Королевское предложение - Маршалл Паола (книги без регистрации полные версии .txt) 📗
Но любит ли Фиц ее? Джорджи вспомнила его лицо, когда он говорил о любви, и подумала: возможно, она сделала ошибку, отказав ему. Похоже, она ошибалась в нем с самой первой встречи. Что побуждало ее толковать превратно его слова и поступки? Почему она не верила его словам о любви? Что будет с ней, если Фиц встретит в Лондоне необыкновенную красавицу, которая не откажет ему?.. Нет, от этой мысли можно прийти в отчаяние. И, чтобы сохранить благоразумие, Джорджи подумала: если его так легко завоевать, то он недостоин ее любви.
Спустись с облаков и занимайся делами, приказала она себе. Месячная отсрочка, которую банкир Боулби дал Каро, была на исходе, а Кайт, судя по всему, так и не нашел способа ей помочь.
Появился Форшоу с подносом, на котором стояли тарелка с горячими тостами и кофейник. Рядом белело письмо.
– Утром заходил мистер Кайт из Джесмонд-хауза и оставил для вас это письмо, сказав, что выполняет просьбу мистера Фицроя, который вернулся поздно ночью из Лондона.
Форшоу с поклоном удалился.
Джорджи схватила письмо – первое письмо от Фица! – сломала печать и, развернув, обнаружила в нем всего несколько строк.
«Дорогая миссис Джорджи, – писал Фиц, – я только что приехал и, дабы отряхнуть с себя лондонскую усталость, собираюсь в три часа пополудни совершить прогулку по роковой тропе между нашими владениями. У меня есть для вас важные новости. И я жду не дождусь, когда увижу снова мою дорогую миссис Джорджи.
С надеждой на ваше согласие, ваш верный рыцарь и слуга Фиц».
Ну конечно, она придет.
Возможно ли, чтобы он скучал по ней? Судя по письму, да. Так же, как она скучала по нему.
В радостном возбуждении Джорджи чуть не побежала наверх, чтобы срочно переодеться, но спохватилась: сейчас только десять часов утра, до встречи еще целых пять часов.
Это были самые длинные пять часов в ее жизни. За обедом она почти ничего не смогла проглотить, отказалась ехать на гуляния в Френшем-парк с Каро, детьми и их новой няней, мисс Хэвишем, сославшись на нездоровье.
Стоя у окна своей спальни, она подождала отъезда экипажа и принялась одеваться, тщательно продумывая свой туалет. Вот это изящное белое платье со светло-зеленым поясом. К нему – соломенный капор и белые туфельки. Накинув легкую шаль и взяв зонтик от солнца, она спустилась вниз. Форшоу услужливо распахнул дверь.
На другом конце тропинки Джорджи сразу увидела Фица. Он шел ей навстречу. У Джорджи забилось сердце. В кремовых панталонах и такого же цвета сорочке с распахнутым воротом, без галстука, в свободного покроя зеленом сюртуке, с неприглаженными волнистыми светлыми волосами, он был неотразим.
Вот он уже бежит к ней, подхватывает ее и кружится с ней вместе. Зонтик вылетел у нее из рук и упал на траву.
– Знали бы вы, миссис Джорджи, как я по вас скучал. – Джесс звонко расцеловал ее в обе щеки. – Надеюсь, что вы тоже по мне скучали, хотя по вашему виду этого не скажешь. Вы свежи словно цветок.
– Вы тоже, – ответила Джорджи, переводя дыхание, когда он поставил ее на землю.
– Я? О джентльмене говорят: он бодр и энергичен.
– Как его конь, – добавила Джорджи.
– Ну, миссис Джорджи, – воскликнул он, наклоняясь и целуя ее в щеку, касаться губ он не осмелился, – мне недоставало вашего острого язычка.
Какая-то легкость в нем сегодня, подумала Джорджи. Он выглядит так, словно сбросил с плеч давившую на них тяжесть.
Джесс снял сюртук и бросил его на траву, чтобы она могла сесть.
– Похоже, о нас все всё знают, – усаживаясь, со вздохом сказала Джорджи. – По крайней мере, слуги Каро перемыли нам все косточки, в этом я уверена.
– Слуги живут не только своей жизнью, но и нашей. Ведь их собственная так скудна.
– Вы писали, что у вас есть новости. Надеюсь, хорошие?
