Рай земной - Хенке Ширл (бесплатные версии книг txt) 📗
– А разве размножение и еда – не самые приятные дары богов людям?
Эти земи просто отражали философию таинской жизни.
И о другой грани их культуры он не мог поведать своему дневнику – это был странный кодекс их сексуальной морали. Все атрибуты власти, включая королевские полномочия касиков, передавались сыну старшей сестры умершего правителя. Таким образом, наследственность определялась по материнской, а не по отцовской линии. Женщины не дорожили своим целомудрием и сами выбирали себе партнера. Поэтому наследование по материнской линии было для них неминуемо, как и предполагал Аарон, однако его строгому еврейскому воспитанию претила такая концепция. Человек должен знать, кто его ребенок. Конечно, принимая во внимание мораль, царившую в правящих классах Кастилии, он сомневался в том, что многие знатные люди могли поклясться, что дети, которые носят их фамилию, их кровные отпрыски.
Эта назойливая мысль вызвала в памяти Магдалену Вальдес. Не забеременела ли она от него? Такое было возможно, но поскольку она была столь же свободна в выборе своих любовников, как таинские женщины, он никогда не сможет быть уверенным в своем отцовстве. Аарон заставил себя отогнать прочь эту почему-то болезненную, вызывающую чувство вины мысль. Алия тоже может носить его ребенка. Аарон был принят ее братом, молодым касиком Марьены, как спаситель торговой экспедиции, которую возглавляла его сестра. Он был облечен всеми привилегиями королевской власти, начиная с просторного бохио, в котором жил, до возможности Алии делить с ним постель. Никакие условия не препятствовали этой его гостеприимности, а сестра касика, конечно, благоволила к нему, но Аарон часто замечал смутную надежду Гуаканагари, что его гость предложит жениться на Алис. Но его совесть была спокойна, потому что он не желал делать этого. Она была очень мила, услужлива, явно обожествляла его. Ее брат, человек гордый и умный, доверил ему все свое богатство и все триста душ, живших в деревне, отдал в его распоряжение.
«Что ждет меня в Кастилии? Возможна, когда я возвращусь и переговорю с родителями, я вернусь сюда… к Алис». Его любовь к ней проявилась в радостном, не испытанном им прежде вожделении юности. Но было ли – jto настоящим партнерством – таким, что создало постоянные крепкие узы Бенджамина и Серафины? Он мечтал, чтобы у него семейная жизнь сложилась так же, но часто сомневался, сможет ли найти себе такую пару. Анне, безусловно, пришлось смириться с гораздо меньшим.
– У тебя тревожные мысли, – сказала Алия, откладывая свое рукоделие. – Это оттого, что охотники за золотом моего брата гак мало нашли его для твоего адмирала?
Он улыбнулся и покачал головой, отвечая на таинском языке:
– Нет. Я видел богатство этой земли, людей, зерно, видел величественные юры и реки. Люди здесь могут жить и процветать в мире. Им нужны только инструменты и желание работать, а не золото.
– Значит, ты соскучился по своей семье? Алия увидела, что лицо его стало еще более задумчивым.
– Да, родители мои стареют, а сестра несчастлива в замужестве. Мой брат, так же как и я, временно живет вдалеке от дома. Да, я скучаю по ним.
– Но у тебя нет жены, – сказала она дрожащим от неуверенности голосом, хотя он несколько раз говорил ей, что не женат. – Ты отправишься опять на небо, когда адмирал придет сюда?
В голосе ее слышались одновременно ревность и грусть. Аарон почувствовал, как его снова одолело старое чувство вины: он взял ее за руку и поднял с земляного пола.
– Я говорил тебе, что мы поплывем по морю. Мы не отправимся на небо. Мы люди, а не боги. Алия, мы такие же грешные и смертные.
Она терпеливо ждала, понимая, что он не хочет отвечать ей.
Вздохнув, он добавил:
– Да, Алия, мне придется вернуться в Кастилию с доном Кристобалем.
– Навсегда? – спросила она, начиная надувать свои пухлые губы.
Навсегда – это еще долго, – с ленивой улыбкой ответил он, протягивая к ней руку. – Давай не будем считать время, пока адмирал не прибудет сюда.
