Корделия - Грэхем (Грэм) Уинстон (читаем полную версию книг бесплатно .txt) 📗
К несчастью, неотвязный образ Стивена помешал Корделии в полной мере прочувствовать свой успех и проникнуться благодарностью.
В последнюю субботу марта Брук сказал за ужином:
— Кстати, сегодня я видел Стивена Кроссли. Он снова в городе и спрашивал, как мы поживаем.
Сердце Корделии совершило в груди акробатический трюк.
— Я не знал о его отъезде, — откликнулся мистер Фергюсон.
— Да, он был в Лондоне. Обычно он останавливается в отеле "Верни". Пожалуй, я последую его примеру, когда поеду туда в октябре.
— Что хорошо для Кроссли, то не обязательно хорошо для тебя, Брук.
— Можно заранее навести справки. К тому же Кроссли нетипичный представитель богемы — он больше похож на джентльмена.
— Да, мне многие говорили об этом еще до знакомства с ним. И все-таки, если человек имеет дело с мюзик-холлами… Я бы с известной осторожностью относился к его рекомендациям — особенно по части отелей.
— Он много рассказывал мне о своих мюзик-холлах. Хочет поднять уровень, чтобы их могли посещать дамы. И вообще, чтобы они больше походили на обычные театры и дарили утонченное наслаждение.
— Рад это слышать.
— В сущности, он столько раз повторял, что я просто обязан посетить "Варьете", что я не выдержал и дал обещание. Вряд ли это причинит мне вред.
— Мой мальчик, от первого визита куда бы то ни было обычно не бывает вреда, однако за первой попыткой неизбежно следует множество других. Стоит только начать. Я не хочу указывать тебе, куда ходить или не ходить, смотри сам. Я лично не собираюсь — и на месте Корделии запретил бы тебе тоже бывать в таких местах, где можно встретить женщин определенного пошиба.
— С мистером Слейни-Смитом, однако, ничего не случилось, — угрюмо заметил Брук. В присутствии Корделии нотации отца особенно действовали ему на нервы.
— Мистер Слейни-Смит, — парировал тот, — прирожденный исследователь. Уж не знаю, что привлекает его в мюзик-холле, — скорее всего, такой вид развлечений помогает ему расслабиться и отдохнуть от серьезных занятий. И вообще, это не наше дело, где он предпочитает проводить свободное время.
Корделия предприняла попытку повернуть разговор в другое русло.
— Он совсем забыл о нас.
— Вероятно, готовит новый курс лекций.
Позднее, когда они остались одни, Брук сказал:
— По-моему, Кроссли вполне порядочный молодой человек. Я обещал посетить его мюзик-холл в среду. Хотел сказать отцу, но в последний момент передумал.
— Что же ты будешь делать?
— А, что-нибудь придумаю. Скажу, что мне зачем-либо понадобилось съездить к твоим — помочь Тедди или еще что-нибудь.
— Почему не сказать правду? Не съест же он тебя!
— Нет, разумеется. Но обязательно сделает так, что я стану чувствовать себя червяком. И потом целую неделю в воздухе будет витать недовольство, что я пошел против его воли.
— Да… — она вдруг приняла отчаянное решение. — Брук, на твоем месте я не стала бы пока приглашать к нам мистера Кроссли.
— Как? Но я уже пригласил его. Ты против него что-нибудь имеешь?
— Нет… видишь ли… он мне симпатичен, но твой отец может возражать против этой дружбы.
— Не думаю. Я предложил ему навестить нас в следующую пятницу. Папа договорился с той женщиной — ну, ты знаешь, она читает лекции по восточной теософии или что-то в таком же духе. Кроссли проявил интерес.
До пятницы оставалось еще много времени: если считать с воскресеньем, целых тринадцать дней. И все же этого оказалось недостаточно, чтобы выработать правильную стратегию, в особенности если неизвестно, как поведет себя противная сторона.
Миссис Дж, Спенсер Крабб, разъезжавшая по всей Англии с лекциями о восточной теософии, оказалась малосимпатичной дамой с огромным бюстом и крупными жемчужными сережками в ушах — это все, что Корделия успела разглядеть, прежде чем ее взгляд сквозь раскрытую дверь упал на Стивена Кроссли, который только что отдал пальто Холлоузу и теперь беседовал с Бруком. Через несколько минут он вошел в гостиную и поздоровался с ней.
