В ожидании чуда - Кендрик Шэрон (книги онлайн полные TXT) 📗
— Калик…
Он даже не стал ее слушать.
— Не сейчас, — коротко велел он, хотя ее слова все еще были живы в его памяти.
Элени старалась подавить предательское тепло, которое уже разливалось внизу живота при виде устремленных на нее жарких черных глаз Калика, возвышающегося рядом с кроватью. Она не хотела его желать, но не могла не желать того, что читалось в его глазах.
— Калик, — попыталась было снова чтото сказать Элени, но слова замерли у нее на губах.
В нем еще был жив гнев, но он быстро уступал место страсти. Калик лег рядом с ней и положил Элени на себя. Чувствуя ее теплое, гибкое тело, он не удержался от стона. Но ей все же следовало бы коечто понять.
— Я прощу тебя в этот раз, ящерка, но чтобы больше никогда не слышал от тебя подобного тона. Ты меня поняла? А теперь поцелуй меня! — велел он.
Элени чувствовала, что может расплакаться в любую секунду. То, что она сказала, было очень важным, а Калик просто отмахнулся от ее слов, как от чегото незначительного.
Конечно, отмахнулся. Потому что это ничего не значило для него. Ничего не значили ее слова.
И она сама тоже ничего не значила для него. Его не интересовало ни ее мнение, ни ее мысли. Он ведь сам ей только что об этом сказал. И ничто этого не изменит — ни дорогая одежда, ни драгоценности. Для него она всего лишь тело, которое в его распоряжении, когда бы ему ее ни захотелось.
Неужели у нее совсем нет гордости? Элени сглотнула. Неужели она позволит человеку, которого любит, использовать ее чувство против нее же? Разрешить только брать от нее, ничего не давая взамен? И сколько так может продолжаться? Пока от нее не останется пустая оболочка, а ее сердце будет разбито?
Ну уж нет!
Элени стиснула зубы, стараясь лежать совершенно спокойно, хотя Калик уже обхватил ее груди, и в них запульсировало знакомое желание.
— Калик…
— Не сейчас! — хрипло выдохнул он и втянул ее сосок в рот вместе с шелковой тканью. Элени прикусила губу, чтобы удержаться от стона. Калик, продолжая ласкать ее сосок губами и языком, запустил волосы в мягкие, густые волосы и намотал их на свои обезображенные шрамами запястья. — Моя сладкая Элени, — выдохнул он.
Его желание быстро передавалось ей, и сердце Элени начало оттаивать и плавиться, как леденец на жарком полуденном солнце. Она пыталась справиться с ним. Пыталась сопротивляться власти его губ, оставаясь неподвижной и никак не показывая, что ей нравятся его ласки. Пытаясь справиться со своей любовью к нему, чувствуя, что любовь — это не только желание и страсть.
В глубине души Элени уже считала, что ее роман с Каликом подходит к концу. Стоит ли уступать напору Калика заняться с ней сексом исключительно для того, чтобы выпустить пар после только что состоявшегося неприятного для них обоих разговора? Не окажется ли потом все то немногое, что между ними было, запачканным? Если в будущем ей суждены только воспоминания о ее принце, пусть они будут чистыми, без примеси грязи.
Калик почувствовал ее пассивность и прекратил свои ласки.
— Что ты хочешь сейчас этим доказать, Элени? — Его голос был хриплым от желания и раздражения.
— А разве еще нужно чтото доказывать? — спокойно спросила она. — Помоему, мы уже все доказали. Разве после всех тех слов, что мы сказали друг другу, нам теперь не лучше расстаться?
Калику казалось, что еще немного — и он взорвется от желания. О чем, черт ее возьми, она говорит?! Элени же хочет его так же, как он хочет ее! Никогда ни одна женщина не заставляла его чувствовать то, что он чувствует с Элени. Его стучащее как молот сердце неожиданно екнуло.
— Ты так думаешь? — почти нежно спросил он, меняя тактику.
Он прижался губами к ее обнаженной коже, с секунды на секунду ожидая, что ее руки обовьются вокруг его шеи. Но хотя Калик и почувствовал, как Элени задрожала, она осталась неподвижна.