Она со страстью кинулась к нему в объятия. Позже, когда наступил вечер, Алия приготовила еду, которая состояла из хлебного дерена кассавы. Усевшись на табурете, она терпеливо счищала кожуру с хлебного дерева кусочком острого кремня. Горькие корни, очищенные, выжатые и разрезанные на мелкие кусочки, потом запекались, как без дрожжевой хлеб, и эта еда была значительно вкуснее, чем корабельные сухари. Возле их бохио на углях медленно жарилось плотное белое мясо игуаны. Не затрачивая особых усилий на охоту и рыболовство, мужчины-таинцы тщательно ухаживали за зерновыми, что выращивали женщины. Из-за теплого круглый год климата сажать и сеять можно было дважды в год. Природа здесь была необыкновенно щедра.
Аарон лежал в гамаке, раздумывая, как бы он мог жить здесь, среди этих людей. Конечно, прежде всего ему надо будет вернуться в Севилью и объяснить родным свой выбор. Матери будет трудно расстаться с ним, но он почему-то думал, что отец поймет его. Аарон потихоньку засыпал, мечтая о том, что когда-нибудь он привезет свою семью сюда и покажет им чудеса индийских островов. Потом перед ним возникла нимфа с каштановыми волосами, стоявшая возле Бенджамина.
Он очнулся от грез, услышав голос младшего брата Алии, который взволнованно звал его. Аарон выпрыгнул из гамака: навязчивый сон окончательно улетучился, ибо перед ним предстал четырнадцатилетний мальчик. Каону был стройный, тонкокостный, чертами лица напоминал певчего. Он был слишком нежный, похожий на девочку, и только массивное золотое кольцо у него в носу нарушало гармонию его черт.
– Что случилось?
– Твой ад-ми-рал, – тщательно выговаривая иностранный титул, произнес мальчик. Он возвращается! – Лицо юноши расплылось искренней радостной улыбкой. – Его огромные каноэ видели на севере реки всего в нескольких милях отсюда. Мой брат Гуаканагари готовится встречать его – Изо всех сил стараясь сохранить достоинство, он сумел удержаться лишь от того, чтобы не подпрыгивать от возбуждения.
Касик оказывает моему адмиралу великую честь, Каону, – ответил Аарон, натягивая на себя рейтузы, рубашку и башмаки, а затем пристегивая ремень и меч. Колона наверняка приведут в ужас новые привычки его маршала. Аарон носил лишь маленькую набедренную повязку, защищавшую его от любопытства туземцев, которых в высшей степени изумляло и озадачивало его обрезание. Европейская одежда сейчас казалась для него жаркой и стесняющей движения. Весь потный, он вышел из бохио я вместе с Алией направился на центральную площадь деревни.
Площадь служила местом сбора для военных советов, празднеств, а также грубых и веселых игр в мяч, которые любили таинцы. И вот теперь несколько дюжин высокопоставленных туземцев ожидали касика. Каждый был разукрашен краской по всему телу, с перьями в волосах и тяжелыми золотыми и медными браслетами, украшавшими их руки и ноги. У Гуаканагари в нос было вдето кольцо из чистого золота, а на шее висел тяжелые кулон, который символизировал его ранг касика провинции. По меньшей мере, от двадцати до тридцати местных правителей на сто миль вокруг подчинялись власти молодого вождя.
Гуаканагари сел в искусно сплетенный из волокон конопли паланкин, украшенный раковинами, костями, кусочками золота и меда, а также звякающими колокольчиками для соколиной охоты, которые для торговли привез флот Колона. С полдюжины молодых мужчин, специально отобранных для оказания такой чести, подняли деревянные жерди и вознесли своего касика. Он махнул рукой Аарону: – Пожалуйста, пойдем с нами приветствовать твоего адмирала. Ты, который так хорошо выучил наш язык, будешь говорить за меня.
– Ты оказываешь мне честь, Гуаканагари, – с улыбкой ответил Аарон. – Многие из твоих людей, гораздо лучше выучили кастильский, чем я таинский.
– Ты слишком скромничаешь. Однако пойдем, посмотрим, выучили ли мои люди, которые находились на великих каноэ, твой язык так же, как ты наш.
Алия выступила вперед:
– Я буду наблюдать, как идет подготовка к большому празднику в честь твоего адмирала.
