Темный альянс - Смит Лиза Джейн (книги бесплатно полные версии TXT) 📗
Когда Мередит подъезжала к амбару, Бонни закусила губу. В ее сознании вызревал план. От этого плана ей стало неспокойно, даже страшно, но она еще раз посмотрела на Стефана — и решительно отмела все сомнения.
«Феррари» так и стоял за амбаром — Дамон бросил машину. Бонни задумалась было, как он собирается передвигаться за городом без машины, но потом вспомнила про крылья. Черные вороньи крылья, сильные, мягкие, как бархат, с переливающимися перьями. Дамон мог обойтись и без машины.
Пока они заходили, Бонни успела позвонить родителям и сказать, что переночует у Мередит. Это была ее идея. Но когда Стефан пошел по лестнице в мансардную комнату, Бонни остановила Мэтта у переднего входа.
— Мэтт! Можно тебя кое о чем попросить?
Он повернулся к ней, и его голубые глаза округлились.
— Ничего себе! Эту фразу, слово в слово, часто говорила мне Елена, и каждый раз…
— Нет-нет, ничего особенного. Просто хочу попросить, чтобы ты позаботился о Мередит, проводил ее, убедился, что она дома, с ней все в порядке, и так далее. — Она махнула рукой в сторону девушки, которая уже шла к машине.
— Я думал, ты едешь с нами.
Бонни посмотрела через открытую дверь на лестницу.
— Нет. Думаю, я задержусь на несколько минут. Меня может отвезти Стефан. Хочу кое о чем с ним переговорить.
Мэтт был явно озадачен.
— О чем?
— Ну, есть о чем. Я сейчас не могу объяснить. Мэтт, ты сделаешь то, что я прошу?
— Но… Да, конечно. Слишком устал, так что мне сейчас все равно. Делай что хочешь. Увидимся завтра.
С этими словами он ушел, расстроенный и немного рассерженный.
Бонни тоже рассердилась. А если бы даже он не устал — с какой стати его должно волновать то, о чем она собирается поговорить со Стефаном? Но сейчас у нее не было времени размышлять над этими загадками. Взглянув на лестницу, она расправила плечи и зашагала вверх по ступенькам.
Лампочка в мансарде не горела, поэтому Стефан зажег свечу. Он, раскинувшись, с закрытыми глазами лежал на кровати, свесив одну ногу. Может быть, он уже спал. Бонни на цыпочках подошла к нему и сделала глубокий вдох, набираясь храбрости.
— Стефан!
Он открыл глаза.
— Я думал, ты уехала.
— Они уехали. Я осталась.
«Господи, какой же он бледный», — подумала Бонни. Она импульсивно перешла к самой сути:
— Стефан, я тут кое-что подумала. Дамон ушел, и теперь между нами и убийцей стоишь только ты. А значит, ты должен быть сильным, насколько это возможно. И, понимаешь, мне пришла в голову мысль, что ты, наверное… что тебе, наверное, нужно… — Тут Бонни осеклась. Она стала машинально теребить повязку, которой перевязали ее порез. Рана все еще слабо кровоточила.
Он проследил за ее взглядом и увидел повязку. Его взгляд стремительно взметнулся к ее глазам, и она утвердительно кивнула. Наступила долгая пауза.
А потом он покачал головой.
— Ну почему? Стефан, я никого не хочу обижать, но, честное слово, вид у тебя не самый цветущий. Если ты вдруг свалишься в обморок, от этого никому не будет пользы. И потом… это же по доброй воле. Естественно, если ты возьмешь немножко. Ты ведь не заберешь у меня что-то невосполнимое, правильно? И это не так уж больно. И… — Ее голос опять прервался. А Стефан просто смотрел на нее, и это окончательно ее сбило. — Ну почемунет? — уныло спросила она, чувствуя себя слегка обиженной.
— Потому что я дал обещание, — мягко ответил он. — Не то чтобы торжественную клятву, но — все равно. Я пообещал. Я никогда не буду употреблять в пищу человеческую кровь, потому что это значит, что я использую человека как домашний скот. И я ни с кем не буду обмениваться кровью, потому что это значит, что я люблю этого человека, а… — теперь уже он не знал, как закончить. Но Бонни его поняла.
— Потому что ни с кем другим так уже не будет? — спросила она.
— Да. Для меня это невозможно. — Стефан настолько устал, что его самоконтроль ослаб, и Бонни смогла увидеть то, что он скрывал под маской. И она снова почувствовала его боль и его тоску; они были такими острыми, что она отвернулась.
