Доктор Данилов в госпитале МВД - Шляхов Андрей Левонович (книга жизни .TXT) 📗
Дежурные реаниматологи дают родственникам разную информацию о состоянии пациентов не из-за вредности или тупости, а только потому, что от суток к суткам состояние претерпевает изменения, становясь лучше или хуже. Только и всего, но если захотеть, то во всем можно усмотреть злой умысел.
— …по мне, так лучше генерала лечить, чем «платного»! — продолжил Роман Константинович. — Подводных камней больше.
«Скоро привезут генерала», — подумал Данилов.
Примет, связанных с дежурствами, существует великое множество, все и не перечесть. Но есть среди них главные, можно сказать — основополагающие. Например, ни один дежурный врач, если, конечно, он не зеленый новичок, не скажет до сдачи дежурства фразы: «Ну, на сегодня я, кажется, все закончил!» — даже если до конца дежурства осталось всего ничего. Стоит только высказаться подобным образом, как хлопот тут же прибавится, причем изрядно, а смена опоздает. Короче говоря, не говори «гоп», пока не перепрыгнул через сдачу дежурства. Никогда не стоит писать впрок выписки и переводные эпикризы, даже если выдалось свободное время, которое буквально нечем убить. Написанный переводной эпикриз придется выбрасывать и писать вместо него посмертный.
Можно пожелать врачу хорошего или спокойного дежурства, это нормально, в рамках стандартной вежливости, но упаси бог пожелать ему вечером «спокойной ночи». Можно вместо «спасибо» услышать нечто заковыристо-нецензурное. И поделом — нечего «глазить» остаток дежурства, ведь после такого пожелания ночь спокойной никогда не будет.
Праотец Ной взял в свой ковчег каждой твари по паре, дав начало закону парных случаев, который, к сожалению, распространяется только на плохое, обходя вниманием хорошее. Получил в свое дежурство покойника? Готовься — на следующем получишь второго. И так далее…
Тот, кто просит коллегу поменяться с ним дежурствами, непременно будет дежурить тяжелей обычного. В свою очередь тот, кто пошел навстречу и согласился поменяться, будет дежурить хорошо, спокойно. Доброе дело никогда не остается без воздаяния.
Говорить, что вместо того лучше получить это, тоже не рекомендуется, даже если дежуришь не ты, а твой подчиненный. Рабочее «счастье» у вас общее, и в эти сутки непременно поступит «это», да такое, что с «тем» и сравнивать нельзя будет. Молчание — оно, знаете ли, не только золото, но еще и спокойствие. Как на дежурстве, так и вообще, лишний раз гневить судьбу не стоит.
Генерал поступил в первое реанимационное отделение спустя каких-то полчаса после ухода начальника. «Скорая» взяла его прямо из служебного кабинета, расположенного в здании Министерства внутренних дел. Работал человек, проводил совещание с подчиненными, да вдруг, потеряв сознание, обмяк в кресле…
Генерал был замечательно рыж. Негласное, но широко распространенное в медицинской среде мнение о том, что люди, имеющие рыжие волосы от природы, более подвержены всяческим осложнениям и реакциям, нежели все остальные, Данилов не разделял. Он считал, что просто все «геморрои» с рыжими пациентами запоминаются сильнее, ввиду их исключительности, только и всего.
К моменту поступления в реанимацию генералу лучше не стало. В сознание он так и не пришел, дышал тяжело, шумно, зрачки разной величины, лицо красное, на лбу испарина, сердцебиение учащенное… Артериальное давление бригада «Скорой» снизила до ста сорока на восемьдесят пять, других успехов добиться не удалось.
— Думали — не довезем, — тихо сказал врач «Скорой», косясь на сопровождающего с погонами подполковника.
— Ваше счастье, — ответил Данилов.
Сопровождающий подполковник оказался дисциплинированным и понятливым. В отделение не лез, с вопросами не приставал, сообщил Наташе данные больного — имя, должность, номер домашнего телефона — и остался в коридоре ждать, что ему скажут.
В том, что у генерала нарушение мозгового кровообращения, то есть инсульт, сомнений практически не было. Скорее всего, инсульт был геморрагическим, то есть кровоизлиянием в мозг, но для уточнения и подтверждения диагноза Данилов с помощью Наташи уложил генерала на бок и сделал ему спинномозговую пункцию. Полученную кровянистую жидкость сразу же отправил в лабораторию. Красный оттенок не только подтверждал диагноз геморрагического инсульта, но и свидетельствовал о том, что кровоизлияние в мозговую ткань сочетается с кровоизлиянием в полости мозга, заполненные спинномозговой жидкостью. Больше масштаб кровоизлияния — больше проблем, тяжелее течение, выше риск развития всяческих осложнений.
Спустя час, когда подключенный к монитору генерал лежал под капельницей, подполковник ушел, получив от Данилова краткий отчет о состоянии начальника и от Наташи — пакет с генеральскими кителем и совсем не форменными полуботинками, а Данилов заполнял генеральскую историю болезни и ждал дежурного невропатолога, вызванного на срочную консультацию. В отделение явилась целая делегация — начмед Борис Алексеевич, начальник неврологического отделения Котельников и дежурный невропатолог Михальченко. Начмед выглядел уставшим — «как вы все меня достали!» ясно читалось у него на лице; Котельников, усердно изображавший делового и энергичного руководителя, держался по обыкновению бодро, а Михальченко, которому до пенсии оставалось меньше года, хранил невозмутимое спокойствие.
Делегация, изрядно напугав Наташу, сразу же проследовала к койке, на которой лежал генерал. Туда же подошел и Данилов с еще недописанной историей болезни в руках.
— Доложите! — велел начмед. — И поподробней.
Данилов начал докладывать. Когда он сказал о том, что спинномозговая жидкость отправлена в лабораторию, его тут же перебил Котельников:
— Кто делал пункцию?
— Я, — довольно сильно удивившись подобному вопросу, ответил Данилов и добавил: — Больше некому, Роман Константинович свое на сегодня отработал.
— А вы его разве не вызвали? — нахмурился начмед.
— Нет. А что — надо было вызвать? — спросил Данилов.
— Разумеется! — немного раздраженно ответил начмед, словно недовольный тем, что ему приходится объяснять сотруднику очевидные вещи. — Во-первых, у вас непростой больной, причем тяжелый…
«Скажи уж проще — высокопоставленный», — подумал Данилов, любивший называть вещи своими именами.
— …а во-вторых, разве вам хочется одному за все отвечать?
— Да я в общем-то привык. — Данилов пожал плечами. — На каждом дежурстве за все отвечаю.
— Дежурство дежурству рознь, — строго заметил начмед.
— А почему вы сами сделали пункцию? — встрял Котельников. — Почему не подождали меня?
«Может, вы и дневники за меня писать будете?» — хотел спросить Данилов, но ситуация не располагала к остроумию, и потому он ответил:
— Я и предположить не мог, что для люмбальной пункции реаниматолог должен вызывать начальника неврологического отделения!
— Вы не учитываете нашей специфики, — сказал начмед. — Бывает так, что класть за веко глазную мазь приходит начальник офтальмологического отделения, а не медсестра…
«А подтирать задницу — ведущий проктолог!» — мысленно продолжил Данилов.
— …короче говоря, все зависит от конкретной личности…
«Скорее — от должности этой самой личности».
— …и впредь в подобных случаях вызывайте своего начальника отделения, а профильные манипуляции оставляйте специалистам…
«А я что, не специалист?»
— …и меня конечно же не забывайте ставить в известность!
Данилов скосил глаза на историю болезни, чтобы прочитать, в какой должности работает пациент. На эту строчку он в спешке не обратил внимания, поскольку с профессиональными вредностями и так все было ясно. Чиновник — малоподвижный образ жизни плюс систематические нервные перегрузки.
Генерал оказался заместителем начальника департамента. Данилов попробовал представить, что бывает, когда в госпиталь попадает кто-то повыше должностью. Общий аврал, свистать всех наверх и так далее? Внутривенные инъекции делает начальник первой хирургии, внутримышечные — начальник второй, катетеры устанавливает начальник отделения эндоскопии, к монитору подключает начальник физиотерапевтического отделения, кардиограмму снимает начальник отделения неотложной кардиологии, а анализ крови берет начальник лаборатории? Что ж, если загрузить все отделение высоким начальством, то дежурному реаниматологу останется только дневники в историях болезни писать да о состоянии пациентов докладывать.