– Очень хорошие. Можете не беспокоиться больше о Каро. Ей не грозит потеря дома и состояния. Только прошу, не говорите ей пока об этом. Чуть позже.
– Но месячная отсрочка кончается, – озабоченно проговорила Джорджи.
– Забудьте об отсрочке. Она теперь не имеет никакого значения. Лучше расскажите мне, миссис Джорджи, как вы поживали, пока я в поте лица трудился в Лондоне!
– По сравнению с вами, скучно. Кроме маленького приключения.
Она стала рассказывать Фицу о докторе Шоу.
Из ее рассказа ему почти сразу же стало ясно, что доктор Шоу не впервые подступал к ней с предложением и прежние его домогательства тоже были оскорбительны.
– Из вашего рассказа я понял, что вас все еще беспокоит эта история. Может, лучше рассказать мне все?
– Видите ли, дело не столько в докторе Шоу, сколько в моем муже Чарлзе. Мне тяжело об этом вспоминать.
Джесс обнял ее и притянул к себе. Джорджи, с закрытыми глазами, тихо заговорила:
– Когда родители выдали меня за Чарлза, мне было семнадцать, а ему под пятьдесят. После венчания он сказал мне, почему решил на мне жениться: я молода и он воспитает из меня жену, которая ему нужна, с которой он сможет обо всем говорить. Поначалу он даже относился ко мне не как к жене, а как к мальчику, которого взял на воспитание. Он оставил Оксфорд, чтобы заниматься исключительно домом и мной… Мне все очень нравилось, и я старалась угодить ему. А когда я стала его настоящей женой, он был таким внимательным и любящим мужем, что разница в возрасте казалась чем-то несущественным. То, что Чарлз придерживался вольных взглядов Уильяма Годвина, поначалу меня нисколько не заботило. Вскоре я забеременела, и у нас родился прелестный малыш. Джорджи умолкла и заплакала, уткнувшись лицом в грудь Джесса.
– Ох, Фиц, когда ему было шесть месяцев, в нашей части Лондона случилось что-то вроде эпидемии лихорадки. Наш Уильям – мы назвали его так в честь отца – заболел и через сутки умер. Мы были в отчаянии. Чарлз твердил, что мы непременно родим другого ребенка. К несчастью, с ним случился приступ, после которого он не мог иметь детей. Чарлз был убит горем. Однажды он привел к нам на обед доктора Мейнарда Шоу. Доктор мне сразу не понравился. И муж впервые был груб со мной. Сказал, что я дура, если мне не нравится такой блистательный человек. Объяснил, что доктор может оказать нам услугу, за которую я ему буду благодарна. Как-то раз доктор Шоу заявился в отсутствие Чарлза и попытался соблазнить меня. Я его отвергла, и тогда он сказал, что Чарлз разрешил вступить со мной в связь, поскольку не в состоянии исполнять супружеские обязанности, а у доктора Шоу жена – инвалид. Так что мне придется наслаждаться радостями супружеской постели с ним, чтобы подарить Чарлзу сына, которого тот всегда хотел. Таким образом, эта связь будет на пользу всем четверым. Я не могла поверить и спросила у Чарлза. Он назвал меня глупой, наивной девчонкой, которая цепляется за устаревшие ценности морали. Кричал, что своим поведением я лишаю нас возможности иметь ребенка, которого он хочет больше всего на свете. Если он не против ребенка от другого мужчины, с чего это я твержу о добродетели и грехе?
Моя счастливая жизнь на этом кончилась. Он не отважился разрешить доктору Шоу насилие, но и меня не смог простить за нежелание выполнить его требование. Этот ад длился полгода. Потом с ним был еще один удар, и он скончался, оставив меня вдовой. После похорон доктор Шоу снова уговаривал меня стать его любовницей. Обещал дать ребенку свою фамилию и отправить свою жену в лечебницу. Чтобы избавиться от его домогательств, я уехала из Лондона и поселилась в Памфрет-холле с Каро.
Можете представить, каким ударом было для меня известие о его приезде в Нетертон. Но я больше не несмышленый ребенок, игрушка Чарлза Херрона, и в состоянии дать ему отпор. Мне невыносимо грустно думать, что Чарлз, научив меня множеству добрых, хороших вещей, потребовал, чтобы я изменила самой себе. – Джорджи заплакала навзрыд. – Уильям был такой милый малыш, – всхлипывая, проговорила она, – и с его смертью умерло мое счастье.
Джесс, блестя глазами, погладил ее по голове.
