Требуется сообщник - Новицкая Ольга Владимировна (читаем книги .TXT) 📗
Замызганные дети носились по улице, едва не сшибая с ног редких прохожих. Если все-таки на кого-нибудь натыкались, вместо извинений поливали ругательствами. Мамаши орали не хуже, призывая отпрысков идти домой и помогать по хозяйству.
У единственного кирпичного дома, больше похожего на склад, сидели и пили трое мужчин. Один из них пробежался по чужакам оценивающим взглядом, но Кощей, глядя мимо, стукнул кулаком в ладонь, повел широкими плечами, и интерес к их персонам угас.
– Лондон, Лондон, – протянул Кощей. – Город порока, трущоб и прогресса.
Он пошел вперед, глядя по сторонам с видом хозяина, обозревающего собственное поместье.
– Знаешь, детка, за те годы, что я здесь не был, город почти не изменился.
– Вы бы сделали лицо попроще, – предложила Женька, как всегда, едва поспевая за широким шагом Кощея. – Ходите как по собственному дворцу.
– Замку.
– Я и говорю. А вы, между прочим, одеты как простой работяга. И кепка у вас дурацкая, – добила она.
– В чем-то ты права, – вынужденно согласился Кощей, сбавил шаг, чуть ссутулился и сдвинул кепку на глаза. – Так лучше?
– Гораздо. Что это за улица?
– Кто его знает, – беспечно отозвался Кощей.
– А мы куда идем?
– На разведку. В трущобах нужные нам слухи расходятся гораздо быстрее и без лишней мишуры.
– В смысле? – не поняла Женька.
– В светском обществе скажут примерно следующее, – Кощей собрался и затянул тенором: – Вы не поверите, но дочка лорда Таймза позволила себе лишнего! Ей даже пришлось уехать на отдых в предместье, и она пробудет там еще долго, месяцев шесть, не меньше. – Кощей сменил тон и заговорил выше, явно женским голосом, подперев пальцем щеку: – Да что вы! Уверена, это ошибка, юный Чарльз никогда бы не отвернулся от мисс Таймз, он так влюблен! Это подтвердят и мисс Уилкс, и мисс Браун, и их матери, которые принимают в своем доме столь достойного джентльмена.
Против воли Женька засмеялась, но тут же приняла серьезный вид и спросила:
– А в трущобах?
– В бедных районах, – строго поправил Кощей.
– Вот в них. Там по-другому?
– Смотря где. Там, где живут работяги, вкалывающие по шестнадцать часов в сутки, вообще подобную тему обсуждать не станут, но мы идем в места, где болтаются свободные от службы слуги, садовники, лакеи не шибко богатых хозяев, грумы и прочее. Так они общаются по-другому.
Кощей прокашлялся и, довольный Женькиным вниманием, проговорил нарочито грубым голосом:
– Слышь, у лорда Таймза дочь залетела. У какого… того, что на набережной живет. Так он ее в дальнее поместье рожать отправил.
– От кого залетела-то? – подыгрывая, спросила Женька.
– Да от кобеля этого, Чарльза Твистера, ну долговязый такой, прыщавый, еще на чай не оставляет, – отозвался Кощей.
– Ух ты! И че она такому дала?
– Как же иначе, у него ж папаня министр торговли. Вот теперь парятся.
– И че теперь? – веселясь от всей души, грубым голосом спросила Женька.
– А ниче, – прохрипел Кощей и, сняв кепку, почесал макушку. – У Чарли таких еще три штуки, на всех не женишься. Разберется, не впервой.
– Информация более конкретная, – согласилась Женька, утирая слезы, очень уж смешно Кощей всех изображал.
– Во-во. Только одна проблема, чтобы не вызвать подозрений, будем вести себя как местные. Я – весь из себя крутой разнорабочий, и грум, и конюх, и садовник отчасти, ты – мой придурочный племянник.
– Согласна, – охотно отозвалась Женька. – И что я умею?
– С такими руками?
Женька виновато осмотрела собственные ладони, мягкие и розовые, без единой мозольки.
– Ты, похоже, хорошо умеешь жить на моей шее, – решил Кощей. – Я ж не могу отказать сыну покойной сестры. Еще ты хороший посыльный, хоть и дебил, выполняешь мелкие поручения и отлично чистишь столовое серебро.
– И на том спасибо.
– Теперь, сделай одолжение, говори по-английски, пока не спалились.
Послушно кивнув, Женька попробовала задать вопрос.
