Любовь, страсть, ненависть - Коллинз Джоан (лучшие книги онлайн .TXT) 📗
Носильщик быстро пронес ее багаж, состоящий из одного-единственного потрепанного чемодана, через толпу, а они тем временем вышли на тротуар, и Электра даже рот открыла от удивления. У обочины стояла самая длинная черная машина, какую она когда-либо видела в своей жизни. На Гидре не было никакого транспорта, поэтому она вообще не видела никаких машин до приезда сюда, только когда бывала в Афинах. Она испугалась оживленных улиц, по которым на бешеной скорости мчались автомобили и автобусы, и пешеходов, которые, смеясь, казалось, бросали вызов смерти, пробегая мимо машин.
– Пошли, Электра. – Она подумала, что голос Ника стал более властным, чем раньше. – Поторопись и перестань таращить глаза. Мы должны добраться домой засветло. Тетушка Олимпия приготовила настоящий греческий пир в честь твоего прибытия.
Электра неуклюже забралась на глубокое и темное заднее сиденье «кадиллака» и почувствовала, что ее юбка задралась выше колен. Дико покраснев, она одернула ее и забилась в угол, с тревогой следя через заднее стекло, не забыл ли носильщик о ее чемодане.
Ник легко сел в автомобиль и крепко обнял жену. Он взял ее за руку и несколько минут возбужденно говорил с ней на родном языке, но потом увлекся беседой с Эрролом. Тот, видимо, рассказывал что-то забавное, и они громко смеялись. Электра откинула голову на роскошную кожаную обивку сиденья, и устало прикрыла глаза. Она не спала несколько дней. Это путешествие в Калифорнию было долгим и изматывающим, но она наконец-то добралась до другого конца света. Электра надеялась, что она так же быстро станет американкой, как и ее любимый муж, который покинул Гидру всего три месяца назад.
Олимпия Макополис была душевной, по-матерински доброй и спокойной женщиной, такой же, как все женщины Гидры. С ней Электра сразу же почувствовала себя как дома. Несмотря на состояние и положение ее мужа в Голливуде, миссис Макополис настояла на том, чтобы самой все приготовить, и сейчас на длинном обеденном столе стояли всеми любимые национальные блюда. Разнообразные овощные салаты, рыбные блюда под соусами, виноградные листья с рисом и мясом, нежная ягнятина с баклажанами, сочный салат-латук, посыпанный маленькими, в форме кубиков, кусочками козьего сыра, перемешанного с овощами, баклажанами и маслом, свежевыпеченный хлеб, аромат которого смешивался с запахом чеснока, это был специальный острый соус, такой пахучий, что считалось неприличным есть его перед выходом из дому, если, конечно, его не ели все окружающие. Кувшины с охлажденным белым вином ставили на стол как раз в тот самый момент, когда Олимпия услышала скрип колес лимузина на гравиевых дорожках.
– Добро пожаловать, моя дорогая Электра. Я так рада, наконец, увидеть доченьку моей золовки, – сказала старая гречанка, тепло обнимая Электру и чувствуя мгновенно возникшую любовь к этой робкой девушке. – Проходи, проходи, мы сядем за стол прямо сейчас, ты, должно быть, сильно проголодалась, – Она одобрительно посмотрела на пышную фигуру Электры, ее полную грудь. Электра была совершенно не похожа на худенькую, стройненькую и очень милую Вики Золотос, ее племянницу, которая стала уже американкой до мозга костей.
– Вики, это Электра, моя жена, – гордо сказал Николас.
– Ужасно рада встретиться с тобой, дорогая. Ники о тебе так много говорил, – тараторила Вики. Ее блестящие светлые волосы, подстриженные «под мальчика», зеленый габардиновый костюм, туго перетянутый ремнем, и маленькая шапочка в тон, надвинутая на глаза восхитительного бирюзового цвета, все это напомнило Электре модную вклейку из журнала «Вог».
Электра притихла. Она не поняла ни одного сказанного Вики слова, хотя Ники, чувствующий себя вполне уверенно, быстро их ей перевел.
