Исполнение желаний - Мортимер Кэрол (книги полностью .txt) 📗
Просто не желает смотреть на Селию или… Гнев, охвативший его сегодня утром, не утих. И он был направлен против Энтони…
– Вот и «скорая», – внезапно произнес Руфус, поворачиваясь к Энни. – Думаю, я поеду с Селией в больницу, а ты останешься здесь с Джессикой. И дождись возвращения Энтони, – добавил он холодно. – По всей видимости, он рано утром повез Давину в Лондон, так что должен вернуться во второй половине дня.
Его решение сопровождать Селию в больницу было, конечно, правильным, но Энни не особенно улыбалась мысль, что ей одной придется ждать возвращения Энтони.
Однако сейчас нельзя давать воли своим чувствам. Врачи уложили Селию на носилки и понесли к машине. Руфус не отставал от них.
Когда они уехали, в доме воцарилась тишина. И эта тишина была такой зловещей…
Энни пришлось сообщить новость всем домочадцам, включая Джессику, которая после веселого разговора о том о сем с Люси тут же примолкла.
– Бабуля умрет? – неожиданно вырвалось у девочки. Ее губы подергивались – она пыталась перебороть слезы.
Значительно легче сказать «нет, она не умрет»… и молиться, чтобы оправдались эти слова. Однако Энни не смогла произнести их, ведь пока неизвестно, насколько серьезно состояние Селии.
– Я не знаю, Джессика, – честно призналась она.
– Мой дедушка умер, когда я была совсем маленькой, – ровным голосом проговорила Джессика.
Энни крепко сжала ручку девочки.
– Я знаю, дорогая.
– И мама тоже умерла, – строго произнесла Джессика.
Энни почувствовала, что сердце у нее сжимается от слов девочки: ее мать умерла, как умерла когда-то и мать Энни. Все в конце концов умирают. Только это событие в жизни является неизбежным.
– Будем надеяться, что бабушке станет лучше.
Джессика, борясь со слезами, закусила нижнюю губу.
– Моя мама поехала на лодке с дядей Энтони и больше не вернулась.
Энни нахмурилась. Джоанна и Энтони?.. Не об этом ли несчастном случае с лодкой говорил Руфус в тот день, когда она впервые встретила его? Джоанна… и Энтони?
– Из этого же не следует, что бабушка не вернется из больницы, – заверила она Джессику.
– А мне можно будет навестить ее? – Джессика приободрилась.
– Ну, если твой папа скажет, что доктора разрешают, – уклончиво ответила Энни. – Давай пока сыграем в шахматы, – предложила она, чтобы отвлечь девочку. – Твой отец говорит, что ты хорошо играешь.
Джессика лукаво взглянула на нее.
– А папа сказал, что ты играешь лучше!
Энни рассмеялась, и на душе у нее стало легче: хоть над чем-то еще можно посмеяться.
– Он просто не был внимателен в ходе игры.
– Я не против и проигрыша, – созналась Джессика. – Папа говорит, что поражение многому учит.
– Неужели? – сухо произнесла Энни: что-то уж очень не верилось, чтобы Руфус радовался собственному поражению!
Джессика захихикала.
– Наверное, вчера вечером он так не думал! Все еще не могу поверить, что ты и впрямь побила его. – Она тряхнула головой, когда они расставили фигуры. – Думаю, прежде подобного с ним не случалось.
Энни склонилась над доской, и с ее лица сползла улыбка: вряд ли когда-нибудь повторится вчерашняя партия. Да и весьма сомнительно, что она сможет еще хоть на миг остаться с Руфусом наедине…
Однако ей стало легче, когда она заметила, что предложение сыграть в шахматы отвлекло Джессику от печальных мыслей. Грустно, что этой девочке через всю жизнь суждено пронести столь горестные воспоминания. И как ужасно, что ее мать утонула! Но по крайней мере теперь Энни знала, что Джоанна не та женщина, которая могла покончить с собой.
Вероятно, мать Руфуса свела счеты с жизнью…
Две замужние женщины из семейства Даймондов встретили свою смерть в воде.
А теперь Селия, третья, серьезно больна и лежит в больнице… Энни почувствовала, что ей самой становится страшно. Как быстро она оказалась вовлечена в жизнь этой семьи! Казалось, членов семейства преследуют несчастья. Вот и Энтони женится на женщине, которой не собирается быть верен.
