Наполеон. Отец Евросоюза - Стариков Николай Викторович (книга жизни .TXT) 📗
Наполеон настаивал и раздражался, Александр продолжал увертываться. Однажды, когда они спорили, расхаживая рядом в кабинете Наполеона, последний тем движением, которое было ему свойственно в минуты гнева, бросил на пол свою шляпу и с бешенством растоптал ее. «Вы вспыльчивы, – спокойно сказал Александр, – а я упрям. Значит, гневом со мною ничего нельзя сделать. Будем обсуждать дело, иначе я уезжаю», – и он направился к двери. Наполеон вынужден был успокоиться и в конце концов отступиться от своих требований. Он только категорически отказался выполнить настойчивые просьбы Александра о возвращении прусскому королю крепостей на Одере и согласился сбавить Фридриху-Вильгельму лишь жалкую часть контрибуции – двадцать миллионов; письмо Штейна к Витгенштейну, перехваченное полицией, воскресило в нем всю его прежнюю ненависть к Пруссии.
12 октября оба императора подписали соглашение, которым их союз возобновлялся и которое они условились десять лет держать в тайне. Они обязывались прежде всего торжественно предложить мир Англии на условии uti possidetis: мирный договор должен был формально признать перемену династии в Испании и присоединение к русской империи Финляндии и дунайских княжеств. Относительно последних в акт был внесен особый параграф, который, по настоянию императора Александра и Румянцева, был формулирован так ясно и категорически, что не оставлял никакого места сомнениям: по отношению к Наполеону они считали необходимым принять все возможные меры предосторожности. «Его величество император Наполеон, – говорилось здесь, – соглашается на то, чтобы русский император владел на правах полной собственности Валахией и Молдавией, считая границей Дунай, и с этого же момента признает их включенным в состав русской империи». С другой стороны, если Австрия объявит войну одной из союзных империй, последние должны действовать сообща и оказывать одна другой вооруженную помощь; но о том, чтобы сейчас произвести совместно дипломатическое давление на венский двор и заставить его прекратить военные приготовления, не было речи. Александр даже весьма благосклонно отнесся к барону Винценту, присланному императором Францом в Эрфурт. В общем, Наполеон не достиг своей главной цели, состоявшей в том, чтобы парализовать Австрию через посредство России и предотвратить новую войну в Германии: дипломатическое единоборство, разыгравшееся в Эрфурте, кончилось для него лишь половинным успехом – почти поражением.
Вопрос о браке Наполеона. На совещании двух императоров был затронут еще один вопрос. Уже с год Наполеон серьезно помышлял о разводе. В 1807 году смерть унесла старшего сына его брата, Луи, не по летам умного мальчика, которого он иногда намечал себе в преемники. В это же время одна из его фавориток родила ему сына; это внушило ему уверенность в том, что он способен плодоносным браком обеспечить будущность своей династии. Зимой 1807–1808 гг. он едва не развелся с Жозефиной, и распространился слух о его женитьбе на русской принцессе. В Эрфурте он желал, чтобы Александр заранее обещал ему одну из великих княжен на тот случай, если он решится на развод. Будучи стороной предупрежден об этом, Александр повел речь о своей младшей сестре, великой княжне Анне, которой не было еще и пятнадцати лет, и намекнул императору на возможность этого брака, под тем однако условием, если на это согласится его мать, так как ей-де принадлежит право распоряжаться своими дочерьми и устраивать их судьбу. Эту увертку если не придумал, то одобрил Талейран, избранный Наполеоном главным посредником по этому делу: «Признаюсь, – писал он, – меня испугала мысль о новой еще связи между Францией и Россией. На мой взгляд, необходимо было настолько одобрить план этого союза, чтобы удовлетворить Наполеона и в то же время выставить такие оговорки, которые сделали бы его трудно осуществимым». Он не уладил брака своего господина, как ему было поручено; зато, благодаря посредничеству признательного ему Александра I, он женил своего собственного племянника на курляндской принцессе, будущей герцогине Дино: это была награда за вероломство.
