Сатир и Муза - Афантов Андрей (книги онлайн полные TXT) 📗
– А! – она беззаботно махнула ручкой. – Три месяца – и забудешь меня. Время лечит!Он только отрицательно замотал головой так энергично, что затылок захрустел будущим отложением солей.
Зазвонил мобильник Звонарёва. Алексей посмотрел на имя звонившего: Света. Он слушал звонок и смотрел. «Эх, не вовремя!» – Алёша понял, что пауза затягивается, а Ольга с холодным интересом ждёт, как и что он ответит?
– Алё! – решился Алексей. Трубка ничего не отвечала, только пыхтела и сопела. В душе Алёши стремительно потеплело. – Лиза, это ты?
– Папа…. А ты где?
– На работе, – принялся врать Лёша дочери, предполагая, что в днях недели ребёнок не разбирается.
– А что ты делаешь?
Алексей встретился с глазами Олечки, ему стало чудовищно стыдно:
– К вам собираюсь…
Капелька засопела. Утратила интерес к разговору. Видимо, занялась чем-то более интересным.– Я скоро буду! – нажав отбой, он побоялся снова смотреть на Олю. Алёша догадывался, что сейчас происходит у той в душе.
Всю обратную дорогу Оля молчала, на его прощальный поцелуй не ответила.
– Я ведь хорошая? – полувопросительно сказала она, подняв глаза на Звонарёва, который уже собрался пересаживаться в свою «эмэльку».
– Хорошая, – он задержался на сидении, и Оля заметила, что Алексей сделал эту заминку через силу, мысленно он уже был в пути в К. Олечке стало ещё тоскливее.
– Ну, не кисни, – хмуро бросил Лёша, его голос прозвучал пренебрежительно и фамильярно. Ему эта интонация не понравилась самому, и он окончательно расстроился. – Не хочется расставаться перед отпуском в таком настроении. Правда?
– Да, конечно, – согласилась Олечка. «Он ведь прав, но на душе как-то не очень. И, натрахавшись, любимый мужчина спешит к семье. Домой. Тошно».Ольга сама уезжала в отпуск на неделю позже Звонарёва, и ей предстояло всю эту неделю прожить с подобными мыслями. «Фу!»
2003 год, 6 июля, воскресенье, день.
– Папа! Не наступай! – совершенно счастливая Капелька уцепилась обеими руками за колени Алексея, просунув голову между его ног. Сейчас она следила за тем, чтобы Звонарёв, гулявший с ней по фойе торгового центра, не наступал между плитками, которыми был выложен пол. Звонарёв помнил эту игру ещё из своего детства.
– Ну, папа! Нет! – верещала Лиза, видя, что Алексей специально наступает на швы!
– Хорошо-хорошо! – Звонарёв уступил, а из магазина выглянула Светлана.
– А вот это платье нравится?
– Предыдущее было лучше! – вообще-то Звонарёвы пришли всей семьёй купить Лизе домашние тапочки и вот уже два часа бродили по торговому центру. Но Капелька ещё не умела радоваться маминым обновкам – вместо этого она направляла Алексея к шкафам, верхние полки которых казались дочке таинственными. Ей хотелось разглядеть их с высоты папиного роста. Она скучала по отцу, Алексей скучал по ней – и они были в восторге друг от друга.
– Папа, а вот так можешь? – Лиза прыгнула далеко вперёд и лукаво обернулась, вызывающе глядя на него.
– Могу! – Звонарёв прыгнул и удивился, какие длинные у него ноги: уж очень легко он побил дочкин рекорд.
Капелька тут же перестроилась:
– А пойдём вон туда!
– А мама?
Вместо ответа Капелька протянула к нему обе руки, просясь на ручки. Алексей подхватил её.
– Туда! – дочь показала рукой в сторону ювелирного магазина.
– Мы ж там только что были?
– Ещё хочу! – Лиза там разглядела симпатичное колечко со всеми видами бриллиантов – всего за сорок шесть тысяч рублей. Родители переглянулись. Света – со смущением, Алексей – с гордостью: «У девочки хороший вкус!» Лиза запомнила реакцию мамы-папы и хотела её повторения.
– He-а, хватит, – Алёша зашептал её доверительно в ушко. – То колечко очень дорогое! Пойдём лучше на маму посмотрим!Чувствуя, как прижимается к нему трепещущее детское тельце, Алёша вдруг подумал, даже остановился: «А ведь это и есть счастье!» И ему стало грустно, как будто он только что потерял Олечку.
2003 год, 9 июля, среда, день.
