Золотое дерево - Лейкер Розалинда (книги регистрация онлайн txt) 📗
Габриэль видела, что его глаза потеплели. Значит, он в душе не сердился на нее.
— Ты быстро понял, в чем дело.
— Если бы даже Дево был самим Наполеоном Бонапартом, я и тогда бы не стал на его сторону против воли моей жены.
Растроганная Габриэль, поддавшись внезапному чувству, прижалась щекой к руке Эмиля. Он доказал ей свою преданность, ту преданность, в которой они клялись друг другу в день свадьбы. Ее долг жены и спутницы жизни тоже состоял в том, чтобы хранить верность своему супругу. Так почему же тогда так щемит ее сердце, так холодеет душа и ей кажется, что она умирает? Неужели все это из-за того, что Николя Дево навсегда покинул их усадьбу? Ведь она сделала то, чего так долго добивалась.
Нервная и физическая встряска пошла на пользу Эмилю, и прогулка до конторы явилась тем поворотным моментом, с которого началось его полное выздоровление. Казалось, сам запах конторских чернил, книг и шелка послужил толчком к его выздоровлению. Элен теперь со спокойной душой могла возвратиться в Лион, поскольку видела, что болезнь Эмиля не дала никаких осложнений. Когда он вновь начал понемногу браться за дела и наведываться в контору ежедневно на несколько часов, само собой получилось так, что Габриэль каждый раз сопровождала его, и они вместе разбирали бумаги, проверяли счета и отчеты, всю ту документацию, которую она вела во время его болезни. Эмиль одобрил все ее начинания и позволил себе сделать лишь несколько критических замечаний, которые, впрочем, свидетельствовали лишь об отсутствии у нее опыта, а не деловых способностей. Габриэль знала, что это всего лишь переходный период и что когда Эмиль совершенно поправится, она сама вновь окажется не у дел, запертой в четырех стенах дома, и вынуждена будет опять целиком посвятить себя домашним заботам.
И вот однажды утром за завтраком Эмиль широко улыбнулся ей и сказал те слова, которые она с замиранием сердца ждала каждый день в течешгс этой последней недели.
— С сегодняшнего дня тебе больше нет необходимости сопровождать меня в контору. Я знаю, что у тебя много дел по дому, кроме того, самое время возобновить наши светские знакомства.
И как бы для того, чтобы вознаградить ее за покладистость, Эмиль в этот же день принес ей давно обещанный подарок — плетеную корзину, выстланную муслином и наполненную почти невесомыми мотками пряжи белого блестящего шелка. Эти мотки только что были взяты из шелкокрутильной мастерской, где опытные рабочие готовили шелк-сырец на продажу.
— Вот возьми, дорогая, шелк Вальмонов себе на новое платье. Сама выбери цвет, и красильщики выкрасят для тебя эти нитки.
Ее сияющие радостью глаза были для него лучшей благодарностью. Эмиль не хотел, чтобы какое-нибудь недоразумение нарушило их семейный покой и гармонию, установившуюся в их отношениях; он по достоинству оценил ту выдержку жены, с которой она, идя ему навстречу, отказалась от работы в конторе. Ворчливая капризная жена, постоянно устраивающая сцены, казалась ему сущим мучением. А в Габриэль Эмиль обрел ту женщину, о которой всегда мечтал, и он твердо решил все сделать для того, чтобы не потерять ее. После своей болезни он много размышлял, вспоминая, сопоставляя и сравнивая. Ему не давало покоя полное страдания выражение глаз жены, когда она говорила о нежелании вновь встретиться с Николя Дево. В дальнейшем его смутное предчувствие вполне подтвердились. Когда он открыл дверь в свой кабинет, его поразила увиденная им сцена. Казалось, сам воздух был наэлектризован и, несмотря на запальчивость двух ссорящихся людей, те взгляды, которые они в это время бросали друг на друга, выдавали совсем другие чувства. Не похожие на обоюдную ненависть и враждебность.
Габриэль решила окрасить подаренный ей мужем шелк. в нежно абрикосовый цвет, он выгодно оттенял ее волосы и подчеркивал свежий цвет лица. Отдав пряжу красильщикам, Габриэль села почитать полученные из города газеты. Одна из заметок привлекла ее внимание, и она поспешила поделиться новостью с Эмилем.