Переговоры с Англией; отозвание Наполеона из Испании. 14 октября императоры после нежного прощания расстались; они снова увидятся лишь сквозь дым орудий. Не зная, каково будет окончательное решение Австрии, Наполеон решил, что во всяком случае успеет лично двинуться в Испанию и усмирить ее; по его расчету, для этого достаточно было трех месяцев. Он лишь проездом посетил Париж, куда привез и водворил Румянцева, уполномоченного вместе с Шампаньи руководить мирными переговорами, к которым была приглашена Англия. Переговоры действительно начались, но ни одна из сторон не относилась к ним серьезно: к Англии вернулось все ее высокомерие, с тех пор как она снова приобрела союзников в Европе в лице восставшей Испании и вооружавшейся Австрии, а Наполеон желал прежде всего сломить мятеж за Пиренеями и поставить Англию перед совершившимся фактом. Он явился в Испанию в начале ноября; он и его сподвижники отметили свое движение рядом побед – при Бургосе, Туделе, Эпиносе. Атака Сомо-Сиерры открыла ему путь в Мадрид. Он не удостоил Мадрид посещения и ограничился тем, что восстановил в нем власть своего брата (4 декабря), а затем направился в северо-западную часть полуострова, против английской армии, высадившейся здесь под начальством генерала Мура. Он едва не настиг ее: она ускользнула от него, но он захватил ее отсталых, обоз и запасы. Он тесно сжал ее в галисийских горах и бешено гнал к побережью, рассчитывая опрокинуть ее в море; но в первых числах января 1809 года он вдруг приостановил преследование и отступил от Асторга к Бенавенту, а затем – к Вальядолиду. Уже несколько дней курьер за курьером привозили ему тревожные известия, которые и заставили его бросить Испанию, чтобы дать отпор другим врагам.
После эрфуртского свидания Австрией овладела предательская самоуверенность, ускорившая ее решение. В беседах с Меттернихом Талейран выдал этому двору, на который он смотрел как на своего личного союзника, тайну разногласия, возникшего между обоими императорами, причем выразил убеждение, что «Александра уже не удастся вовлечь в войну против Австрии». Язык русской колонии в Вене, кружка интриганов обоего пола, фанатически ненавидевших Францию, подтверждал это мнение. Считая несомненным то, что Александр не зайдет ей в тыл и не станет ей поперек дороги, Австрия все более и более увлекалась своими шовинистскими замыслами. В декабре 1808 года в Вене принципиально было признано необходимым начать войну; решено было перейти в наступление весною 1809 года, и был тайно выработан договор с Англией о субсидиях. Уже теперь усиленные приготовления, передвижения войск, оживленная деятельность австрийской дипломатии, открыто начавшей кампанию, и целый ряд интриг, о которых отовсюду извещали французские агенты, указывали на близость войны.
В то же время Наполеон узнал о факте более странном – об интриге, возникшей в самом Париже, средоточии его могущества. Талейран и Фуше возобновили игру, которую они начинали каждый раз, когда им казалось, что жизнь или судьба Наполеона висит на волоске: в этих случаях они начинали изыскивать средства к тому, чтобы выжить, или заменить его другим лицом, или, в случае надобности, ускорить его падение с целью самим спастись при крушении империи. В этот раз они спекулировали на возможность гибели Наполеона в Испании от пули фанатика, равно как и на опасности новой войны в Германии, и новые злоключения, которые, как можно было думать, вызовут окончательную реакцию в общественном мнении. И вот они организуют за кулисами новое правительство на смену Наполеону, которое они намереваются вывести на сцену, лишь только обстоятельства это позволят: во главе его, разумеется, должны стать они оба, но на верхушке этой наскоро сколоченной постройки, в качестве конька, будет водружен Марат. Меттерних узнал кое-что об этом заговоре и дал знать своему правительству. Перехваченные на почте письма отчасти открыли Наполеону секрет, не осведомив его, однако, о той тайной связи, которая существовала между заговорщиками и внешним врагом.
