Где-то на краю света. Сразу после сотворения мира - Устинова Татьяна (мир бесплатных книг .txt, .fb2) 📗
– Какие-то детективы придумали! Кто их читает, детективы эти?! Только кретины всякие вроде этого Преображенцева вашего…
Лиля решительно открыла свой микрофон.
– У меня есть радикальное средство борьбы с Преображенцевым, – сказала она задушевно. Олег быстро и внимательно взглянул на нее с той стороны пульта. – Как вас зовут?..
– Да какая разница, как меня зовут! Татьяной меня зовут, и начальству вашему я обязательно…
Лиля сбросила звонок. Преображенцев опять взглянул – звонками распоряжался только он, она никогда раньше не вмешивалась. Сейчас щеки у нее горели, и вид был воинственный.
– Любезная Татьяна! Средство борьбы с нами очень простое и действенное: если мы вас так раздражаем, не нужно слушать! Вот как только вы слышите нас в эфире, немедленно выключайте, включайте концерт Моцарта и наслаждайтесь! Если вам не понравится концерт, можете написать начальству Моцарта, а наше начальство обременять жалобами не имеет смысла. Оно целиком и полностью нас поддерживает. Да, и дозваниваться к нам не стоит! На трубе висеть, денежки тратить! Ребят, давайте про детективы, мы же договорились! Есть у кого история?
Преображенцев пробормотал в эфир номер телефона и запустил невразумительную песню.
– Ты что? Разве можно из-за ерунды так заводиться?
– Это не ерунда! Ты первоклассный ведущий, таких днем с огнем не найдешь, а она!..
Олег Преображенцев смотрел на негодующую Лилю с интересом.
– И нечего изображать святого! Как только ты слышишь, что начинается ерунда, нужно сразу звонок уводить! Зачем тебе гадость всякая в уши?!
– Ну, это часть нашей аудитории, и у нее такое мнение.
– Нет у нее никакого мнения! Ей охота тебе настроение испортить, а ты ведешься!
– По-моему, как раз ты завелась.
Лиля сердито махнула на него рукой.
Ему странно было, что она так… решительно кинулась его защищать. Кажется, все с ней ясно – московская фифа, прилетела на край земли не по собственной воле, мечтает об одном – побыстрее смыться обратно, и «Пурга», и Анадырь, и он сам, Олег Преображенцев, для нее просто досадный эпизод, потеря времени, забудет как страшный сон, как только сядет в самолет.
Или он чего-то про нее… не понял?
…Или ничего не понял?
На мониторе мигали все линии многоканального телефона, Чукотка с энтузиазмом дозванивалась в прямой эфир, а ведущие пребывали в странном настроении. Она сердилась, он раздумывал.
– Это прямой эфир, как всегда в это время. Говорим о детективах, настоящих и придуманных. Здравствуйте, как вас зовут?
В наушниках шуршало и посвистывало, как будто в них тоже мела метель.
– Говорите, пожалуйста! – громко предложила Лиля. Преображенцев приготовился переключить линию и не успел.
– Ты знаешь, кто его убил, – произнес ровный голос без всякого выражения. – И знаешь, за что. Ты все видела своими глазами. Почему ты не сказала, что видела?
– Алло? – растерявшись, спросил Преображенцев. Лиля замерла возле своего микрофона.
– Он не должен был умереть. Он был не готов. Его бы никто не смог убить, если бы он был готов! Он великий охотник! А ты никому ничего не сказала!
– Кто это? Как вас зовут?!
– Ты должна сказать правду, – продолжал голос бесстрастно. – Или за его смерть заплатишь ты одна. Ты виновата, ты и заплатишь.
– Подождите! – крикнула Лиля, позабыв, что они в прямом эфире. – Его никто не убивал, он сам застрелился! Возле него ружье валялось, и в полиции сказали, что он сам!..
– Ты виновата, – повторил голос, – на него охотились, а он был не готов. Теперь охотиться будут на тебя.
И никого не стало в наушниках.
Что-то грохнуло и покатилось – не в наушниках, снаружи. Лиля не поняла, что именно.
Странным образом все телефонные линии опустели, ни один индикатор не мигал.
– Вот вам и детектив, дорогие радиослушатели, – сказал Преображенцев, потому что надо было говорить хоть что-то. – Лилия Молчанова, оказывается, не просто любит радиоспектакли, но и сама в них участвует! Это была сценка из пьесы Агаты Кристи?
– Теннеси Уильямса, – сквозь зубы выговорила Лиля.
