Двое одиноких - Браун Сандра (читать книги бесплатно полные версии .txt) 📗
Кровь Купера превратилась в раскаленную лаву, горячую и необузданную, и прилила к его мужскому достоинству, вызвав нормальную, но столь нежелательную сейчас реакцию. Она была сильной, интенсивной до боли.
Купер не мог удовлетворить свои желания, поэтому снял сексуальную напряженность другим средством — яростью. Его лицо грозно потемнело, тяжелые брови — в свете камина скорее золотые, чем коричневые, — устрашающе нахмурились. В эту минуту Лэндри готов был умереть за то, чтобы вкусить прелестей Расти, но он не мог ласкать девушку языком — поэтому предпочел использовать его для того, чтобы словесно отхлестать предмет своего вожделения.
— Ты что, стенаешь по своим проклятым ногтям? — заорал мужчина.
— Они все, все поломаны! — взвилась в ответ Расти.
— Лучше ногти, чем твоя шея, дурочка!
— Купер, перестань меня так называть! Я не дурочка.
— Ты даже не могла понять, что та парочка деревенщин хотела тебя изнасиловать! Ну как еще тебя после этого называть?
Губы Расти сердито надулись — это только распалило Купера еще больше, сейчас он отчаянно хотел поцеловать девушку. И снова неутолимое желание заставляло вояку говорить ей мерзкие, обидные вещи.
— Ты сделала все, что могла, чтобы соблазнить их, признайся! Рассиживала у огня, прекрасно понимая, что его свет делает с твоими глазами и лицом. Медленно расчесывала волосы, пока они пялились на тебя. Ты ведь прекрасно знаешь, до чего подобные вещи способны довести мужчин, не так ли? Да они с ума будут сходить от желания!
Купер вдруг спохватился, поняв, что эта тирада очень напоминает откровенное признание, но насмехаться не бросил:
— Удивительно, как ты еще не напялила подобный прикид прошлой ночью и не вышла по щеголять перед этим сопляком, ныне покойным Рубеном!
Глаза Расти уже застилали слезы. Ну вот и выяснилось истинное мнение Купера о спутнице: он оценивал ее еще ниже, чем она думала! Мало того что Лэндри считал Расти обузой, никчемной и глупой, теперь этот хам еще и дал понять, что она ничуть не лучше шлюхи!
— Я ничего не делала специально. И ты прекрасно это знаешь, независимо от того, что говоришь. — Инстинктивно, словно желая защитить себя, девушка скрестила руки на груди.
Купер внезапно упал перед Расти на колени и с силой выдернул ее руку. Потом тем же резким движением выхватил смертоносный клинок из ножен на поясе. Девушка в ужасе завизжала, стоило напарнику сжать ее левую руку и поднести к ней блестящее лезвие. Быстрыми, отточенными движениями он состриг обломанные ногти чуть ли не под корень. Когда Купер отпустил руку, Расти жалобно взглянула на него:
— Выглядит ужасно.
— Да ладно, я здесь единственный, кто увидит твои ногти, а мне, если честно, плевать на их вид. Давай другую руку.
Расти подчинилась, выбора просто не было — в состязании по армрестлингу она едва ли выиграла бы у этого силача. Теперь грудь девушки вновь стала объектом исследования осуждающего взгляда Купера. Впрочем, когда он отвлекся от причудливого маникюра и посмотрел на Расти, в его глазах не читалось ни капли недавнего порицания. Они не обдавали холодом презрения, скорее были теплыми от типично мужского интереса. Большого интереса. Настолько очевидного, что в животе Расти опять волнительно затрепетали бабочки.
Купер тщательно трудился над ногтями ее правой руки, словно им требовалось больше заботы и внимания, чем их собратьям на левой. Его лицо оказалось на уровне груди Расти. Несмотря на те оскорбительные вещи, которые попутчик говорил совсем недавно, ей вдруг захотелось запустить пальцы в его длинные, непослушные волосы.
Сейчас губы Купера были плотно и сердито сжаты, но Расти не могла не помнить, какими мягкими, теплыми, влажными были они в момент поцелуя, как приятно щекотали кожу его усы. Если прикосновения Купера так сладостно ощущать губами, каково же это — чувствовать их другими частями тела? Шеей? Ухом? Ареолой, когда его губы прильнут к соску с нежной горячностью, словно ребенок, жаждущий молока?..
