Ромашки для королевы - Демченко Оксана Б. (книги онлайн полные версии txt) 📗
Черный крикнул, что добыл ведьму, даже не добравшись до ворот. Он победно тряс цепочкой, рвал волосы, намотанные на кулак, и выл о злобности «твари», о том, что убила мужа, что родную деревню прокляла, дотла выжгла. Называл имена тетки и Хрыма, Черную гарь упомянуть тоже не забыл, из чего следовало – искал он девушку усердно, все про нее заранее вызнал. Сэльви слушала и обреченно понимала – звучит убедительно. Названия знакомы, людей тоже кое-кто встречал. А кожевенника тут вовсе хорошо знают: у него многие сбрую заказывали. Да и сам воевода местный по осени за седлом приедет, Хрым верно сказал Черному, не обманул.
Словно в ответ на ее тяжелые мысли, на стене над воротами засвистел, зашумел сторожевой дозор, обвиняя подлую ведьму во всех бедах края.
Десятью минутами позже она уже стояла у столба, глядя в пыль под ногами. Потому что смотреть на людей оказалось страшно. Никто не пожалел ее, ни одним взглядом, ни единой мыслью. Ругали черными словами, норовили угодить в лицо хоть яблочным огрызком, раз камни, тухлые яйца и прочие весомые выражения презрения запретил местный воевода. Не ее пожалел – двух охранников выставил следить, чтобы злобная ведьма не сбежала. Рассудительный воевода прикинул: целить люди не умеют, попадут в служивого – и пойдет побоище, на радость твари, которая наверняка шепчет под нос проклятия.
Она не проклинала. Хотела бы – давно тетку извела, да и мужа постылого тоже. Знала, что может, и даже вполне безнаказанно. Как-то раз случайно пожелала тетке после очередного знакомства с черенком метлы – на ноги не встать. И лежала краснорожая, выла, себя от ужаса не помнила. Как споткнулась у порога – так и отнялись, не удержали, разъехались ноги. На Сэльви никто и не подумал, она была далеко, в своем сарае после побоев пряталась. И подумала тихо, без слов. А потом неделю уговаривала всех известных богов вернуть ненавистной тетке здоровье. Страшно это – людей уродовать.
Сэльви стояла и упрямо уговаривала свою запропавшую судьбу сделать хоть что-нибудь. Всю жизнь она не смела даже улыбаться – неужели не заслужила и малой милости? Неужели ей на роду написано умереть так страшно? А Черные сидели в трактире, окна которого выходили на площадь. Болтали, смеялись, пили пиво. И поглядывали вопросительно: не передумала? Вот они, твои люди – стоят ли того, чтобы их беречь?
К ночи все жители заставы до сыта нагляделись на ведьму. Кинули в нее по огрызку, плюнули под ноги, пожелали сдохнуть – словом, провели вечер с пользой. Когда стемнело, площадь опустела. Охрана удалилась в трактир, не сумевшую никого проклясть ведьму уже не уважали – то есть не боялись.
Черный предпринял новую попытку уговорить.
Встал рядом, участливо стер с лица грязь и пот.
– Я бы звал тебя «хозяйкой» и «великой матерью», ноги целовал, – с сожалением вздохнул он. – Пошли, какой смысл умирать тут? Твои дети станут такими, какими ты их воспитаешь. Ничего ужасного в моем предложении нет. Мы все – семья. Ты не более человек, чем любой из нас.
Подошел второй с кубком в руках, неспешно допивая яблочный компот, насмешливо глядя на пересохшие, не знавшие с утра и капли влаги, губы пленницы. Прищурился, явно прикидывая, как ей испортить последние две ночи перед казнью, а заодно и дни.
Оба были так заняты собой и жаждой, которую в них рождала она, – названная «углем силы», – что появление третьего существа на площади заметили позже, чем Сэльви. Но тотчас хищно развернулись, и девушка с ужасом увидела, как их руки становятся лапами, ногти удлиняются, превращаясь в клинки длиной по целой пяди. Она удивилась еще и тому, что воздух замер, а отброшенный Черным кубок с последними каплями компота на кромке всё еще нелепо и необъяснимо висит, медленно смещаясь к земле. Она и подумать не могла, что между мгновениями эти жуткие ведьмени могут успеть так много! Оба согласно скользнули в стороны и ударили, когда первая капля компота коснулась пыли.