– Вики тоже работает в отделе корреспонденции на студии, – быстро сказал он. – Ее отец работает в личной охране дяди Спироса. Она только что закончила университет. Мама у нее гречанка, она двоюродная сестра дяди Спироса. Вики помогает мне учить английский, и мы оба рабы киностудии, на так ли, Вики? – Он доверительно улыбнулся красивой девушке, рядом с которой Электра чувствовала себя грубой, неприметной и старомодной. Длинная шерстяная юбка, грубые фильдеперсовые чулки Электры и ее ужасные башмаки – все это не шло ни в какое сравнение с обтянутыми тонкими нейлоновыми чулками ножками этой американской красавицы, ее скульптурной грудью и умело накрашенным лицом. И хотя Электра знала, что они ровесницы, рядом с Вики она чувствовала себя ужасно некрасивой и несуразной.
Олимпия жила в Калифорнии уже тридцать лет, но в душе оставалась простой греческой женщиной. Вид Электры, такой маленькой, напуганной и подавленной всей этой роскошью чужого мира, напомнил ей себя, какой она была тридцать лет назад, и Олимпия твердо решила помочь этой малышке побыстрее адаптироваться к американскому образу жизни.
Гораздо позже, ночью, когда Николас нежно раздел жену, ласково нашептывая ей страстные слова на родном языке, Электра почувствовала, что наконец ее напряжение начинает спадать. Утомленные мышцы постепенно расслабились, пока чувственные пальцы мужа мягко ласкали ее тело. Руки Николаса нежно гладили ее грудь, а пальцы мягко, как крылья бабочки, касались сосков, заставляя ее буквально задыхаться от удовольствия. Николас, ее муж, единственный мужчина в ее жизни и единственный, кого она вообще любила, по-прежнему принадлежал ей. Он любил ее. Теперь ей нечего было бояться в Америке.
Николас Станополис, обладая природной способностью к языкам, на удивление быстро выучил английский. Теперь он мог не только читать и писать, почти не делая ошибок, но и болтать на американском сленге, что было совершенно необходимо в кинобизнесе.
Однако для Электры стало мукой привыкать к этой жизни. Ее смущало все: язык, бешеный темп жизни в Лос-Анджелесе, автомобили и самолеты, которые мешали ей спать. Казалось, что вся кухонная утварь попала сюда с другой планеты, а супермаркеты наводили на нее ужас. Она чувствовала себя глупой, тупой, абсолютно чужой в этом мире.
Несмотря на настойчивую помощь Олимпии, несмотря на то, что красивая, яркая и веселая Вики приходила обедать несколько раз в неделю, чтобы помочь ей с английским, Электра никак не могла запомнить больше нескольких слов. Она в отчаянии углублялась во фразеологические словари, читала журналы и газеты, но ее мозг, измученный попытками совладать с электрической плитой, стиральной машиной и холодильником, приготовить что-нибудь из консервов или незнакомых ей замороженных продуктов, просто не мог справиться с английским. Николас, Вики и Олимпия требовали, чтобы она слушала новости, спектакли и радиопередачи, но английский язык так и оставался для нее иностранным. Она храбро ходила в громадный супермаркет «Фуд Джаент», расположенный на Кэнон-драйв, в котором она по настоянию Олимпии делала покупки. Сколько раз, везя тележку с покупками по бесконечным проходам между высокими грудами красочных товаров, о которых она раньше никогда и не слышала, Электра сталкивалась с самоуверенными сильными женщинами в тонких спортивных платьях, с накрашенными лицами и перманентом под задорными шляпками. Электра не могла даже подумать о том, чтобы купить себе новую одежду, хотя Ник уже спрашивал ее, когда она сменит свои немодные наряды.
– Почему бы тебе не купить несколько новых платьев, милая? – спросил он ее однажды вечером и скривился, увидев подгоревшие биточки и баклажанные крокеты, которые она хотела приготовить как можно лучше на этой непонятной современной плите. – Мы можем себе это позволить. Я сейчас хорошо зарабатываю.
Они сидели за ярко-желтым кухонным столом в одном из многочисленных маленьких бунгало, которые Спирос снимал для своих близких. Все большое семейство Макополисов жило на территории, которая граничила с его имением. Вики Золотос вместе со своей двоюродной сестрой жила в одном бунгало, Олимпия и три сестры в другом, а тетя и дядя Спироса прямо по соседству с ними. К огромному сожалению Электры, у всех этих греческих иммигрантов, кажется, не было никаких проблем с английским. Они свободно болтали, переходя с английского на греческий с легкостью людей, усвоивших обе культуры.
