Уроки русского. Роковые силы - Кожемяко Виктор Стефанович (электронные книги бесплатно TXT) 📗
Вик. К. Что очень заметно начинаем мы наблюдать и сегодня. Не так ли?
Вад. К. Да, да! Сегодня очень многие снова объявляют себя патриотами, хотя никак не заслужили этого права. Опять прикидываются, притворяются, мимикрируют.
Вик. К. Спекулируют — так я бы сказал. То спекулировали на демократии, теперь — на патриотизме. Готовы, как они сами выражаются, разыграть патриотическую карту. Но суть-то, суть их неизменна! Как бы ни маскировались…
Вад. К. О сути таких людей очень хорошо сказал Пушкин. Я хочу вспомнить его стихи, написанные в 1830 году, когда часть Польши была включена в состав России. Замечу — не по воле России, а по решению Европейского конгресса. Поскольку поляки приняли активнейшее участие в армии Наполеона, были одной из самых воинствующих частей этой армии, то после победы над Наполеоном Польша была как бы наказана. Она была поделена между Австрией, Пруссией и Россией. России досталось так называемое Герцогство Варшавское. А между тем многие люди повторяют бездумно (это тоже пример антипатриотического мышления), будто бы Россия неоднократно участвовала в разделе Польши. И последний якобы раздел Польши был в 1939 году, когда в состав нашей страны вошли Западная Украина и Западная Белоруссия.
Вик. К. Увы, абсолютно расхожее ныне суждение!
Вад. К. Так вот те, которые говорят, что якобы мы делили Польшу, — это абсолютные невежды, просто люди, ничего не понимающие. Если это так, то нужно сейчас, не медля, отрезать от Украины и Белоруссии примерно треть территории и отдать Польше.
Откуда же произошло такое понимание? После монгольского нашествия, когда Русь ослабела, литовцы (а затем Литву поглотила Польша) отрезали огромные территории России. Киев в течение четырех столетий принадлежал Польше, то есть Литве, а потом — Польше. То, что называется разделом Польши, на самом деле был возврат отторгнутых, в силу ослабления русского государства, земель. Тем не менее об этих разделах говорят до сих пор!
И вот когда в 1830 году было знаменитое польское восстание, поляки требовали отдать им все эти территории, включая Киев. И нашлись русские люди, которые стали поддерживать поляков.
Именно тогда родилось это стихотворение А. С. Пушкина. Оно звучит удивительно современно! Оно направлено не против Польши, не против поляков. С горечью, даже с трагическим чувством говорит о недостатке патриотизма у очень многих русских людей. Это можно отнести и ко многим нашим современникам. В стихах есть момент иронии, но это — трагическая ирония. И когда Пушкин говорит о раздавленном Варшавском бунте, он не восхищается этим. И когда он говорит, что его герой возрыдал, как жид о Иерусалиме, он не вкладывает в это никакого бранного смысла. Действительно, еврей, рыдающий над разгромленным Иерусалимом, — это ведь тоже трагическая фигура. Я очень просил бы читателей вдуматься в эти стихи, потому что многое тогда становится понятным.
Ты просвещением свой разум осветил,
Ты правды чистый лик увидел,
И нежно чуждые народы возлюбил,
И мудро свой возненавидел.
Когда безмолвная Варшава поднялась
И ярым бунтом опьянела,
И смертная борьба меж нами началась
При клике: «Польска не згинела!» —
Ты руки потирал от наших неудач,
С лукавым смехом слушал вести,
Когда разбитые полки бежали вскачь
И гибло знамя нашей чести.
Когда ж Варшавы бунт раздавленный лежал
Во прахе, пламени и в дыме, —
Поникнул ты главой и горько возрыдал,
Как жид о Иерусалиме.
Вик. К. Да, потрясающие стихи!
Вад. К. Воистину гениальные. Вечные. В них сколько угодно можно вчитываться, хотя они очень короткие. Но они богаче смыслом, чем многие поэмы.