Успеть спастись бегством незнакомец не мог. Впрочем, он и не пытался. Не понимая, как она может поспевать видеть, Сэльви следила за каждым движением – стремительным, едва уловимым – и понимала, что при нормальном восприятия такое нельзя даже заметить!
Когда капля упала в пыль, незнакомец, у которого в руках уже тускло мелькнули длинные клинки, скользнул меж двух ведимов, стремительным взмахом лишив правого четырех когтей-ножей и распоров левому плащ. И развернулся, закрыв спиной почти всю площадь от взгляда Сэльви. Той пришлось извернуться в своих веревках и наклониться, насколько возможно, чтобы не терять из вида Черных. От резкого движения заныли все мышцы, не привыкшие к такой скорости рывка.
Кубок коснулся камней, по разрисованной пестрой глине побежали снизу вверх неспешные трещины, кроша зелень листьев, раздергивая рябиновую гроздь по ягодке.
Потерявший пальцы ведьмень завизжал, обрушивая проклятия на незнакомца, а его сосед не успел их выдохнуть – клинки порвали ему горло и грудь еще на вдохе. Сэльви извернулась снова, не обращая внимания на острую боль в спине, зашипела, отвечая ведьменю первым в ее жизни настоящим – очень, очень темным пожеланием. Сила её и ведьменя голосов, столкнувшись, странно сплелась и рухнула, превратив несчастный кубок, уже закончивший падение, в невесомую пыль. Клинки использовали короткое замешательство беспалого, лишив его головы.
И стало тихо.
Время вернулось к нормальному течению. Два тела мягко сползли на камни. В корчме зашумел охранник ведьмы, требуя принести ему, возмутительно трезвому герою дня, очередное бесплатное пиво. Ветерок скрипнул ставнем.
Сэльви упрямо смотрела в широкую спину и ждала, когда же незнакомец развернется. Она уже давно потеряла надежду вызвать свою настоящую Судьбу, но теперь точно знала – дозвалась. Откликнулся, пришел, успел.
Рослый «судьба» тряхнул головой, сбрасывая темный капюшон, и обернулся. Девушка расстроилась – он стоял против света, падающего из окошка корчмы. Видно лишь, что волосы очень светлые, неровные и расчесаны небрежно.
– Надо же, настоящая ведьма. Не думал, что ты звала и дозвалась, иного кого-то ждал… Не представлял, что однажды возьмусь спасать такую черноглазую. И вдвойне не ожидал, что она станет мне помогать, – удивился незнакомец. – Ну что, ведьмочка, пошли?
Сэльви удивленно осознала, что веревки более не держат ее, а момент, когда незнакомец снова воспользовался клинком, разрезая их, остался на сей раз незамеченным. Попробовала шагнуть – и упала. Затекшее за несколько часов тело болело и не слушалось. Но светловолосый управился, поймал и устроил на сгибе руки, не замечая веса легкого тела. Донес до темной безопасной подворотни, опустил. Придирчиво осмотрел клинки и вытер их, убрал в ножны. Снял плащ, укутал свою добычу и снова подхватив, молча пошел по улице к стене. Сэльви хотела сказать, что там нет выхода из городища, но не решилась. На руках у странного светловолосого человека было очень уютно, плащ еще хранил его тепло, и незнакомое ощущение окончательной безопасности, когда ничто не может не то что повредить – даже расстроить, – кружило голову.
Светловолосый подошел к стене, перебросил свою добычу на плечо и метнулся вверх. Как он спускался – Сэльви тоже не поняла. Просто минутой позже странный человек уже шел к лесу, и она снова удобно сидела на его руках. Завозилась, устраиваясь, – и задремала.
Очнулась Сэльви у костра, жаркого, но невысокого. Открыла глаза и стала, наконец-то, с удовольствием рассматривать своего спасителя. Ее очень расстроило то, что волосы оказались явно седыми – значит, и его обижали люди. Сильно и неоднократно: тонкие старые шрамы едва заметно меняли рельеф кожи. Были и свежие, более глубокие и отчетливые. Зато глаза оказались дивными, она прежде таких никогда не видела. Зеленых, словно светящихся изнутри. Теплых, внимательных. Девушка улыбнулась. Теперь она поняла то, что следовало бы оценить давно: ее спаситель не человек. Такие глаза могут быть только у духа леса. И двигаться, как он, люди не в состоянии. А лес был всегда к ней добр. Вспомнить хотя бы те елки, предупреждавшие о беде!