Купер закончил подстригать ногти подруги по несчастью и убрал клинок в ножны. Но руку Расти не отпустил. Он еще немного подержал ее, а потом аккуратно уложил на бедро девушки, прижав своей ладонью. Сердце Расти, казалось, вот-вот разорвется от чувственного напряжения.
Его взгляд остановился на собственной ладони, покрывавшей руку девушки в районе ее бедра. Расти показалось, что глаза Купера закрыты, его густые ресницы напоминали полумесяцы и, подобно усам и бровям, отливали золотом. За лето волосы попутчика выгорели на солнце, теперь в них можно было заметить светлые прядки.
— Расти…
Купер произнес ее имя. Голос его предательски сорвался, словно протестуя против того накала страстей, что стоял за этим звуком. Расти замерла на месте, но ее сердце билось так быстро и отчаянно, что шелк маечки трепетал, явно не собираясь прикрывать грудь.
Наконец Купер отдернул руку, его ладони опустились по обе стороны стула. Он будто пытался обнять бедра девушки, нащупывая пальцами восхитительные изгибы ее тела. И по-прежнему не мог отвести глаз от ее руки, все еще покоящейся на бедре. Казалось, Купер сейчас склонится над ней, устало прижавшись щекой, или просто осыплет нежными поцелуями эти пальчики и ноготки, над которыми еще совсем недавно так тщательно работал.
Если бы он захотел это сделать, Расти не стала бы останавливать — она знала это совершенно точно. Ее разгоряченное, влажное тело затрепетало от сладостной мысли. Расти была готова к тому, что могло вот-вот случиться…
Ан нет, оказывается, не готова — потому что случилось совсем не то, чего она ожидала. Купер вдруг в спешке вскочил:
— Тебе лучше лечь спать.
Такой поворот событий буквально ошеломил Расти. Настроение было безнадежно испорчено, казавшаяся столь очевидной близость рассеялась как дым. Ей хотелось протестовать, спорить, но она сдержалась.
На самом деле, ну что Расти могла сказать? «Поцелуй меня еще раз, Купер»? «Прикоснись ко мне»? Это только подтвердило бы низкое мнение попутчика о ней.
Чувствуя себя отвергнутой, она собрала все нехитрые пожитки, в том числе брошенную у лохани кучу грязной одежды, и отдернула шторку. Каждая кровать была застелена простыней и накрыта одеялом, в ногах лежало по меховой шкуре. Дома у Расти постель украшали дизайнерское белье и горка мягких подушек, но та кровать никогда не выглядела так заманчиво, как нынешнее грубое ложе.
Расти убрала вещи и уселась на кровать. Тем временем Купер несколько раз проделал путь к двери с ковшом, наполненным водой из «ванны». Когда корыто почти опустело, компаньон протащил его через комнату, толкнул на крыльцо и наклонил, выливая остатки воды. Затем вернул лохань в хижину, установил ее за шторкой и принялся опять наполнять водой из насоса кастрюли и чайники.
— Ты тоже будешь принимать ванну?
— А что, есть возражения?
— Нет.
Мне обязательно нужно помыться: когда колол дрова, сорвал спину. К тому же скоро начну вонять.
— А я и не почувствовала.
Купер гневно вскинулся, но, увидев, что Расти говорит честно и не подтрунивает над ним, еле заметно улыбнулся:
— Теперь, когда ты сама помылась, обязательно почувствуешь.
Чайники с водой начали закипать. Сняв с печки два из них, Купер направился к лохани.
— Хочешь, я сделаю тебе массаж? — бесхитростно предложила Расти
Напарник споткнулся, плеснул на ноги кипятку и выругался.
— Что? Какой массаж? — Он ошеломленно посмотрел на девушку, с трудом переваривая ее слова.
— Я могу помассировать тебе спину.
— Ах, это… — Глаза Купера рассеянно скользнули по спутнице. Вырез маечки соблазнительно открывал ее обнаженные шею и плечи. — Нет, — пришел он в себя. — Я же тебе сказал — иди спать! Завтра у нас много работы.
И он с невозмутимым видом продолжил лить воду в корыто.
Что ж, судя по всему, для мистера Лэндри несносна не только искренняя благодарность, он не приемлет и хорошего отношения к своей персоне. Да пусть этот хам хоть сгниет заживо, она, Расти, и пальцем теперь ради него не пошевелит!
