Очарование - Джонс Марти (полные книги .TXT) 📗
Джин принесла чай, и Бренди заметила, что глаза у девушки покраснели и опухли от слез. Пятна на лице уменьшились, хотя и не пропали совсем. Бренди не знала, что могло расстроить Джин.
— Джин плакала? — спросила она Кармел, когда служанка поставила поднос и ушла.
— Да. Бедное дитя! — Кармел разливала чай. Руки ее еще дрожали от перенесенного напряжения. — Причина, держу пари, в этом старом тупице Хершалле Путнере.
— Не понимаю. Разве она не хотела пойти с ним на танцы?
— Да, и в этом-то вся проблема. Я слышала, что он идет с Сюзанной.
— Сюзанной?! Докторской дочкой? Но я считала…
— Что она пойдет с Адамом? Думаю, она тоже так считала. Весьма интересно, да?
Бренди спрятала лицо за чашкой, не желая признать, как подействовало на нее откровение Кармел. Сердце забилось быстрее, и она почувствовала, как что-то задрожало в животе.
Когда Бренди в первый раз увидела Адама и Сюзанну, то подумала, что они женаты. Потом решила, что они встречаются. Но эта новая информация заставила ее пересмотреть свои старые предположения. Жар опалил щеки, и Бренди почувствовала, как горят губы. Это напомнило ей о поцелуе Адама в офисе.
Тогда мысль, что он женат, привела ее в смятение. Когда же узнала, что это не так, вновь пережила то, что ощутила в его объятиях, и поняла, что это ей не было неприятно. На самом деле в памяти возникал тот водоворот ощущений, который она испытывала, прижатая к его груди сильными руками.
— Бренди?
Она очнулась и сосредоточила свое внимание на Кармел, чувствуя при этом, что снова краснеет.
— Да?
— Я спрашивала, не остались бы вы на ужин? Джин стряпала весь день, несомненно, чтобы отвлечься от мыслей о шорнике. Она будет разочарована, если мы не нанесем урон праздничному столу.
— Спасибо, это было бы прекрасно, — пробормотала Бренди, занятая мыслями об Адаме и Сюзанне.
Несколько раз Бренди хотелось, чтобы она внимательно отнеслась к приглашению Кармел. Когда подавали огромные блюда с жареной свининой, сладким картофелем, горохом, жареными маисовыми лепешками и пирог со свежими персиками, она беспокоилась о предстоящем столкновении с Адамом. Он не сделал никаких замечаний, когда выяснилось, что они снова разделяют трапезу, но Бренди заметила тень раздражения в его глазах и подумала, что поняла его. Кармел, несомненно, еще раз попросил его проводить их домой.
Почему она не подумала об этом раньше? Она не получит удовольствия от того, что будет с ним наедине, и была уверена, что он чувствует то же самое. Но он исполнит свой долг, как понимает его, и ей придется смириться с его обществом.
Но кое-что страшило ее еще больше после своих диких мыслей о нем. Каждый раз, когда она смотрела на него или ловила на себе его взгляд, Бренди чувствовала, как алая краска поднимается от шеи к щекам, и вспоминала горячие волны влечения, которые испытала, просто вспоминая о его поцелуе.
Бренди пыталась убедить себя, что со стороны Адама это не было проявлением желания или страсти, его поцелуй должен был унизить, и оскорбить ее. Тем не менее, ее тело начинало гореть каждый раз, когда в голове всплывало воспоминание — а оно стало появляться тем чаще, чем больше они виделись.
Как ожидалось, Кармел попросила Адама проводить Бренди и Дейни до фургона. Бренди открыла, было, рот, чтобы возразить, но Адам опередил ее.
— Буду счастлив, — сказал он, вскакивая и снимая шляпу и куртку с вешалки.
Бренди удивленно уставилась на него. Когда Адам поманил ее к двери, она спросила себя, не горит ли он желанием побыстрее избавиться от них.
— Увидимся завтра, Кармел. Передайте Джин, что ужин был восхитительным.
— Обязательно передам. Будьте осторожны. И закутайтесь. Я чувствую, что холодает.
Кармел бросила взгляд на Адама и загадочно кивнула. Он опустил голову и ниже надвинул шляпу, не обращая внимания на посланный ею сигнал.
Адам в очередной раз заметил, что на двоих у Бренди с Дейни была одна шаль. Как и раньше, Бренди закутала в нее сестру. На нем была кожаная куртка с бахромой на груди и на рукавах. Не раздумывая, он снял ее и набросил на плечи Бренди.
Она испуганно посмотрела на него, схватившись пальцами за мягкую кожу.