– Дядя, – правильно перевела она. – Дядя… тьфу ты, – великий и могучий одержал победу. – Звать вас как?
– Ты не знаешь имени собственного дяди? – ужаснулся Кощей.
– Я же дебил!
– О… Тогда ладно. Но все-таки выучи.
Кощей шпарил на английском как на родном, и девушке пришлось поднапрячься, чтобы его понять.
– Вы ж наверняка по трущобам до меня еще бегали. Как вас тогда называли?
– Угадай.
Собрав подзабытые знания Женька спросила:
– Дядя Макс… нет, Мак, а куда мы идем.
– Мы идем не «куда», а «откуда». Подальше из этой части города. Прирежут еще. Через три улицы будет дорога, она выведет нас в более приличный район. Там снимем комнату, осмотримся и пойдем устраиваться на работу.
Действительно, вскоре улица начала петлять и разветвляться, но Кощей четко держал направление. Спустя полчаса она пересеклась с другой, более чистой и многолюдной. Свернули, потом еще раз и еще, потом шли по широкой и относительно чистой дороге без указателей, где и зашли в лавку.
Изображая дебила, Женька словила подзатыльник, когда не отозвалась на буквосочетание «сынок», насупилась, чем, к удовольствию Кощея, добавила еще один штрих к собственному образу.
– Так и действуй, – велел Кощей, когда они вышли из лавки.
– Сколько вы за одежду приплатили?
– Четыре пенса. А что?
Женька фыркнула.
– Вот вы… Я видела на прилавке тряпье хуже, чем мое старое, оно стоило два пенса. Надо было два доплачивать, самое большее. Мы же мою старую одежду там оставили. Эх вы!
Впервые в глазах Кощея мелькнуло нечто вроде уважения, и Женька гордо приосанилась, но Кощей тут же перевел на английский слова «тряпье», «прилавок», «самое большее» и заставил повторять, пока не выучила.
Еще через полчаса, когда ноги потихоньку начали ныть, путники вышли на оживленную улицу.
– Ага, – протянул Кощей. – Сюда-то нам и надо.
Он, ловко лавируя среди прохожих, вел Женьку к месту назначения.
Лондонцы начали оправдывать звание самых вежливых людей. Никто не толкался, если налетали, сразу извинялись, и, в целом, никому ни до кого дела не было.
– Помогите, мистер, – обратился к Кощею малолетний оборванец, протягивая кепку.
– Сам на мели, – отмахнулся Кощей.
– Подайте пенни, – настаивал оборванец, едва поспевая следом.
– Заработай, – последовало предложение.
Кощей, как обычно, резко остановился и прихватил оборванца за хибок.
– Поможешь отнести багаж, получишь два пенни, – предложил он.
– Четыре, – моментально среагировал оборванец, вырываясь.
– Три, – согласился Кощей и указал через дорогу, где ходил лоточник. – И вон тот пирог.
– На кой мне пирог, – хмыкнул ушлый мальчишка.
– Пожрешь, – отозвался не менее ушлый Кощей. – Деньги ты вон тому парню отдашь, а сытым лучше таскать будешь. Кстати, тот парень тебе кто, брат?
– Он самый, – вызывающе ответил мальчишка, и Кощей перевесил на него мешок.
– Вздумаешь сбежать – поймаю и оторву уши, – предупредил он. – Веришь?
– Верю, – буркнул оборванец. – Куда идти-то?
– В «Поющую корону».
– Далековато, – мальчишка почесал затылок. – Накинуть бы.
– Удавку на шею за попрошайничество? Легко.
Смирившись, мальчишка шустро двинулся по улице, не пытаясь нырнуть в подворотню, а Женьке пришлось бежать через дорогу за пирогом. Ей самой есть хотелось до колик, но на две монетки в Лондоне, как выяснилось, не зашикуешь, и покупка досталась оборванцу.
Впившись зубами в пирог, он ускорил шаг и несся теперь наравне с Кощеем, что-то втолковывая на ходу с набитым ртом. Пару раз он косился на переулки, но сбежать от долговязого дядьки не надеялся. Некоторое время следом шли двое парней постарше, но Кощей вынул из кармана свою бритву, на ходу проверил ногтем заточку, лихо крутанул в пальцах, и преследователи как-то сразу исчезли.
– Чего парнишка твой шмотки не тащит? – пропыхтел подуставший носильщик.
– Тебе заработок дает, – отозвался Кощей. – Да и слабый он, болел недавно.
