Зимний дворец. Люди и стены. История императорской резиденции. 1762-1917 - Зимин Игорь Викторович

Формирование мемориальных зон Зимнего дворца

Традиция формирования мемориальных комнат в Зимнем дворце ведет свое начало буквально с первых дней его существования. После гибели Петра III часть его покоев немедленно приобрела некое памятно-мемориальное значение. Под «неким» имеется в виду то, что на личной половине убитого императора даже при смене хозяев комнат сохранялось их первоначальное название, но вещи погибшего императора, конечно, никто не хранил.

После смерти императрицы Екатерины II дольше всего в неприкосновенности сохранялись ее Зеленые, или Китайские, антресоли, из которых в буквальном смысле вырос Императорский Эрмитаж. Эти комнаты погибли во время пожара 1837 г. Также вплоть до пожара 1837 г. сохранялась «мыленка» императрицы, где Екатерина II проводила время со своими фаворитами.

Судьба личных вещей из комнат императрицы сложилась по-разному. Сначала из комнат изъяли все драгоценные вещи. Часть из них оказалась в новой Бриллиантовой комнате, на половине императрицы Марии Федоровны, часть – в Галерее драгоценностей, часть «пошла по рукам». Часть личных вещей Екатерины II попала в дворцовые кладовые.

В основном в дворцовых кладовых скопилась одежда и обувь императрицы. Когда в 1826–1827 гг. Николай I начал «чистить» Зимний дворец, то он добрался и до кладовых. Тогда хозяйственники представили молодому императору обширные реестры с перечнями личных вещей императрицы. Чего только не было в этих реестрах: и три «зубочистные» щетки с серебряными ручками, и чей-то «зуб костяной». Особенно впечатляет перечень сундуков с одеждой императрицы. Так, в трех сундуках хранились 875 «корсетов или шнуровок разной шелковой материи, в том числе некоторые из парчи, негодные к употреблению». В девяти сундуках были уложены 2170 пар «башмаков из разной шелковой материи, обшитых золотом и серебряным галуном, и парчою шитые золотом <…> к употреблению негодные». Еще в двух сундуках лежали 140 пар «сапогов мужских к употреблению негодных». В других сундуках хранились зонтики и веера в огромных количествах и в основном «негодных к употреблению» [138]. Этот «скромный» перечень показывает, что сведения об огромном количестве платьев и обуви, принадлежащих русским императрицам, не являются преувеличением. Поскольку вещи были «негодными к употреблению», то по приказу Николая Павловича большую часть этого добра ликвидировали. При этом Николай I лично и по каждой вещи решал, что подлежит раздаче слугам, а что следует продолжать бережно хранить в дворцовых кладовых. Видимо, именно благодаря решению императора до нас дошла коллекция мундирных платьев Екатерины II [139]. У Николая Павловича просто не могла подняться рука на женские мундиры. Более того, он продолжил эту традицию.

С.К. Зарянко. Дворцовая анфилада. Не позднее 1837 г. На переднем плане Бриллиантовая комната императрицы Марии Федоровны

Отметим, что в списке комнат Малого Эрмитажа упоминаются в 1826 г. комнаты мемориального характера, связанные с императрицей Екатериной II: «В оных малые кабинетцы, а прежде была мастерская токарная и гранильная Императрицы Екатерины II» и «Эрмитажник, где были подъемные столы».

После смерти Александра I некоторое время сохранялся только его кабинет. Буквально накануне пожара в июле 1837 г. в кабинете Александра I «сверх описи» нашли три черепаховых лорнета («на окне, на столе и в шкапу»); «ящичек с зубочистками»; «щетку головную» [140]. Кроме этого, в самой «описи» перечислено множество вещей, продолжавших храниться в кабинете Александра I, в том числе: 24 ножа; «башмак фарфоровый» (видимо, табакерка в форме «башмака». – И. З.); серебряный самовар; два солдатских ружья и одна винтовка; два пасхальных яйца – малахитовое и фарфоровое; ящик с четырьмя пистолетами; два футляра духов и т. д. Особо упомянем такой обязательный предмет гигиены, как «поплевок овальный красного дерева» [141]. «Поплевок» – это обязательная для дворцовых интерьеров плевательница.

