Мой брат якудза - Раз Яков (читать книги онлайн бесплатно полностью без сокращений txt) 📗

У большинства из нас есть жена и любовница. У некоторых из нас по две или три любовницы. Некоторые верны нам, некоторые нет. У некоторых из нас есть только одна женщина, у меня, например. У нас есть деньги на содержание первой женщины, второй и третьей. У нас есть деньги на учебу дочери в самой лучшей школе, в самом лучшем университете, чтобы она не пошла по нашей тропе. У нас все есть.

Мы — маленькие дети, понимаете? Маленькие дети без папы и мамы. Так же, как тогда, когда мы убежали из нашего маленького городка на Кюсю, запуганные, ненавидящие этот мир, ненавидящие своих родителей. Присоединяющиеся — из страха — к другим запуганным детям. Мы всю жизнь ищем папу, маму и женщину. Мы ищем объятий и любви.

Я не вырос, сэнсэй. У меня была империя ночных клубов, много денег и положение в обществе. Когда-то у меня были женщины. Меня уважали и боялись, имя Оасака произносилось со страхом и почтением. Когда-то у меня были деньги, и вот они кончились. Сейчас я здесь, а завтра я в тюрьме. Я не могу заниматься одним и тем же больше двух недель, перебираюсь с места на место. Квартиросъемщики не хотят сдавать мне квартиры. Когда-то у меня был дом, и я его потерял. Сейчас я должен каждый год-два переезжать с места на место. Обо мне наводят справки, узнают, приезжает полиция.

Я боюсь своего бипера. Каждый раз, когда он звонит, я вскакиваю. Двадцать четыре часа в сутки он со мной. Он звонит, и я отвечаю. Бросаю все и иду куда надо. Что-то случилось, есть совещание, есть операция. Кто-то из моих мальчиков что-то натворил. Тревога.

Вы прочтете мои стихи? Стихи, которые я написал в тюрьме. Ничего особенного. Я брал уроки поэзии, каллиграфии… и все такое. Брал уроки истории. У меня есть тетрадь со стихами. Почитаете? Я вам отправлю ее, но при условии, что вы никому их не покажете. Только для вас. Я отправлю.

Я одинок, сэнсэй, и я ребенок. Что вам об этом известно? Вам, людям из правильного общества, катаги. Что вы знаете о нас?

Что мы знаем, на самом деле? И кто мы такие, чтобы знать?

— Приходите к нам ночевать сегодня, сэнсэй, хорошо?

Мы также зарабатываем на ввозе иностранных рабочих. Скоро это будет важным источником дохода в Японии. Мы провозим их как законно, так и незаконно. Как их провозим? Разными способами. — Смеется. — Они едут работать. На стройке, например. Японцы не хотят работать на стройке, поэтому мы привозим людей из Кореи, Китая, Филиппин, Бангладеш, Ирана и детей японских эмигрантов из Бразилии.

Мы также привозим и танцовщиц с Филиппин, там у нас есть школы танцев. Готовим их к работе в японских клубах. Часть из этих девушек становятся проститутками. Сегодня все больше и больше людей занимаются проституцией. Японцы любят филиппинок, потому что они более сексуальные. Но большинство из них все еще работают танцовщицами или девушками по сопровождению. Есть ли разница между девушками по сопровождению и проститутками? Зависит от клуба. Есть такие клубы, где и колено оголить считается за преступление. Есть такие, где позволены просто ласки. Но есть и такие, где разрешен секс. За деньги, конечно. И естественно, нам идут комиссионные.

Заработки у нас, как видите, разнообразные. Личная инициатива создает разнообразные способы заработка, но в нашем мире люди поднимаются и падают, взлетают и падают.

Мы находимся у Кен-ити, в его скромном доме. Он — человек беспредела, проживающий свою жизнь на краю утеса. Жизнь, полную великодушия, боли, обид, верности и гири.

— Мне сорок семь, но я до сих пор не повзрослел, — вновь говорит он мне.

— Сорок семь лет, четырнадцать из которых ты провел в тюрьме. Не жалко?

— Нет, — говорит он, — не жалко.

— Как так?