Ольге стало интересно, кто работает с её положением в отсутствие Звонарёва. Карена смутило её появление. Из его несвязных реплик стало понятно, что, кроме Алексея, регулирующие документы в казначействе никому не интересны. Но дальше…. Все компьютеры Звонарёва были включены, Карен пытался разговаривать по обоим терминалам REUTERS [31] , своему и начальника, и, отталкиваясь от стола Алексея, он коснулся мышки основного неторгового компьютера. Screen-saver отключился – и…Вместо обычного пейзажа с туманом на Олю взглянули глаза Алексея, только детские. С обоев рабочего стола улыбалась маленькая девочка. «Капелька», – догадалась Ольга, и целая буря чувств обрушилась на неё. Стыд, боль, сожаление, металлическая горечь во рту, снова боль промелькнули калейдоскопом – девушка растерялась. Её присутствие в этом зале затянулось, хотя никто из сотрудников казначейства Олю не замечал: работы было много. Понимая это и не маскируясь, Олечка понуро побрела к выходу. Она вдруг по-другому подумала про жену Алексея. И ей стало чудовищно жалко семью Звонарёва. И опять стыдно. «Краду его у них», – дальше мысль выстраиваться не захотела. Ольга заплакала. Словно только что она упёрлась в какой-то барьер, который не могла преодолеть. «Никогда не смогу!»
2003 год, 21 июля, понедельник, утро.
Звонарёв знал, что Карпова ещё не вернулась из отпуска. Он невыносимо соскучился по ней, и трёхнедельный запрет на эсэмэс-переписку тяготил его. Ольга снова снилась ему. Сам он возвратился из отпуска с твёрдым ощущением: «Чертовски хочется на работу!»«Значит, отдохнул! Интересно, а почему так? Ведь дело – в ней! Я тоскую по Ольге. И жена сделала для этого всё». Алексей загрустил. Их отпуск в Турции начался очень хорошо, но Светланы хватило дней на пять. Дальше она принялась изводить его, и Алексей старался побольше гулять с Капелькой, оставляя супругу одну на пляже. Дочка не понимала, почему ссорятся мама с папой, но Алёшу трогательно по-детски жалела. А вот Алексей, напротив, за последние полгода взросления Елизаветы стал замечать, что ему трудно и скучно играть в девчачьи игры. Как обычно в последнее время, растущую трещину в семейных отношениях он заклеивать не стал. Придирки Светланы вызывали у него апатию. Присказка «будь что будет» звучала в Алёшиной голове всё чаще.
В почтовом ящике ждали два зашифрованных письма от Оли, датированных 10 и 12 июля.
Я привыкла видеть в своем мужчине сказку, который с утра меня теребит, щекочет, целует, играется, кутает в теплое одеяло, приносит в постель кофе, заботливо дает денег на мелочи, покупает свитера, когда я замерзаю. Поэтому нагулявшись, я всегда возвращалась домой под крылышко.
Как я понимаю мужчин в этом… я всегда утыкалась в теплый живот – и мне было хорошо. Я платила за эту гармонию любовью.
А сейчас, когда я люблю тебя, у меня исчезла эта гармония.
Взамен я получила
Пустоту
Обо мне заботится нелюбимый родной мужчина Любимый ждет от меня только секса, вот и дурею я от этого…
У Алексея потемнело в глазах.
Для меня принять решение разойтись с тобой – самое страшное. Но принимая его, я не юлила и не ждала от тебя решительных шагов. Сейчас мы с тобой в разных положениях.
Я не могу с этим жить, ты можешь.
Поэтому я согласна, что со стороны смотрюсь смешно, но я отстаиваю свои интересы: за себя, свое будущее и за… тебя только потому, что безумно люблю
Если бы я видела хоть на волосок наше будущее, я бы, наверное, его несмотря ни на что отстаивала, но я его не вижу.
Я старалась с этим жить, но в какой-то момент поняла, что тяжесть перевешивает и я теряю свою природную естественность, и я начала от тебя избавляться.
Я ничего и в правду не жду от тебя. Не пиши мне плз.
Работать Звонарёв не мог. Никому ничего не объясняя, он ушёл из офиса побродить по бульварам. Смотрел, но ничего не видел. Думал и горевал. Подолгу разглядывал имя Олечки в «контактах», собираясь и не решаясь позвонить. Мысли были рваные. «А сказала быв глаза!» Вдруг Алёша вспомнил фильм с Деми Мур «Непристойное предложение». В эпиграф этого кино была вынесена фраза, которая единственная понравилась Звонарёву: «Если ты что-то очень любишь, отпусти его. Если оно к тебе вернётся, значит, оно действительно твоё». Алёша знал, что Оля тоже смотрела этот фильм.