Л.К. Плахов. Кабинет Александра I. 1830 г.

Как уже говорилось, комнаты императрицы Елизаветы Алексеевны после ее смерти в 1826 г. сразу же начали перестраивать. Ее вещи тщательно разобрали. К этому времени сложилась стандартная процедура «утилизации» вещей с личных половин умерших царственных владельцев. Для этого составлялись реестры буквально всего находящегося на императорских половинах. Что-то передавалось родственникам и близким людям «по завещанию», что-то уходило решением правящего императора в Эрмитаж, что-то передавали в кладовые Зимнего дворца на длительное хранение, что-то получали на память «люди», т. е. слуги.

Например, 18 января 1827 г. Николай I распорядился судьбой найденных в кабинете императрицы Елизаветы Алексеевны раритетных «шести медальонов с волосами: царя Михаила Федоровича, царя Алексея Михайловича, императора Петра Великого, императора Петра II и императрицы Елизаветы и Герцогини Голштейнской Анны». Все медальоны из царских комнат передали «для хранения в Эрмитаже» [142]. Такие медальоны с локонами были широко распространены в дворянской среде. Автору приходилось держать в руках такой медальон с волосами Александра I.

Волей Николая I, проводившего русификаторскую политику не только в Польше, но и во франкоговорящем Зимнем дворце, создается первая мемориальная зона общегосударственного значения. Эта мемориальная зона получила наименование галереи Петра Великого. Еще раз подчеркнем, что создание подобной мемориальной зоны великого императора стало личной инициативой Николая I, который в апреле 1848 г. повелел составить для него справку о том, где находятся вещи Петра I, когда и откуда они поступили.

Отметим, этот интерес для Николая I не был случайным. В документах указывается, что еще в 1827 г. по его повелению ученые Императорской академии наук составили «опись вещам, принадлежащим Императорской Фамилии со времен Петра Великого», хранящимся в Кунсткамере. В 1837 г. эту опись [143] издали отдельной брошюрой. В ней приведены наименования более 1500 разных предметов, непосредственно связанных с императором.

Петр I был многогранным человеком, поэтому мы упомянем только предметы, входившие в круг медицинских увлечений Петра Великого: «Баночка стеклянная, содержащая в спирте сустав пальца, отрезанный Петром I у дитяти на Стрельной мызе, поелику палец был болезненный; Баночка, заключающая 8 зубов, рваных рукой Петра I; Ящик, с осемью выдвижными ящиками, в котором: 23 сосуда с крышками из коих 7 серебряные, а прочие 16 стеклянные, отверстия оправлены в серебро; небольшие аптекарские весы с серебряными вызолоченными чашками на зеленых шнурках; ложка серебряная с ручкою из черного дерева; воронка вызолоченная; чернильница и песочница из черного дерева, отверстия в серебре; ступка серебряная с пестиком; орудие наподобие щипцов, серебряное с вызолоченной ручкою; ножницы английские с серебряными вызолоченными ручками; ножичек серебряный, вызолоченный; лопатка серебряная вызолоченная; щеточка, для бритья употребляемая, из белых щетин в серебряной оправе; линейка тонкая серебряная (сегодня этот экспонат, хранящийся в Государственном Эрмитаже, именуется „Походной аптечкой Петра I“. – И. З.); Ящик с хирургическими инструментами, принадлежащий Его Величеству; Сундук с лекарскими инструментами».

После того как Николай I ознакомился с описью вещей Петра I, он распорядился «все значащееся по сей описи передать в Императорский Эрмитаж». При этом на Кунсткамере император не остановился, а, собирая максимально полную коллекцию вещей Петра I, распорядился «весь гардероб Петра I, хранящийся ныне в Марли, что в Петергофе», также передать в Эрмитаж [144].