Она почувствовала холодный укол нехорошего предчувствия в сердце. Раньше она задавалась вопросом, сумеет ли когда-нибудь Мэтт избавиться от боли, связанной с Еленой, но теперь он, похоже, начал выкарабкиваться. А вот Стефан…
«Стефан другой», — поняла она, и холодок стал еще сильнее. Сколько бы ни прошло времени, что бы он ни делал, он никогда не излечится до конца. Без Елены он всегда будет только наполовину самим собой, только наполовину живым.
Надо срочно что-то придумать, что-то сделать, чтобы избавиться от леденящего душу ужаса. Стефану нужна Елена. Без нее он никогда не будет собой. Сегодня он уже почти сломался, то отчаянно пытаясь взять себя в руки, то впадая в бешеную ярость. А вот если бы он смог хотя бы на минутку повидаться с Еленой, поговорить с ней…
Бонни пришла сюда, чтобы предложить Стефану подарок, который оказался ему не нужен. Но есть кое-что другое, поняла она, что ему действительно нужно. И только она может дать ему это.
Глядя в сторону, она спросила хрипловатым голосом:
— Хочешь увидеться с Еленой?
Со стороны кровати не доносилось ни звука. Бонни сидела и разглядывала тени, блуждающие и прыгающие по стенам. Наконец, собравшись с духом, она краешком глаза посмотрела на Стефана.
Стефан тяжело дышал. Глаза его были закрыты, а все тело напряжено, как тетива лука. Бонни поняла: он пытается взять себя в руки и справиться с искушением.
И он проигрывал в этой борьбе. Бонни ясно это видела.
Елена всегда была слишком важна для него.
Когда их взгляды встретились, глаза Стефана были мрачными, а рот сжался в тугую линию. Лицо утратило свою бледность — на нем выступили красные пятна. Тело по-прежнему было напряжено, как пружина, и буквально дрожало от нетерпения.
— Это может быть опасно для тебя, Бонни.
— Знаю.
— Ты станешь уязвимой перед силами, над которыми у тебя нет власти. И я не могу пообещать тебе, что сумею тебя защитить.
— Знаю. Так ты хочешь это сделать?
Он схватил ее за руку.
— Спасибо тебе, Бонни, — шепотом сказал он.
Она почувствовала, что по ее лицу разливается румянец.
— Не за что, — сказала она. Ох, беда. Как же он прекрасен. Эти глаза… Еще секунда — и она или бросится ему на шею, или растает, растечется лужицей прямо у него под кроватью. Испытывая болезненно-приятное ощущение от собственной порядочности, она выдернула руку и посмотрела на свечку.
— Вот смотри. Я войду в транс и попытаюсь вступить в контакт с Еленой, а если получится, то найду тебя и втяну в свой транс. Что ты думаешь?
— Думаю, получится. Если одновременно я тоже буду тебя искать, — сказал он, глядя на свечу тем же пронзительным взглядом, каким перед этим смотрел на Бонни, — то смогу соприкоснуться с твоим сознанием… Когда у тебя все будет готово, я это почувствую.
— Хорошо. — Свеча была белой, а ее восковые края — мягкими и сверкающими. Пламя то поднималось, то опадало. Бонни не отводила взгляда от пламени, пока не утонула в нем, пока не исчезла комната. Было только пламя, пламя и она. Пламя поглотило ее.
Она была окружена ослепительно-ярким светом. А потом провалилась сквозь него во тьму.
В похоронном бюро было холодно. Бонни беспокойно огляделась, не понимая, как она здесь оказалась, и попыталась собраться с мыслями. Она была совершенно одна, и почему-то это ее беспокоило. Может быть, здесь должен быть кто-то еще? Она кого-то искала.
В соседнем помещении горел свет. Бонни зашла туда, и ее сердце бешено застучало. Это был зал для прощаний, в нем стояли высокие канделябры, в которых, дрожа и мерцая, горели белые свечи. В окружении свечей стоял белый гроб с открытой крышкой.
Медленно, словно повинуясь какой-то непреодолимой силе, Бонни пошла к гробу. Она не хотела в него смотреть. Но она должна была. Там, в этом гробу, ее что-то ждало.
Весь зал был залит мягким белым светом свечей. Бонни словно бы шла по островку сияния. И все-таки ей ужасно не хотелось заглядывать в гроб…
