Сбежавшая невеста - Ходж Джейн (хорошие книги бесплатные полностью .txt) 📗
– Да, помню что-то в этом роде. Они писали, кажется, что она так молода, что еще не оправилась от смерти отца и братьев, и они просят дать ей время. Какая-то чепуха, не так ли?
– Именно так. Мне это письмо показалось странным, почти оскорбительным, но в нем была просьба, причем настоятельная, отложить мой визит. Что я, разумеется, и сделал. К тому же как раз в тот день, когда пришел ответ, погибли отец и брат при этом чертовом несчастном случае, прошу прощения, мэм.
– Не проси. Это и был чертов случай. Тем больше у тебя резонов жениться как можно скорее. Знаю, что с тобой не надо ходить вокруг да около. Если твои отец и братец оставили тебе что-нибудь, кроме долгов, я очень удивлюсь. А ты знаешь, во сколько мне обходится содержание твоего деда. Я старая эгоистка, Джордж. А у мисс Перчис состояние – восемьдесят тысяч фунтов. – Это было немаловажно. – Но рассказывай, Джордж. Ты был в Суссексе и видел девушку?
– Да, был. Ее дядя под разными предлогами оттягивал мой визит, так что я просто написал, что приеду на следующий день. И приехал.
– И?
– Дядюшка был чистый елей, тетушка нервно хихикала от страха.
– А сама девушка, Джордж, – перебила бабка, – девушку-то ты видел? Какова она?
– Терпение, мэм. Доберусь и до нее. Она, мол, все еще под влиянием смерти отца и братьев (клянусь, мэм, хоть они и были моими друзьями, я уже устал повторять их имена), но я увижусь с нею завтра. А, мол, сегодня вечером мне придется довольствоваться их обществом, да еще молодого человека, подопечного дядюшки. А есть и подопечный – бедный деревенский дурачок, краснолицый и заикающийся, он весь вечер смотрел на меня с такой нескрываемой ненавистью, что я хотя бы частично понял свою беду.
– Он сам любит эту девушку? – спросила герцогиня.
– Несомненно. Он бросал на меня гневные взгляды и говорил оскорбительными намеками, так что я был рад удалиться в свою комнату, пока не задал ему трепку, которой он заслуживал. Затем, прокрутившись ночь без сна на самой твердой из кроватей (даже в Испании не встречал таких), я решил распрощаться с ними поутру и послать к черту свое обещание Перчису.
– Ты этого не сделал?
– Нет. Лучше бы сделал. Но утром меня так торжественно призвали пред светлые очи мисс Перчис, как будто она – сама принцесса Шарлотта. И, признаюсь, мной овладело любопытство. Зайдя так далеко, я должен был увидеть свою зачарованную принцессу, даже если бы это стоило мне жизни.
– Очень рада, что ты остался жить.
– Не уверен, что меня стоит с этим поздравить. Я не умер, но я обручен и женюсь, что может оказаться гораздо хуже.
– Ох, бедный Джордж, неужто все так плохо? Я боялась, что эта твоя романтика с обещаниями не доведет до добра. Но крепись, помни о восьмидесяти тысячах фунтов и забудь про девушку, которая их тебе принесет. К тому же она не может быть так уж плоха: ее братья были твоими друзьями… Но скажи скорее, какова она?
– Какова? Бедная белая маленькая мышка с красными глазами. Было видно, что она проплакала всю ночь и что ей хотелось видеть меня не больше, чем мне ее. У нее перехватило дыхание, она глотала слезы, сделала мне скромненький реверанс… Говорю вам, мэм, если бы не мое удивление, я пожалел бы малышку. Клянусь, Ричард и Френсис Перчисы могли обзавестись такой сестренкой только при помощи колдовства, другого способа я просто не могу выдумать. Об их матери я всегда слышал только хорошее.
– Ох, бедный Джордж, – снова сказала бабушка, – неужто она и впрямь такая загадка? Помнится, я считала, что она как раз подойдет в жены политическому деятелю.
– Политику? Да она не годится быть женой деревенского кюре. Она не сможет, не покраснев и не извинившись, даже поздороваться с прихожанином. Говорю вам, мэм, я в отчаянии.
– Лучше уменьши свои потери, Джордж. Откажись, да и кончено. Поговорят и забудут.