— В газетах пишут, что Жозеф Жаккард скоро будет демонстрировать свой новый станок в Лионе. Его выставят на площади Сатоне. Мне бы очень хотелось взглянуть на него. Давай поедем! Кроме того, я хочу воспользоваться случаем и заглянуть в дом отца, чтобы посмотреть, как он и Элен ладят между собой после того, как она вернулась в Лион.
— К сожалению, дорогая, я не могу сейчас бросить ферму, меня ждут неотложные дела, — и Эмиль улыбнулся ей своей ласковой улыбкой. — Но почему бы тебе действительно не пожить несколько дней в доме отца? Ты слишком много работала в последнее время и сильно устала. Поездка в Лион благотворно скажется на твоем самочувствии, тебе надо развлечься, — сказал он, а про себя подумал, что не отпустил бы жену с такой охотой в город, если бы не знал об отъезде Николя Дево в Париж.
— Походи по магазинам и вообще постарайся приятно провести время.
Через два дня Габриэль уехала в Лион. Дорога была трудной. Колеса экипажа поднимали клубы пыли. На улице стояла духота. Но благодаря сухой погоде Габриэль довольно быстро добралась до города. Экипаж въехал в Лион со стороны расположившегося по склонам холма квартала Фурвье, и Габриэль попросила кучера попридержать лошадей в том месте, откуда открывалась чудесная панорама города. Она вышла на минуту из экипажа и быстро взобралась на небольшой пригорок, чтобы полюбоваться этим великолепным видом. Перед ней в дрожащем мареве летнего зноя простирался Лион, его улицы сбегали по склонам противоположного холма и жались у его подножия. Рона и Сона прорезали его, словно синие атласные ленты, над розоватыми, бледно-охристыми и зеленовато-серыми крышами возвышались шпили готических храмов. Габриэль вдыхала полной грудью милый ей с детства воздух и, казалось, вбирала в себя все эти дорогие сердцу картины, знакомые звуки и запахи большого города. Как чудесно было вновь погрузиться в круговорот его жизни! Вернувшись к экипажу и усевшись на свое место, Габриэль велела кучеру больше нигде не останавливаться и прямиком ехать к дому отца.
Элен встретила ее на пороге, и подруги крепко обнялись. Хотя они расстались не так давно, Габриэль сразу заметила, как изменилась Элен за время их разлуки. Под глазами у нее залегли тени, а лицо выражало бесконечную усталость.
— Неужели на состояние твоего здоровья такое пагубное воздействие оказали хлопоты, связанные с уходом за моим мужем? — заволновалась Габриэль и, взяв свою невестку за плечи, пристально взглянула на нее.
Элен покачала головой.
— Нет, не в этом дело. Помощь тебе была не в тягость. Ты ведь так трогательно оберегала меня, и, честно говоря, время, проведенное в твоем доме, было для меня отдыхом.
— Значит, это отец так извел тебя своими капризами! Неужели он не понимает, что делает? Элен, которая никогда ни о ком не говорила дурно, пропустила эти слова Габриэль мимо ушей.
— Не надо так волноваться из-за меня! Меня просто немного лихорадит с тех пор, как я вернулась в город.
— Мы были бы счастливы, если бы ты пожила у нас еще какое-то время. Прошу тебя, приезжай, когда захочешь!
— Спасибо, — искренне поблагодарила ее Элен. После возвращения в дом свекра бывали такие моменты, когда ей хотелось бросить сварливого Доминика со всеми его прихотями и убежать в сельский дом Габриэль, где было спокойно и уютно. Но ей мешала сделать это жалость к старику, который страдал от физической немощи и полного одиночества. Время от времени у нее было такое чувство, будто ее разрывают на части заботы о двух младенцах — об одном, еще не родившемся, и о другом — престарелом, в равной степени требующем всего ее внимания и неразумном, как дитя. Одним словом, для нее настали трудные времена, и она была как никогда благодарна Габриэль за то, что та приехала.
— Отец хочет видеть тебя, как только ты будешь готова встретиться с ним.
Габриэль отвели ее прежнюю комнату и, войдя в нее, она огляделась вокруг, не испытывая в душе никаких особенных чувств, кроме облегчения по поводу того, что убежала из этих четырех стен, где в юности ее запирали на ключ и она чуть не умерла от истощения, объявив голодовку, и плакала ночи напролет, тоскуя в разлуке со своим возлюбленным.
