Остров судьбы - Бекитт Лора (читать книги без регистрации полные .TXT) 📗
В мгновение ока Орнелла повернулась, сняла с кровати простыню и протянула женщине.
— Взгляните. Мы стали мужем и женой только нынешней ночью.
В ее тоне был вызов, а в глазах сверкали озорные искорки. Стоявший позади Дино был готов провалиться сквозь землю. Хозяйка изумленно попятилась и пробормотала:
— Я накрыла завтрак на кухне. Мы с мужем любим сидеть там по утрам.
На столе их ждали хлеб, сыр, мед, молоко. Орнелла без малейшего стеснения опустилась на стул рядом с синьорой Кристиной. Дино подумал о том, что было бы хорошо, если б ее беззастенчивые манеры помогли ей сходиться с людьми. Она вела себя как дикарка, но иных это подкупало, как когда-то подкупило и его самого.
— Здесь можно найти работу, — сказал синьор Фабио. — Народ занимается кто чем: ловят рыбу, губки, кораллы. Кто-то что-то мастерит и продает. Я плету корзины, но больше для развлечения: сыновья посылают нам деньги.
— Они на материке, — с гордостью пояснила его жена, — служат в армии.
— А я бы хотела научиться готовить и шить, — сказала Орнелла.
— Разве у тебя не было матери, которая обучила тебя всему, что должна уметь девушка? — удивилась синьора Кристина.
Орнелла засмеялась.
— Она учила меня обращаться с ножом и ружьем. И я была бы счастлива, если бы мне больше никогда не пришлось брать их в руки! Ведь теперь у меня есть муж, который сможет меня защитить.
Дино очень порадовали эти слова.
— Ты намерен искать работу? — спросила Орнелла, когда они встали из-за стола и вернулись в комнату.
— Не сегодня. Этот день принадлежит нам. Нам двоим.
— Мне кажется, все куда серьезнее, — прошептала Орнелла, обнимая мужа, — нам принадлежит вечность!
Поверхность воды искрилась мириадами солнечных бликов, узкая лента берега казалась золотой, а горизонт был ровным, как лезвие меча. На рассвете сирокко — горячее дыхание Африки, доносящееся из-за моря, еще не коснулось острова, и тело овевал прохладный ветерок.
Джулио стоял на деревянной палубе небольшого суденышка, чувствуя под босыми ногами накаленные солнцем доски, и смотрел на море. Хотя привычная картина должна была радовать глаз, в его душе невольно поднималась досада. Джулио и подумать не мог, что Аяччо, поездка в который всегда обставлялась отцом с такой важностью, — всего лишь жалкий и грязный городишко!
Здесь было все то же самое, что и в родной деревне: борьба с морем и ветром, изнуряющая работа, монотонное существование. В Аяччо, как и в Лонтано, попытка вырваться из тех оков, которые мучили его с рождения, была обречена на поражение.
С другой стороны, он корил себя за то, что не сбежал раньше, все продумав и как следует подготовившись, ибо ему давно опостылела жизнь в семье. Дино считал его трусом, хотя на самом деле у Джулио просто доставало изворотливости избегать откровенных глупостей, которые порой выдумывал отец.
В уме Леона все складывалось проще некуда: семья это святилище, земля — единственная ценность, работа на земле и во благо семьи — смысл жизни. Дино отличался безукоризненным послушанием, а потому имел определенные привилегии (которыми ему так и не хватило ума воспользоваться), тогда как в душе Джулио всегда жила скрытая непокорность и недовольство деспотизмом отца.
Он решил выяснить, чем занимаются местные жители, и попытаться заработать себе на пропитание. Это была первоочередная задача. Джулио не собирался задерживаться в Аяччо, но он не мог отправиться в путь без денег и без конкретной цели.
Большинство местных мужчин ловило рыбу. Побережье было поделено на множество участков, закрепленных за одной или несколькими лодками. Джулио знал, что море не везде одинаково богато рыбой. Кое-где оно по скудости улова напоминает пустыню. Случается и иное: рыба буквально кишит в воде, но берег настолько изрезан и каменист, что невозможно устроить самую примитивную пристань и вытащить лодку на сушу.
