Наш друг Димка - Тумп Саша (библиотека книг .txt) 📗
было видно, что оно легло на крыши домов; забрав из машины
сумки с провизией, потопав по крыльцу, явно пародируя Карла, я
ввалился в дом. С улицы показалось, что в доме уже тепло.
– Разбирай сам! Я всё равно не помню, что где. Фляжки в
зелёном рюкзаке. Там же сало и хлеб.
Я забрался на диван с ногами и стал наблюдать за Карлом.
– А Полканово где? Давай от Полкана отбодаемся сначала. А? –
Карл стоял, держа в руках две армейские фляжки.
– Полканово в пакете, там ещё хлеб и молоко. Мне не надо, я
так посижу, – я показал глазами на фляжки. Выемка на диване
работала вовсю, мне действительно хотелось спать.
– Жарко в машине-то. Одну в сенки тогда вынесу, – Карл
потряс фляжками, в одной уже почему-то булькало.
Я пожал плечами в знак и согласия, и недоумения о том,
почему ранее полная под завязку фляжка издаёт столь
несвойственные ей звуки.
Мне показалось, что булькающая была выдворена на веранду,
то ли в знак наказания, то ли в знак благодарности за её верную
службу.
- 94 -
– Говорю, повеселился я-то, – Карл откинулся на спинку стула,
жуя приличный кусок сала, отхваченный наспех от подарка мне
«на дорожку» ребятами из Тверской области.
– Например… – я поплотнее улегся в ложбинку дивана.
– Помнишь, весь мир кричал: «Свободу слова! Нет – цензуре!»
Помнишь? Ну, дали свободу! И о чем стали писать, кричать,
вопить? Первое – личная жизнь публичных людей! Второе – какие
мы дерьмоватые, какие рулевые тупые, «куда идём мы с
Пятачком» и зачем. И третье – как бы это сказать?
Я вот тут порылся у тебя, и мне это всё напомнило
плацкартный вагон. Случайные люди, по сути, и разговоры ни о
чём.
Один – «вот у нас была телушка…», другой, не дослушав, – «а у
нас тоже была, но не телушка, а бычок, но тоже рога
отвалились..». Или – «вот дети…», другая – «да уж…». И всё об
одном и том же. И все об одном и том же!
Такое впечатление, что дорогу хотят скрасить. И рассказывают
друг другу, о чем дома никогда не стали бы. А и то! Из поезда не
выйдешь! И вот «бу-бу-бу», «бу-бу-бу».
Зачем им нужна была свобода слова?
Один выкрикнет: «Вперед!» – Другие: «Так поезд же!» – Он:
«Сойдём!» – Другие: «Так лучше плохо ехать, чем хорошо идти!»
Кто-то под это «бу-бу-бу» сопит в наволочку, кто-то курицу
разодрал и коньяк открыл. А поезд то по расписанию, то с
опозданием, но никогда с опережением, заметь, с опережением –
ни-ни, пожирает эти километры, а пассажиры спят, жуют и «бу-бу-
бу». Выглянут в окно – столбы покосились, давай о столбах. На
станции мужик под лавкой лежит – давай о пьянстве.
…Занятно! Молодежь – о бабах! Старики – о внуках!
…Да это я так! Занятно! Оно, конечно, что-то делать в поезде
надо! Пройдешься от туалета до своего купе – во всех одно и то же:
«А у нас!.. А у на-а-а-с! А у них! А у ни-и-и-х!»
А поезд идёт себе и идёт! Встрепенутся некоторые: «Ой! Мне
выходить!», проводят его и опять …
…Или вот ещё. «Почему россиян не любят?» Везде и всех
прямо измучил этот вопрос!
Умные вроде люди. А кого любят? Кого? Вот я тебя спрошу!
Вот спрашиваю я тебя: любят ли в Германии, Англии и Италии
париан? Отвечай! Ну ответь!
– А париане – это кто?
- 95 -
– Неважно! Народ в Латинской Америке. Их две тысячи
человек! Отвечай!
– Не знаю!
– Не так! Если бы их там любили, то знал бы! Отвечай!
– Пусть – любят, – я выкатился из ложбинки.
– Докажи!
– Не притесняют!
– Так «не притесняют» или «любят»?
– Не любят!
– А за что их не любят, а кого любят? Вот!
… И достало меня это… Любят – не любят, любят – не любят!
Ты Полкана любишь?
– Люблю.
– А меня?
– Нет!