Все шло довольно гладко. Он не позволил себе ни единого двусмысленного жеста, даже такого, который был бы незаметен для окружающих. А чего она ожидала? За ужином Корделия поймала себя на том, что то и дело поглядывала в его сторону. Он держался тише воды, ниже травы; казалось, его гложет тайная печаль. Мистер Слейни-Смит, блестя носом и напомаженным коком, вел галантный спор с миссис Спенсер Крабб, а мистер Фергюсон время от времени издавал звуки, похожие на отдаленные раскаты грома, готовые в любой момент обернуться грозой.
После ужина кто-то упомянул о спиритических сеансах. Выяснилось, что миссис Крабб никогда не слышала о мсье Густаве. Стивена спросили, не мог бы он организовать встречу этих двух замечательных людей, но он с самым серьезным видом поведал о том, что мсье Густав вернулся домой, во Францию.
В этой компании он казался не только самым молодым и привлекательным, но и — на взгляд Корделии — самым нормальным из всех. "Мы принадлежим к разным мирам", — сказал как-то мистер Фергюсон. Правда ли, что их мир реальнее и надежнее, или он просто более помпезен и способен лишь наводить тоску?
С теософии разговор перекинулся на смежные темы. Стивен поднялся, чтобы уйти. Он склонил голову перед миссис Спенсер Крабб, которая в ответ энергично потрясла внушительными жемчужными серьгами и улыбнулась.
Почтительно и в высшей степени корректно простился с остальными дамами, включая Корделию.
— Благодарю вас, миссис Фергюсон, за гостеприимство. Это был чудесный вечер. Спокойной ночи.
Во время рукопожатия в ее ладошку скользнул какой-то маленький предмет: она чуть не выронила его от неожиданности. Это оказался крошечный комочек бумаги. К лицу Корделии хлынула кровь, но она тотчас взяла себя в руки. К счастью, на них никто не смотрел.
— Какой обходительный молодой человек, — сказала миссис Спенсер Крабб. — Но меня поразили поверхностные знания молодежи на сегодняшней лекции. Это один из ваших соседей, мистер Фергюсон?
— Нет, просто хороший знакомый. Его отец владеет мюзик-холлами, а молодой Кроссли работает у него управляющим.
— Да что вы говорите! Я могу представить его в любой другой сфере, только не в этой. У него очень приятные манеры.
— Я сам приятно удивлен его сегодняшним поведением.
— Этому есть объяснение, — вступил в разговор Брук. — По слухам, он влюблен без взаимности.
— В самом деле? Как интересно! Расскажите поподробнее! — попросила миссис Спенсер Крабб, чисто по-женски оставляя в стороне высокие материи.
— Э… — начал Брук, болезненно переживая всеобщее внимание. — Он говорит, что влюблен в красивую девушку, которой нет до него никакого дела. Очевидно, это любовь с первого взгляда. Он в отчаянии. Они встречались каких-нибудь пять-шесть раз, а теперь она не желает с ним знаться.
— Это свидетельствует о ее дурном вкусе, — авторитетно заявила гостья. — Как вы считаете, миссис Фергюсон?
— Да… Вы правы.
— Когда он тебе об этом сказал? — подозрительно спросил мистер Фергюсон?
— Э… пару дней тому назад.
— У современных девушек куриные мозги, — все тем же категорическим тоном разглагольствовала миссис Спенсер Крабб. — Они сами не знают, чего хотят, вот и разбивают сердца прекрасным молодым людям.
Корделия не менее часа продержала записку в кулачке, прежде чем смогла прочесть ее. Этот слипшийся комочек, точно улика, жег ей ладонь. У нее было сильное желание освободиться от него, но, куда бы она его ни выбросила, существовал риск, что кто-то заметит и прочитает. Ужин подошел к концу, и Корделия, опередив Брука, поспешила в их спальню. Там она зажгла газовую лампу и торопливо развернула записку.
Должно быть, Стивен нацарапал эти несколько строк прямо за ужином, на обрывке использованного конверта.
"Вы не можете себе представить, какая пытка — сидеть с вами за одним столом, обожать вас — и знать, что я для вас ничего не значу. Возможно, я никогда больше не приеду в этот дом."