Как правило, рыбаки не составляли команду, это делали только ловцы губок и кораллов. Джулио было известно, что люди занимаются этим промыслом не от хорошей жизни. Труд ныряльщиков тяжел и опасен, их век недолог; они рано стареют: кожа покрывается морщинами, глаза разъедает соль. Впрочем на первое время могло сойти и такое занятие. Джулио отлично плавал и нырял, они с братьями с детства развлекались тем, что доставали с морского дна кораллы. Он нашел человека, нанимавшего ловцов губок, и попросил взять его на работу.
В море выходили засветло, бросали якорь меж отполированных волнами скал. Чтобы поскорее погрузиться на дно, ныряльщики брали с собой большой плоский камень. Привязывали к поясу веревку и вешали на плечо корзину для улова. Кто-либо из оставшихся на палубе держал конец веревки, ожидая сигнала ныряльщика.
Если работавший на дне дергал веревку, этот человек вытаскивал ловца из воды. Когда губок набиралось достаточно, их начинали обрабатывать, давить и промывать, после чего оставляли сушиться на палубе и мачте судна. Работать приходилось целый день, даже когда солнце стояло в зените и его горячие щупальца проникали в толщу воды.
Между тем наступила осень, и вечерами было прохладно. В конце рабочего дня ныряльщики, случалось, отогревались на берегу у костра. Ночевать приходилось на палубе, где тело до костей пробирал холодный ветер.
Как правило, ловцы губок ныряли в море голыми; и сейчас Джулио не спешил одеться, ожидая, пока солнце высушит кожу. Он знал, что красив, и, не в пример скромным деревенским жителям, не стыдился наготы.
Его стройное тело было покрыто бронзовым загаром, каштановые волосы выгорели на солнце до золотой рыжины, а серые глаза на фоне яркого неба казались пронзительно-синими. Девушки исподволь бросали на него заинтересованные взгляды, но Джулио знал, что здесь ему не на что надеяться: местных красавиц всегда сопровождали их матери или замужние родственницы.
Он почти не вспоминал о Кармине, и его не волновала ее судьба. Да, он говорил ей о любви, но такие слова — просто мусор, они вылетают сами собой, когда хочется уложить девчонку в постель!
Теперь Джулио мало думал о женщинах: его работа была слишком тяжела, а будущее чересчур неопределенно.
Он старался на совесть и вскоре собирал за день столько губок, сколько и остальные, более опытные ныряльщики. Джулио рассчитывал, что получит не меньше других, однако его надежды развеялись в тот день, когда Давид Фарина, владелец лодки, приехал рассчитаться с ловцами.
Заметив хозяина, ныряльщики принялись наводить порядок на палубе. Давид Фарина отличался тяжелым характером и любил придираться к мелочам.
Джулио поспешно натянул штаны и провел пальцами по волосам, разделяя густые, слипшиеся от морской воды пряди.
Когда он увидел, сколько заплатили ему и сколько — его новым товарищам, его лицо обиженно вытянулось.
Джулио сверкнул глазами на хозяина.
— Почему так мало?
Тот опешил от такой наглости и веско произнес:
— Потому что ты — новичок в деле. Прибыл неизвестно откуда, и мы тебя не знаем. Ты еще никак себя не проявил.
Остальные ловцы молчали, и в их молчании Джулио уловил поддержку словам хозяина.
Он дерзко усмехнулся.
— Разве я не жарился на солнце вместе со всеми? Разве я не наловил губок столько, сколько другие члены команды?
Ныряльщики прятали усмешки. Давид Фарина побагровел.
— Продолжайте нырять. Завтра приеду за уловом, — небрежно произнес он и добавил, не глядя на Джулио: — Ночью лодку будет охранять Гальяни, лодку и то безумное количество губок, которое ему удалось собрать!
Ловцы рассмеялись, и Джулио почувствовал себя уязвленным. Его маленький бунт смог породить лишь неприязнь окружающих. Отныне его будут считать выскочкой.
Хозяин сел в лодку и отчалил. Ныряльщики продолжили работу. Сегодня вечером они отправятся к своим семьям, а прежде зайдут в портовый кабак и выпьют по стакану кислого вина. Джулио смотрел на огрубевшие, обветренные лица, в которые намертво въелся загар, на израненные жилистые руки и удивлялся людям, которые никогда не задумывались о том, что жизнь может быть другой, не похожей на ту, к какой они привыкли с детства.