– Право же, мэм, я пытался! Как я старался! Я взял ее за маленькую безвольную лапку и сказал: «Боюсь, я расстроил вас своим предложением, да так скоро после смерти, помоги Господи, ваших близких…» Попросил прощения, заявил, что ни в коем случае не хочу причинить ей неудобства, и еще много такой слащавой чепухи, и уже льстил себя надеждой, что выговорил себе свободу, как маршевым шагом входит мой приятель дядюшка, будто подслушивал под дверью (наверняка подслушивал), поздравляет меня с достигнутым взаимопониманием, берет ее руку из моей (не понимаю, как она так оказалась), снова дает ее мне со словами: «Берите ее, мой мальчик, она – ваша», и вот вам последний акт трагедии.
Старуха невольно рассмеялась.
– Загнали в угол. Не думала, что такое может случиться с тобой, Джордж. Что же ты сделал?
– Хорошую мину при плохой игре. Один взгляд на невесту, и я понял, что от моей суженой ждать помощи не приходится. Я бы пожалел ее – она так боялась дяди, но себя мне было еще жальче.
– Так что обручение состоялось?
– Да, можно сказать, соглашение подписано и скреплено печатями, однако оглашения не будет еще несколько месяцев: вам, мол, еще надо снять траур, а нам всем получше узнать друг друга. Это все говорит мой благоприобретенный Дядюшка, трясет мне руку и просит считать его дом (а на самом деле дом его племянницы) своим. Но это уже было слишком – еще день, и я бы не смог отвечать за последствия. Я сослался на неотложные дела, на смерть отца, вообще на Бог знает что… А поскольку дело было сделано, он был так же рад избавиться от меня, как и я – уехать. Что до моей белой мышки, то она не вымолвила больше ни слова, а потихоньку всхлипывала в своем уголке и позволила мне поцеловать руку. Это мне урок, мэм, прививка от всяких рыцарских представлений.
– В чем-то ты все-таки оказался прав: дядька дурен, девицу надо спасать.
– Да, но я не тот спаситель. Прекрасно понимаю, что неотесанный деревенский парень – то ли Эдвард, то ли Эдмунд, как его там, не помню, – гораздо больше по вкусу нашей мисс. Но теперь слишком поздно. Я приготовил себе ложе…
– И мисс Перчис должна возлечь на него? – сказала старая леди, хитро подмигивая. – Сочувствую тебе, Джордж, но восемьдесят тысяч фунтов – сильное утешение.
Она зевнула и позвонила:
– Все, иди. Ты прав: абсурдно не спать, ожидая мисс Фэрбенк – ее бал, несомненно, завершится завтраком с герцогом.
Он распрощался. Теперь – найти Майлза Мандевиля и сделать так, чтобы он и слова не посмел вымолвить о приключениях Дженнифер. Мэйнверинг поймал себя на том, что мысленно не впервые называет ее по имени, а это – дурно. Однако, успокоил он себя, это потому, что он уверен: Фэрбенк – не настоящее имя, а Дженнифер – настоящее.
Как странно, подумал он, выходя из экипажа на Пикадилли, что судьба свела его с двумя такими разными девушками, и обе – Дженнифер. Ведь белая мышка в Суссексе, с которой он невольно оказался обручен, носила то же имя, что и его лондонская героиня. Это было единственным сходством между ними. Мисс Фэрбенк может попасть в двусмысленную ситуацию, но она по крайней мере – не белая мышка.
Он повернул на Сент-Джеймс-стрит и стал заходить во все клубы и игорные дома, где, как он знал, часто бывал Мандевиль. Нигде его не найдя, уже когда над Пикадилли забрезжил рассвет, Мэйнверинг дошел до Ватье. Маскарад еще продолжался, но почти никто уже не притворялся трезвым, да и маски были сняты. Здесь он и нашел Мандевиля в обществе Гарриет Вильсон и ее сестер. Гарриет, когда-то написавшая Мэйнверингу одно из своих знаменитых приглашений, пригласила его присоединиться к ним. Он так и сделал и с удовольствием отметил, что Мандевиль пьян гораздо больше остальных. Мэйнверинг рассчитывал, что ему самому, трезвому как стеклышко, будет нетрудно издевками вызвать бешенство Мандевиля. И действительно, Мандевиль, который пил не переставая, чтобы заглушить беспокойство о последствиях своих ночных приключений, вскоре разозлился не на шутку. Мэйнверинг решил, что время пришло.
– Пошли прогуляемся, – он потянул за руку Гарриет, сидевшую на коленях у Мандевиля; одновременно он сумел «нечаянно» опрокинуть на Мандевиля бокал с шампанским. Мандевиль с проклятием вскочил, заявив, что Мэйнверинг сделал это нарочно.