Тогда Калик положил ладонь между ее бедер, но и таким образом не дождался прерывистого стона, который всегда издавала Элени. Он слышал, как участилось ее дыхание, но Элени попрежнему не издавала ни звука. Калик чувствовал, как увлажнилось ее лоно, но Элени лежала, словно статуя. Его страстную любовницу точно подменили Снежной королевой. Калик поднял глаза, увидел ее вздымающуюся грудь и только тогда понял, что чувства и разум Элени вступили между собой в конфликт.
— Элени? — негромко окликнул он. Не дрогнув, она встретила его взгляд, хотя сердце у нее разрывалось от любви и страха.
— Да, Калик?
— Ты отказываешь мне? — не скрывая своего недоверия, спросил он.
— Я стараюсь, — честно ответила она, надеясь, что ей хотя бы удастся удержаться от слез. — Хотя, если ты продолжишь свои ласки, мы оба знаем, что я не смогу долго тебе противиться.
Ее честность застала Калика врасплох. Впрочем, стоило ли ему удивляться этому? Разве Элени не была с ним всегда честна? Если подумать, то никто и никогда не был с ним так откровенен, даже с риском вызвать его гнев. Стоило, правда, признать: иногда он думал, что она чересчур уж с ним честна и смела.
И вот пожалуйста! Сейчас Элени признается в том, что не сможет устоять перед ним, если он возобновит ласки! А как Калику хотелось в этом убедиться! Выходит, Элени не просто честна и смела, но еще обладает сильным характером. И именно поэтому Калик отказался от соблазна заставить Элени стонать от его ласк и раз за разом выкрикивать его имя от наслаждения, которое он мог бы ей доставить. Неожиданно он понял, что так будет владеть только ее телом, а этого ему вдруг стало мало. Ему нужна была она вся. Такой, какой она была с ним все эти дни, — внимательной, щедрой, честной, страстной.
Калик вдруг почувствовал боль в сердце. У него было отличное здоровье, прекрасная физическая форма, и все же сердце у него болело. Почти такое же чувство он испытал, когда умерла его мать, а затем и исчез его брат… Тогда же он инстинктивно стал отгораживаться от людей. Сейчас Калик начал осознавать почему. Потому что, когда ты позволяешь себе слишком сблизиться с человеком, это всегда сопряжено с болью. Жить, не испытывая боли, гораздо проще.
Калик поспешно отодвинулся от Элени.
— Значит, теперь ты используешь секс в качестве своего оружия, да, Элени? — намеренно грубо сказал он.
Элени не сразу поняла, что Калик имеет в виду, а когда поняла, чуть не задохнулась от окатившей ее новой волны боли. Калик встал на пол, а его слова все еще продолжали отзываться у нее в ушах. Но разве можно было его обвинять? Разве она сама не добивалась именно того, чтобы он ушел?
Открыв дверь, он повернулся. Его черные глаза были так же непроницаемы и холодны, как в тот день, когда в лучах закатного солнца он въехал во двор ее прежнего дома. И в ее жизнь.
— Ты хорошо выучила свой урок, моя прелесть, — сказал Калик и с этими словами вышел.
Элени смотрела на закрытую дверь — Калик закрыл ее мягко, без стука. Но возможно, если бы он громко хлопнул ею, Элени было бы легче. Этот тихий щелчок — свидетельство приговора, который он ей вынес.
И только потом на нее обрушилось понимание всего того, что произошло. Она еще слышала шаги Калика в другой комнате, но знала, что он ушел из ее жизни навсегда. Элени показалось, что сердце у нее не выдержит и разорвется. Ей захотелось закричать, но она только стиснула зубы — и не изза страха, что он ее услышит, а потому, что ей хотелось сохранить остатки достоинства.
Некоторое время она просто лежала на кровати, абсолютно безучастная ко всему, стараясь справиться со своими чувствами. Пыталась убедить себя, что все у нее будет хорошо — пусть даже сейчас и не верила в это, — с ощущением того, что она чужая в этом доме, чужая в этой стране, и впереди нее неизвестность.
Ее взгляд случайно упал на часы. Неужели с момента ухода Калика прошло всего двадцать минут? А боль все не отпускала ее из своих тисков… Элени хотелось сделать чтонибудь — заплакать, замолотить кулаками по стене, завыть. Все, что угодно, лишь бы избавиться от терзавшей ее изнутри боли…