— Я там многому научился. Было время отдохнуть, не то что здесь. Вы видите, как я живу сейчас? Бипер звонит, и мы собираемся. У меня нет времени на себя, занят целыми днями. Непростая у якудза жизнь. Ночью ты должен встретиться с тем или другим братом, выпить, быть общительным. Нередки и войны. Когда-то мы воевали бамбуковыми палками, но сегодня мы воюем с оружием в руках, а это опасно. Я не боюсь, но это действительно опасно, а у меня есть дочка, которую я люблю. Но я поклялся и не могу забрать свои слова обратно. Я умру, но не нарушу клятву.

Видите там, наверху, книги по истории? Я люблю историю, люблю проводить время с людьми из прошлого. Сётоку Тайси ⁴¹, Хидэёси ⁴², Наполеон, Спартак, Одиссей, Мэйдзи, хорошие и плохие. Но когда я выхожу из тюрьмы, мне становится некогда читать. В тюрьме есть время читать, есть время учиться новому. Чему учился я? Каллиграфии, например. Поэзии танка и хокку. Мы работаем по шесть часов в день, а потом идем на курсы. Рисование, сочинения, каллиграфия, столярное мастерство. Но я не могу заниматься столярным делом — инструменты напоминают мне о ножах.

Был у меня «Розовый салон» в Кабуки-чо. Из тех, что пропитаны запахами виски, спермы и духов. Были у меня и охранники на входе. Однажды пришли несколько хулиганов, чимпира, из соперничающей семьи и начали крутиться у входа, отпугивать клиентов. Мои охранники, согласно моим правилам, пытаются прогнать их без драки. Я слышу шум, выхожу посмотреть, что случилось, тут же оказываюсь в центре разборки и хватаюсь за нож. Пришлось пырнуть одного, за что мне и дали четыре года.

Тяжелее всего видеть дочь, она стесняется меня. Я тысячи раз обещал взять ее в путешествие, в кино, поехать за границу. Посидеть рядом и рассказать что-нибудь из истории Японии, но бипер всегда звонит, всегда есть какие-то дела, всегда меня куда-то вызывают. И она уже не верит мне, она ненавидит меня. Дочка родилась, когда я был в тюрьме, и в первые годы я видел ее лишь в комнате для свиданий. Год назад она спросила меня: «Папа, а какой ты Дза (знак зодиака)?» — «Кани-дза» (рак), — сказал я. И она ответила мне с улыбкой, искаженной болью: «Нет, папа, ты не Кани-дза, ты Якудза». И убежала.

Каждый год-два мы должны переезжать. Владельцы квартир не продлевают мне договор аренды, когда узнают, откуда я. Сегодня у меня нет денег, чтобы купить дом. Когда-то я очень много зарабатывал и очень много тратил. Я высоко поднялся и низко упал. Я пробую разные занятия — игорный бизнес, разные законные и незаконные дела, — но душа скитальца не дает мне осесть ни в одном месте.

Четыре года, проведенные в тюрьме, я учился писать стихи. Я писал плохие стихи, неуклюжим почерком, но получал от этого удовольствие. Я никому их не показывал, кроме жены. А вам покажу. Главное, не показывайте никому из наших. Но я могу вас заверить, что в тюрьме все что-нибудь пишут. Дневники, стихи… Все превращаются в нытиков. В тюрьме все могут позволить себе слезы в обмен на те слезы, которых нет на воле.

Во время своего последнего пребывания в тюрьме я написал тюремный дневник в стихах. Один стих на каждый день, проведенный в тюрьме. Кроме жены, никому не показывал. Как-нибудь пошлю его вам.

На столе моего кабинета в Токийском университете лежит большой коричневый конверт. Мое имя аккуратно написано красивой каллиграфией. Распечатываю конверт, в нем еще один, белого цвета, распечатываю и его. Внутри тетрадь. Клочок бумаги, прикрепленный к ней, гласит:

«Для Якобу-сэнсэй. Преисполненный глубоким чувством братской дружбы. От вашего брата Кен-ити, „никудышного“».

Вскрываю тюремную печать на тетради. На внутренней стороне листа лежит несколько засушенных цветов. Заголовок гласит:

Рядом с цветком анютины глазки стихотворение: