Инородное тело - Градова Ирина (читаем книги бесплатно .TXT) 📗
– Все не так просто, Андрей, – сказала я, видя, что он с нетерпением ожидает, что я продолжу начатую мысль. – Как я уже говорила, наши с тобой ситуации несравнимы: ты – свободный мужчина, а я замужем.
– Хочешь, я с ним поговорю?
Я вздрогнула, уставившись на него с ужасом и изумлением. По опыту знаю, что мужчины больше женщин ненавидят сцены. По этой самой причине они стараются избегать ситуаций, в результате которых может произойти нечто подобное, и охотно предоставляют возможность именно нам, женщинам, решать подобные щекотливые вопросы. То, что Андрей предложил сам разобраться с Олегом, говорило о его решительном настрое, и это меня здорово напугало.
– Ни в коем случае, даже не думай! – взвизгнула я.
– Мне надоело прятаться, как школьнику. Я люблю тебя – мне хватило времени, чтобы разобраться в своих чувствах. Теперь дело только за тобой.
Ну вот, он это и сказал! Мы никогда не говорили о любви и считали само собой разумеющимся, что испытываем по отношению друг к другу определенные чувства, раз уж нам хорошо вместе, но ни Андрей, ни я ни разу не говорили друг другу этих слов: «Я тебя люблю».
– Что ты молчишь? – спросил Андрей, так и не дождавшись от меня ответной реплики.
И я прибегла к единственному оружию, которое могло лишить его воли и желания продолжать этот допрос. Подавшись вперед, я взяла его лицо в ладони и, найдя его губы, впилась в них с такой неистовой силой, что сама потеряла возможность дышать. Пусть он считает, что это его слова произвели на меня такое неизгладимое впечатление – сейчас это неважно. Важно лишь то, что на некоторое время наш разговор отодвинется, а там будь что будет! Его руки обхватили меня, дыхание стало прерывистым, и я с некоторым страхом подумала о том, насколько непрозрачны затемненные стекла, и не будет ли возможности у проходивших мимо людей насладиться (или ужаснуться?) зрелищем, которое мы сейчас собой представляли.
Тем не менее нельзя сказать, что камень упал с моей души – он просто закатился под сиденье машины Андрея. Уходя, я непременно заберу его с собой. Потом, бессонными ночами, лежа рядом с Шиловым, я буду бесконечно прокручивать в голове наш сегодняшний разговор, пытаясь найти решение. И, скорее всего, так и не найду.
* * *
– Пиво будешь? – спросил Денис, направляясь в кухню.
– Ага, – ответил Дэн, скидывая модельную обувь, купленную папашей за бешеные бабки в Швейцарии. – Ты что, генеральную уборку затеял?
В комнате царил кавардак: диван и кресла были сдвинуты в центр комнаты, свернутый ковер лежал в углу, а посреди всего этого ералаша гордо воцарился огромный пылесос.
– Да так, – отозвался из кухни Денис, – решил немного прибраться, а то все как-то времени не находилось. Тебя мать прислала?
– Думаешь, я тут в качестве соглядатая? – оскорбился Дэн. – Я не могу просто так заглянуть к старому приятелю, чтобы выпить пива и поболтать?
– Ну, извини, – сказал Денис, вновь появляясь в дверном проеме и протягивая приятелю откупоренную бутылку. – Не хотел обидеть тебя в лучших чувствах. В последнее время мне пришлось много общаться с тетей Агнией, а она – женщина суровая!
– Мама? Суровая?!
– Ну, с тобой, возможно, и нет, а меня она так отчитывает, что уши вянут! – рассмеялся Денис.
Дэн внимательно посмотрел на друга, пытаясь уловить на его лице выражение недовольства, но ему это не удалось: может, Денису даже приятно, что хоть кому-то небезразлична его судьба? С тех пор, как трагически погибла его мать, Дэн частенько спрашивал себя, каково это – лишиться самого дорогого человека в своей жизни? Конечно, рано или поздно все теряют родителей, и это неизбежно, но чтобы так… Нет, Дэну даже думать об этом не хотелось – слишком ужасно было бы представить мир без матери. В последнее время он ловил себя на том, что немного ревнует мать к Денису – уж больно часто в разговорах всплывает его имя, и ее беспокойство в отношении него порою казалось Дэну чрезмерным. Тем не менее сейчас, лучше чем когда-либо, Дэн понимал, что Денису нужно это беспокойство.
Денис уселся прямо на паркет, и Дэн, хоть ему и не улыбалось помять и испачкать новенькие «ливайсы», вынужден был сделать то же самое.