– А почему ты меня не любишь? Почему меня не любишь,
сукин сын? О!
О! Хрень какая! Нет у них другого – серединки! Либо любишь,
либо не любишь!
И куда ни зайдёшь, куда ни ткнёшься – везде одно и то же:
«Любит – не любит!»
Да что же это такое?! Водку любишь? Нет! – Зачем пьешь?
Плохо! – А без неё? Ещё хуже. Так, водку, значит любишь? Нет!
Сначала смешно было, а потом профессия во мне проснулась.
Нездоровый народ-то!
Карл дожевал сало – кстати, не так уж его и было много, чтоб
половинить, опять стал бренчать фляжкой!
– Там колбаса есть! – я намекнул про исчезающее копченое
тверское сало.
– Я видел! Нездоровый, говорю, народ! – Карл, не
повернувшись ко мне, ополовинил половину оставшегося сала. –
Нездоровый!
– Вот говорят: «Мы знаем, что вы всё наше продаёте на Запад и
«полосатым» за бесценок!» И?.. Дальше-то что? И?.. Продавайте
сами! – «А нам не дают!» – Так возьмите это право! Опыт
забастовок вам известен! Опыт борьбы с штрейкбрехерами вам
известен! Вперёд!
Или: «Все спились! Все дураки, лентяи и дармоеды!» И?.. И кто
же вами руководить будет? Кто? Свой! Такой же, как вы?! Где вы
другого возьмёте? А другого-то вам ведь и не надо! Вы другого
- 96 -
хотели? А вы какого хотели? А где его взять? Объявите
международный конкурс на замещение вакантной должности!
Это же какое здоровье надо, чтоб руководить дураками,
лентяями и дармоедами!
А расстреляй хоть одного вора у Кремлевской стены? У-у-у!
«Сталинисты!» «Рушители демократии!»
«Стоп-кран» дернут, поезд остановят, выскочат, бросят поезд,
что их вёз, побегут по непаханому полю с криком: «Свободу
демократии!»
Чудно!
Начитался я тут.
Ты знаешь, даже на работу захотелось вернуться. Посмотреть,
сегодняшние шизофреники отличаются от вчерашних? Или всё
как было?
Бендриков опять загремел фляжкой. Сала было жалко, я встал
и подошел к столу. Полкан тревожно поднял голову, оглядев меня
глазами, грустными, как у Карла, и опять бросил её на лапы.
– Уговорил! – я взял остатки сала.
– Помнишь, прикрыли «Бориса Годунова» в «Таганке»? А у
Пушкина оставили! Картинки не смотри, бери, читай! Боялись
разжеванного подтекста. А сейчас? Сейчас и на текст всем
наплевать! Говорите все! Пишите все! «Собаки брешут – ветер
носит!» Дали пар выпустить, вот в свисток всё и уходит. А кто
дал? Кто дал? Сами себе и дали, чтоб ничего не делать, а
посвистеть охота! У паровоза свисток есть! Свистит он им! – Карл
впился взглядом в сало.
– Колбаса есть! – я прикрыл сало куском хлеба.
– Да! Колбаса есть! Посвистели, сала-колбасы поели, спать
пора! – задумчиво сказал Карл.
– Поменяй фляжки, – мне не хотелось, чтоб Карл смотрел на
моё сало.
– Вот форма?! Одинаковая! Внешность?! Одинаковая!
Содержание?! Разное! Можно услышать, – Карл потряс обеими
фляжками, – а можно и на ощупь, – Карл прислонил фляжки к
щекам. – Как бы ни было, «не маешь – не знаешь»! Ну, создали,
потискали то, что создали, поимели, «пока имели постарели», не
понравилось, а что дальше? Годы-то ушли! Имелка уже не очень
нужна. Если только свистнуть в неё.
… Сбил ты меня с мысли.
– «Любит – не любит» ты говорил.
– Да! «Любит – не любит!»
- 97 -
Жалею я, что я не математик! Жалею! Вот если есть «не
любит» что-то там. Это значит, величина отрицательная. Так?! Но
наличие отрицательной величины подразумевает наличие где-то
на этой оси и нулевой величины – «а по-хрену», и наличие
положительной величины – «любит».
Вот помнишь, что было в семнадцатом году, а в двадцать
втором – первый автомобиль. Пять лет всего прошло! А в
двадцать четвертом – уже полностью свои автомобили. Семь лет
прошло! Без «любит – не любит»! А с девяносто первого сколько?
Двадцать! О! И все с «любит – не любит»!