– Я и не знал, что Уильямс тоже писал детективы! – фальшиво воскликнул Преображенцев. – Игра продолжается, звоните нам!..
При первых звуках песни они разом сдернули наушники и уставились друг на друга.
– В чем я виновата? Что я должна рассказать?! Я ничего не видела! Когда я пришла, он уже мертвый был! А библиотекарша вызвала милицию!
– Полицию.
– Он застрелился, понимаешь?! Сам! И я ничего не видела!
Дверь в студию распахнулась, и влетела Алена Долинская:
– Это что такое было, ребята?! Вы все подстроили или кто-то по правде звонил?!
– Никто ничего не подстраивал. Обычный звонок в прямой эфир! Я ответил и…
– Я правда не виновата! А он сказал, что я должна за все заплатить!
– Тихо! – прикрикнул Преображенцев. – Держи себя в руках!
– Это все же он или она? – Алена глотнула кофе из Лилиной кружки. – Голос такой странный.
– Странный голос, – согласилась Лиля. – Да ну, чепуха какая-то! Зачем он звонил? Или она?
– Чтобы напугать. И напугал! Посмотри на нее, Олег, она аж посинела вся!
– Я не посинела! – возмутилась Лиля.
– А если б я звонок не взял? Я половину из них не беру!
– Может, вас разыграли с вашими детективами? Хотите детектив, получите! – предположила Алена.
– Нет, – сказала Лиля после секундной паузы, – никто нас не разыгрывал. Этот человек звонил мне. Он хотел, чтобы я его услышала и испугалась. Он не шутил, это точно. – Она еще подумала. – Он уверен, что я знаю что-то важное и молчу. А я на самом деле ничего не знаю! Все, ребят, забыли, после эфира договорим.
Преображенцев предложил быстро:
– Хочешь, я один доведу?
Лиля посмотрела на него, ничего не ответила и уставилась в монитор. Олег переглянулся с Аленой, та помедлила немного, наклонилась, вытащила невесть как закатившуюся под шкаф кружку Преображенцева, аккуратно поставила ее на микрофонную стойку и вышла, плотно прикрыв за собой толстую глухую дверь.
Ромка Литвиненко, матрос-обманщик, а на самом деле директор радиостанции «Пурга», сказал, чтобы Лиля не волновалась. Чтоб она даже не думала волноваться ни о чем! Подумаешь, ненормальный позвонил! Мало ли их, ненормальных, звонит! Каждый день по сто раз! Правда, Олег?
Вид у него при этом был странный, Лиле в глаза он старался не смотреть, и Алена прошла в студию, даже не взглянув на нее. И народ не выскакивал в коридор, не отирался возле кофейного аппарата, не ловил каждое ее слово. Тихо было и пустынно, как в выходной день.
Что-то необъяснимое творилось на радиостанции.
– Проводишь, да? Только… как следует, – велел Роман Преображенцеву, – и возвращайся, надо поговорить.
– Может, все вместе поговорим? – предложила Лиля, понимая, что все дело в ней и в этом странном звонке.
– Вместе мы потом поговорим. Не сейчас, – отрезал Роман. – Ты, главное, не переживай ни о чем!
Преображенцев был мрачен. Лиля, сопя, напяливала кухлянку, а он стоял и смотрел, как она напяливает.
– Что? – спросила она раздраженно, с горем пополам просунув руки в негнущиеся рукава. – Что ты смотришь?!
– Ничего, – быстро сказал Олег. – Где твоя сумка? Бери и поедем!
Тут выяснилось, что сумки нет.
Лиля посмотрела в кресле, посмотрела под столом, выдвинула все ящики – они были пусты и двигались в пазах с легким канцелярским стуком. На вешалке сумки не оказалось тоже. И возле кофейного аппарата. И возле принтера!
– Может, я без нее пришла?
Лиля еще раз выдвинула ящики, один за другим. Ей очень хотелось, чтобы сумка как-нибудь очутилась в ящике, больше всего на свете!
– Ты не могла без нее прийти. Ты паспорт Богданычу показывала, а он у тебя в сумке. Лиля, сумку нужно найти! Где ты ее оставила, вспоминай!
Вокруг них закручивался водоворот беспокойства, расходился кругами по коридору и комнатам, и вскоре вся радиостанция искала Лилину сумку. Музыкальный редактор Настя даже в туалет зашла и там посмотрела, а следом за ней Преображенцев зашел и тоже стал искать. Был он мрачнее тучи, и его мрачность почему-то нервировала Лилю гораздо сильнее, чем пропажа.