– Ты ходишь к Кобзеву на терапию? – спросил он, сделав пару глотков из бутылки.
Денис молча кивнул.
– И как оно?
Приятель пожал плечами:
– Он хороший мужик. Наверное, отличный специалист, но… Понимаешь, я ничего не могу с собой поделать: мне не хватает драйва, и я прямо-таки на стенку лезу от скуки.
– У тебя ведь не так много свободного времени, верно?
– Точнее, его совсем нет.
– И все же ты скучаешь?
– Нет, не скучаю… Не знаю, как это объяснить, этого никто не понимает, разве что Кобзев!
– А ты попробуй, – предложил Дэн, задетый словами друга. – Я хочу понять.
– Ты думал когда-нибудь о том, чтобы уметь летать?
– Наверное… – Дэн не ожидал подобного вопроса, а потому слегка растерялся. – В детстве мне часто этого хотелось. Я даже летал во сне, но, говорят, со всеми детьми это случается, но потом проходит.
– А что, если не проходит? Представь, что ты умел бы летать, а потом вдруг разучился – что бы ты почувствовал?
– Не знаю… Наверное, это было бы ужасно, но я все равно не понимаю, какое это имеет отношение к твоей проблеме?
– Самое прямое. Меня не покидает чувство, что в жизни есть нечто большее, чем то, что обычно меня окружает, понимаешь? Наше жалкое существование зиждется лишь на добывании материальных средств и удовлетворении самых насущных потребностей в пище, одежде и жилище! Но это не может быть всем… Должно быть что-то, заставляющее кровь быстрее бежать по жилам! Я понятно объясняю?
– Думаю, я понял, – кивнул Дэн. – Когда я рисую или работаю на компьютере над каким-то арт-дизайном, который мне действительно нравится, я испытываю примерно то же самое. Беда в том, что разных людей «заводят» разные вещи. Мое занятие вполне безобидно, но вот твои… Ты уж прости, мужик, но тут я согласен с мамой и Кобзевым: тебе пора завязывать!
– Я уже две недели не посещаю бои, но…
– Что – но?
– Мне постоянно звонят.
– Слушай, – встревожился Дэн, – если ты должен кому-то деньги…
– Не в этом дело, – поспешил остановить его Денис. – Я же не делал ставок, а был бойцом. Хотя некоторые пренебрегают правилами и все-таки ставят на самих себя, но я этим никогда не занимался.
– Тогда почему же тебя не оставят в покое?
Денис исподлобья посмотрел на приятеля.
– Тебе это может показаться странным, – ответил он, – но я находился в клубе на хорошем счету.
– Я не… – начал было Дэн, но приятель не дал ему закончить, продолжив:
– За все время, что я этим занимаюсь, я проиграл всего четыре боя. Это отличный результат!
– Не сомневаюсь!
– Поэтому устроители боев хотят вернуть меня обратно, ведь я приношу… вернее, приносил им неплохой доход.
– Они относятся к тебе как к скотине, – заметил Дэн. – Если тебя покалечат или даже убьют, им будет наплевать!
– Но я ведь тоже что-то получаю, – возразил Денис. – Во-первых, удовлетворяю свою потребность в адреналине и, во-вторых, имею хорошие деньги!
– Скоро ты станешь дипломированным врачом, – сказал Дэн. – Пройдешь стажировку… Я, конечно, в этом ни черта не понимаю, но мама говорит, что у тебя хорошие руки – она видела тебя в деле, на практике. Заметь, она редко расточает кому-либо комплименты.
– Да уж, я знаю, – криво усмехнулся Денис. – А она что, правда об этом говорила?
– Зачем мне врать?
– И все-таки, – задумчиво произнес Денис после короткого молчания, – этого недостаточно.
– Может, тебе с мамой поработать? – вдруг спросил Дэн, сверкнув глазами.
Денису внезапно пришло в голову, как они непохожи. Дэн, с его порывистостью, с броской внешностью – черными, как у матери, волосами, постоянно падающими на ярко-синие глаза, – походил на вулкан, каждую минуту готовый взорваться какой-нибудь неожиданной эмоцией или разродиться интересной идеей. Он же, светловолосый и сероглазый, казался спокойным и даже, пожалуй, холодноватым любому человеку, кто его мало знал. Несмотря на любовь к риску, Денис не умел выражать свои чувства, поэтому люди с опаской относились к нему, полагая, что в тихом омуте черти водятся. И все же из них двоих именно Дэн в большей степени нуждался в защите, хотя чисто внешне у него, казалось, не было никаких проблем.
