотя, если быть честным, я сомневаюсь, что она в руках Питерборна.
Мэри тоже так думала. Однако откуда тогда это ощущение мрака? Возможно, она почувствовала его развращенность?
Загадочные слова Питерборна всплыли в ее памяти.
Смотри поосторожнее со мной! Мы не те, кем кажемся, не так ли?
– «Мы не те, кем кажемся», – произнес Адам. – Мог он знать, что у Джозефин есть сестра-близнец?
Как странно, подумала Мэри. Никто, кроме Джо, никогда не умел читать ее мысли. Она почувствовала приятную связь между собой и Адамом, не такую, конечно, как с Джо, но, однако же, связь.
И когда это она начала думать о герцоге как об Адаме?
Он вопросительно смотрел на нее, и она поняла, что снова поедает его глазами.
– Возможно, Джо рассказала ему обо мне. Она, наверное, сказала ему вот об этом. – И она прикоснулась к крошечной родинке. – Хотя не представляю зачем.
– Хм. Тут требуется дальнейшее расследование. Но без вашего участия. Я. не должен был вас и близко подпускать к Питерборну.
Герцог опять сморщился, словно ему была ненавистна сама мысль о том, что другой мужчина прикасается к ней. Но нет.
Он ведь джентльмен, и кодекс чести обязывает его защищать всех женщин.
Тем не менее, даже эта мысль согревала ее. Вино ударило ей в голову, но это было приятное состояние, все ее тревоги отошли на задний план, словно черные тучи. Исчезло и мерзкое ощущение грязи, оставшееся после встречи с Питерборном. Она чувствовала, что улыбается, хотя причин для этого не было – ведь их план не дал результатов.
– Неудивительно, что люди пьют вино, чтобы спрятаться от забот, – задумчиво произнесла она вслух.
Адам оторвался от созерцания камина.
– И не думайте.
– Нет?
– Больше никакого вина, или у вас завтра утром будет жутко болеть голова.
– Это моя голова, – запротестовала она, словно капризный ребенок, и уткнулась подбородком в сюртук.
В его сюртук. Всего несколько минут назад он был еще на Адаме. Мысль об этом доставляла ей греховное наслаждение, словно тайные объятия.
– Мэри? – Он встал перед ней на одно колено, словно собирался признаться ей в любви. Эта мысль на мгновение захватила ее… Всемогущий герцог Сент-Шелдон безумно, горячо влюбляется в простолюдинку. – Мэри, где вы? Вы что-то замечтались.
Да, замечталась. Но он не должен знать, что мечтала она о нем.
Он наклонился так близко, что она чувствовала жар его тела. Тепло разлилось у нее в груди. В отличие от Виктора красота Адама была мужественной. Его черные волосы и загорелая кожа создавали необычную ауру, от него веяло энергией и силой молодого дуба в самом расцвете лет.
Пораженная собственной смелостью, она прикоснулась к поблекшему следу на его щеке.
– Откуда у вас этот шрам?
Адам замер от ее прикосновения.
– Я гонялся за Сирилом и споткнулся о корень. Это было давно. – Он склонил голову набок и пристально посмотрел на нее. – Вы улыбаетесь. Могу я поинтересоваться почему?
– Ммм.
Она не должна признаваться, какое это наслаждение – прикасаться к его коже. Или что она могла бы любоваться им целую вечность. Он вновь посмотрел на нее тем взглядом. О, эти глаза. Эта яркая синева притягивала ее, словно свет в конце тоннеля, маня за собой, в другой мир…
Она чувствовала, что он не сводит с нее глаз, хотя и сидел в глубине своей персональной ложи. От блеска этих голубых глаз холодок пробежал по ее телу. Почему он всегда следит за ней? Он ведь теперь наверняка понимает, что она никогда не откажется от Сирила.
Если бы только Мэри была здесь, чтобы дать ей совет. Серьезная, уравновешенная, благоразумная Мэри…
Ахнув, Мэри пришла в себя. Ее руки стали нащупывать бархат театрального кресла, но оказалось, что это шелк дивана. Ее сердце колотилось, и холодные мурашки пробежали по коже. Она заморгала, чтобы комната перестала вращаться у нее перед глазами.
Пламя свечи образовывало золотистый островок света во мраке гостиной. Гостиной Адама. Она схватила его руку и крепко сжала. Он так нужен ей! Он стал ее спасательным кругом в штормовом море.