— Сегодня зябко, — сказал Адам, глядя на ночное небо. Он чувствовал ее взгляд на своем лице, но не хотел встречаться с ее темными глубокими глазами, мерцающими в лунном свете. Одно ее присутствие вызывало в нем тревожные мысли. Она волновала его так, как никогда не волновала Сюзанна. Жизнерадостность Бренди была как огонь, и он чувствовал себя мотыльком, который не может сопротивляться соблазну, хотя понимает опасность.
— Спасибо, — прошептала Бренди. Оставшийся до дуба путь они прошли в дружелюбном молчании. Дейни скользнула в фургон, пожелав им спокойной ночи, и Адам и Бренди снова оказались одни.
— Хорошая ночь, — сказал он.
Бренди вздрогнула и взглянула на пухлые белые облака, медленно плывущие по черному небу. Она подумала, что будет дождь, но сказала только:
— Да.
Наступила многозначительная тишина, и Бренди поерзала ногами в густой траве. Ей необходимо было попасть в фургон до того, как заснет Дейни, чтобы расспросить сестру о щипцах для сигар. Но Адам стоял между нею и дверью и, казалось, совсем не спешил уходить. Подул, шелестя травой, ветер, и Бренди задрожала.
— Вы замерзли, — сказал Адам. — Мне надо уходить.
— Нет. Спасибо за куртку. — Она потянулась, чтобы снять ее, но его руки остановили ее. Адам сжал ее пальцы, лежавшие на ее плечах, и посмотрел на нее.
— Я хотел поговорить с вами, — проговорил Адам, держа ее так в течение долгой минуты. — Я пытаюсь поговорить с вами целую неделю.
— О, я была повсюду, — сказала она, не поняв его колебаний.
— Я… гм… я поговорил с некоторыми людьми в городе. Они считают, что я обращался с вами слишком жестко. Они считают, ну, они полагают, что я не был справедлив к вам и вашей сестре.
— Я не могу понять…
— Не знаю, может быть, я был упрям. Я считал, что поступаю правильно, в интересах города, но, кажется, город не хочет моего вмешательства. Вы им нравитесь. — Его взгляд упал с ее глаз на плечи, на которых их руки все еще были вместе. — Я обнаружил, что вы нравитесь и мне, несмотря на мое отношение к тому, чем вы занимаетесь. Я подумал, что, может быть, вы и Дейни могли бы пойти с Кармел и мною на праздник.
— Я? Я хотела сказать «мы». Вы хотите взять меня и Дейни?
— Да, именно так, если вы захотите пойти.
— Я не знаю. Это может быть не очень хорошей мыслью. Люди могут подумать…
— Что?
Оба остановились, глядя в глаза друг другу долгим взглядом. Его близость волновала ее, но Бренди не могла отвести взгляд. Даже в полумраке она видела его дерзкий, оценивающий взгляд. Его лицо приблизилось, и она подумала, что он собирается поцеловать ее.
Но Адам поправил воротник куртки и отступил, убрав руки и лишив девушку тепла, которое исходило от них. Бренди снова вздрогнула, на этот раз из-за бесплодного ожидания и разочарования.
— Итак, что вы думаете? — спросил Адам.
Бренди сообразила, что не ответила на его первый вопрос, и нервно откашлялась. «Я действительно не могу отказать ему, — говорила она себе. — Он сделал дружеский жест, и мне надо принять его». Бренди постаралась не обращать внимания на легкий трепет волнения, охвативший ее при мысли, что целый вечер она будет спутницей Адама. Кроме того, он же не просил разрешения ухаживать за ней.
— Мы были бы рады сопровождать вас с Кармел на праздник, — едва дыша, сказала она, быстро снимая куртку и протягивая ее шерифу. Их руки соприкоснулись, но она выпустила куртку из рук и отступила. — Спасибо за приглашение, — улыбнулась она и юркнула в фургон, прежде чем он мог увидеть ее глупую ухмылку и сияющие глаза. Бренди испугалась, что он сможет заметить выражение ее лица.
Адам скользнул руками в рукава куртки и был потрясен ощущением тепла Бренди, которое он почувствовал. Он поглубже натянул куртку и заметил, что ее запах — сирени и свежести — впитался в кожу. Он глубоко вдохнул и понадеялся, что не совершил ошибку, пригласив ее на праздник. Она могла разрушить его хорошо налаженную жизнь. Ее близость уже подействовала на него. Он и не предполагал, что на него может так действовать какая бы то ни было женщина. Его влекло к Бренди, ему хотелось коснуться ее, целовать ее. В то же время он понимал, что не должен доверять ей. Он не мог позволить себе потерять бдительность, хотя чувствовал, как его настороженность тает от удовольствия видеть ее, когда бы она ни появлялась.