Может быть, вот эта слабость, уязвимость русского патриотизма в том, на мой взгляд, что он не имеет националистической основы. Самое интересное, это не потому, что в нашей стране живут представители разных наций. Мало кто знает, что в Российской Федерации всего 18 процентов нерусских. Причем часть из них — это живущие на территории РФ украинцы и белорусы. А украинцы и белорусы, живущие где-нибудь в Сибири, по существу являются русскими, они только по паспорту украинцы и белорусы. Так что на самом деле, если разобраться, только 13 процентов населения России не являются русскими.
Но мало кто знает и другое. Что, скажем, во Франции 18 процентов населения — нефранцузы. В Великобритании 23 процента населения — неангличане. В Испании 30 процентов населения не являются испанцами, но никто там не считает, что это не однонациональное государство. И, кстати, все граждане Франции, к какой бы национальности ни принадлежали, считаются французами. Представьте себе, чтобы заставили всех татар или чеченцев считаться русскими! А там с этим люди соглашаются, потому что там иное недопустимо. Ну вот, допустим, баски в Испании в течение многих лет борются за элементарную автономию, какую у нас имеет даже самый маленький народ. Идет кровавая борьба, но никто им этой автономии не предоставляет. Почему? Потому что там господствует национальный патриотизм. Наш же патриотизм не носит этой национальной окраски.
Был довольно забавный случай. Несколько лет назад я участвовал в одной российско-американской конференции. Американскую делегацию на ней возглавлял известный Генри Киссинджер — бывший госсекретарь США. Ему, очевидно, кто-то сказал, что вот Кожинов — это ярый патриот, и он подошел ко мне с намерением, я думаю, отчасти как-то подразнить. Поздоровался и говорит: «Вы знаете, я ведь тоже русский националист». Я ему ответил: «Господин Киссинджер, простите, но в России национализм невозможен, это многонациональная страна. Вероятно, вы знакомы с древнейшей русской летописью, в которой говорится, что русское государство создали совместно славянские и финские племена. Там прямо сказано: чудь, словени, кривичи и весь. То есть два славянских племени и два финских».
Или возьмите того же Пушкина, который сказал: «И назовет меня всяк сущий в ней язык, и гордый внук славян, и финн, и ныне дикой тунгус, и друг степей калмык». То есть Пушкин прямо говорит, что он, русский поэт, творил не для одного русского народа. И от этого никуда не денешься.
Вик. К. Вы не раз говорили о великой исторической заслуге русского народа, который сумел сохранить все эти нации.
Вад. К. Так и есть. Но, сколь ни печально, и в этом состоит трагизм положения. То, за что надо было бы преклоняться перед русским народом, наоборот, служит предметом нападок. Говорят: «Россия — тюрьма народов». Но тогда Великобритания, Германия, Франция — это кладбище народов! Например, где теперь народ по имени бритты, давший название Великобритании? Где гасконцы в нынешней Франции? Нет их! Уничтожены. Сколько народов там буквально стерто с лица земли. А у нас не только сохранились, но и имеют свою письменность, свою культуру.
Мы не можем перейти от патриотизма к национализму, потому что это просто противоречит нашему духу. Нет таких русских людей, за исключением каких-то совсем уж экстремистов, которые с яростной ненавистью относились бы к другим народам. В нашей истории нет такого! У нас сохранились даже народы, которые насчитывают всего несколько сот человек.
Вик. К. И вместе с тем вы правы, на Россию все время обрушиваются проклятия. Естественно, людьми такими, о которых написал Пушкин в том своем стихотворении. Ведь именно эти люди господствуют сегодня и на телевидении, и в прессе, и в книжных издательствах. А в результате — многие совершенно сбиты с толку. Вроде того самого автора письма, у которого рука поднялась написать: «Пусть на месте России образуется бездонный океан». Он убежден, что хуже страны на свете не было и нет…
Вад. К. Прежде всего чем он недоволен? Он недоволен главным образом низким уровнем жизни. Где-то там, в других странах, люди живут очень хорошо, а только у нас — всегда плохо.
Это вбитое в сознание людей представление, что мы вот какая-то отверженная страна, которая неизменно, всегда живет хуже всех! Но так ли это?