Она довольно легко обыграла Джессику, хотя и поняла: девочка подает надежды. Несомненно, она обладает той же целеустремленностью, что и ее отец.
– Думаешь, папа позвонит нам, когда ему станет известно, в каком состоянии бабушка? – спросила Джессика, когда они убрали шахматы.
Судя по всему, игра нисколько не отвлекла Джессику.
– Будем надеяться. – Энни встала с кресла. – Пошли поищем чего-нибудь съестного. Нам еще понадобятся силы.
Дело шло к вечеру, когда раздался долгожданный звонок от Руфуса. Он произнес невероятно уставшим голосом:
– Селия уже очнулась. Это был не сердечный приступ, однако она останется на несколько дней в больнице. Я договариваюсь насчет отдельной палаты. Скоро приеду.
Казалось, он не говорит всей правды. Если это не сердечный приступ, то почему же Селия рухнула на пол без чувств? Для чего они оставляют ее на несколько дней в больнице? Неужели для проведения нормального обследования недостаточно двадцати четырех часов?
Энни видела, что Джессика переминается с ноги на ногу, желая знать, не умрет ли бабушка.
– Джессика хотела бы повидаться с Селией, – напрямик сказала она Руфусу в надежде, что он поймет, почему девочке так неймется встретиться с бабушкой. Пускаться в объяснения ей было несподручно: рядом стояла Джессика.
– Только не сегодня, – прозвучал резкий голос Руфуса. – Быть может, завтра, когда Селия… успокоится.
Он говорил странно. Быть может, пережитый шок заставил его понять, что он, несмотря ни на что, все-таки любит свою мачеху…
– Вы не могли бы передать Селии, что Джессика скучает по ней? – Она заулыбалась при виде девочки, которая энергично закивала головой. – И мои наилучшие пожелания.
– Передам, – сдержанно ответил он. – Полагаю, Энтони еще не вернулся? – Его голос приобрел жесткость, когда он заговорил о брате.
– Нет, – равнодушным тоном ответила она, хотя в душе Энни была даже немного рада: они расстались скверно, и ей думалось, он не особенно обрадуется, когда Энни расскажет, что случилось с его матерью.
– Прекрасно, – произнес Руфус. – Я пытался позвонить родителям Давины, надеясь застать его там, но он, очевидно, уехал оттуда часа два назад.
Из этого следовало, что Энтони мог появиться в любую минуту. При мысли, что она вновь увидит его, Энни стало противно: в последней беседе он предложил ей роль любовницы… предложение, которое она с негодованием отвергла.
– Энни?
Она откинула эти воспоминания прочь, поняв, что Руфус по-прежнему говорит с ней.
– Да?
– Не поддайся чувству жалости к Энтони оттого, что его матери нездоровится. Он настоящий мерзавец. И всегда был таковым.
Энни до глубины души обидел снисходительный тон Руфуса. Возможно, она вела себя с Энтони довольно глупо, но она же не полная дура. Теперь ей было точно известно, что это за человек.
– Я приму к сведению ваш совет, – неприветливо ответила она Руфусу. – Что еще?
Ответом ей послужил сдавленный смех. Не это она хотела услышать. Как смеет он смеяться над ней?
– Я скоро приеду. Согрей для меня постель, Энни!
– Что?!
Она с грохотом бросила трубку. Как он может?.. Она весь день терзалась тем, что случилось между ними прошлой ночью… а он еще и насмехается!
– Энни? Что произошло? Почему ты вдруг положила трубку? – Джессика с беспокойством глядела на нее.
– Твой папа приедет, как только устроит бабушку в больнице, – улыбнулась она, приглаживая шелковистую прядь волос, свисающую Джессике на глаза. – Все в порядке. И твой отец вскоре будет дома. – Вот этого-то она и опасалась сейчас даже больше, нежели появления Энтони. Руфус посмел…
– А, мои прелестные девчушки!
Стоило подумать об Энтони, и вот он тут как тут: высокий и красивый, замер на пороге библиотеки, где сидели Энни и Джессика. Его манеры были, как всегда, очаровательны. Судя по обворожительной улыбке, он уже забыл о последнем, резком разговоре с Энни. Или, возможно, в своем высокомерии не придал той беседе особого значения. Или просто заигрывает!
