Мифы, сновидения, мистерии - Элиаде Мирча (читать книги полностью без сокращений TXT) 📗
Частое повторение первой темы — семь шагов, сделанных исключительно в направлении севера — убеждает нам в том, что другие вариантные формы (четыре, шесть или десять направлений) относятся к более позднему времени и, вероятно, своим появлением обязаны интеграции этой темы с более сложным символизмом. Давайте на время оставим в стороне анализ различных способов, при помощи которых Будда достигает севера (стоя «прямо на земле», на лотосе или скользя над поверхностью), и ограничим свое внимание центральным символизмом семи шагов. В своем исследовании этой мифической темы Поль Мус хорошо очертил ее космологическую структуру и метафизическое значение.[122]
Фактически, семь шагов приводят Будду к вершине космической системы Выражение «Я выше всего в мире»aggo’ham asmi lokassaозначает ни что иное, как то, что Буддапреступил границы пространства.Он достигает «вершины мира»(lokkgge),пройдя через семь космических стадий, которые, как мы знаем, соответствуют семи мирским небесам. С другой стороны, монумент, известный под названиемсемиэтажная прасада,символизирует мир, завершающийся космическим севером: с его вершины можно достать до небесной страны Будды[123].
Что миф о его Рождении выражает с абсолютной четкостью, так это то, что сразу же после рождения Будда выходит за рамки Космоса и отбрасывает пространство и время (он становится «высочайшим» и «древнейшим» в мире). В значительной степени этот символизм переступания границ проясняется теми различными способами, которыми Будда проделывает эти семь шагов. Или он не касается земли, или под его ногами распускается лотос, или он скользит над землей — он не оскверняется никаким прямым контактом с этим нашим миром. В отношении символизма ног, расположенных параллельно земле, Бюрнуф уже цитировал буддистский текст, к которому обращается Поль Мус с комментарием: «Куда бы ни пошел властитель мира, полые места заполняются, а возвышенные места выравниваются и тому подобное. Под ногами будды земля становится „ровной“, что означает отбрасывание массы и третьего измерения — образ, отражающий выход за рамки пространства»[124].
Метафизическое значение этого символизма выход за границы пространства доводится до крайней степени в буддистских теориях. Но, очевидно, происхождение его не буддистское. Выход за пределы Мира при поднятии на Небеса уже было известно в добуддистские времена. «Жертва во всей своей целостности — это тот корабль, который плывет к Небесам»(Catapatha Brahmana, III, 2,5,10).Структурой обряда являетсяdurohana— трудное восхождение.Священник поднимается по ступенямаккатапак жертвенному столбу и, добравшись до вершины, простирает руки в стороны (подобно птице, расправляющей крылья) и кричит: «Я добрался до Небес, до Богов. Я стал бессмертным» (Taittiriya Samhita, 1, 7, 9).«Воистину священник делается лестницей и мостом для того, чтобы достичь небесного мира». (Там же, IV, 6, 4,2)[125]
В этом случае мы, очевидно, имеем дело с верованием в магико-религиозную действенность Ведического жертвоприношения, то пока еще не с «выходом за рамки» космоса, которое является основной темой рождения Будды. Тем не менее, важно отметить аналогию между шагами Будды и ступенями к жертвенному столбу, по которым священник поднимается к вершине. Результат в этих двух случаях аналогичный: достижение крайней вершины вселенной, приравниваемой к
Будда, проходящий через семь небес для достижения «высшей точки» — то есть его восхождение через «космические стадии», которые соответствуют семи планетарным небесам — это тема, относящаяся к символико-ритуальному комплексу, общему для Индии, Центральной Азии и Среднего Востока. Мы рассматривали эту систему верований и обрядов в своей работеLe Chamanisme (с.237 и далее, 423 и далее). Давайте лишь отметим, что «семь шагов Будды» аналогичны восхождению на небе сибирских шаманов при помощи ступеней, вырубленных в церемониальной березе (семь, десять или шестнадцать зарубок, соответствующих количеству Небес или лестнице с семью перекладинами, которая устанавливается посвященными в таинствах Митры. Все эти обряды и мифы имеют общую структуру: вселенная представляется состоящей из семи уровней, один над другим — то есть семи планетарных небес; вершина расположена или на космическом Севере, или на Полярной Звезде, или в Эмпиреях, что равнозначно тому же символизму «Центра Мира». Поднятие на высшие Небеса, то есть действие выхода за рамки мира, происходит у «Центра» (это может быть храм, царственный город или священное дерево, аналогичное Космическому Дереву, жертвенный столб, приравниваемый кAxis Mundiи тому подобное), потому что именно в «Центре» происходит «переход» от одного уровня к другому, а следовательно, и переход с Земли на Небо[126].
Возвращаясь к теме рождения Будды, мы, несомненно, оказываемся перед другой интерпретацией архаического символизма трансцендентальности. Принципиальное различие между семью шагами Будды и брахманическими, сибирскими и митраическими обрядами заключается в их религиозной ориентации и их различной метафизической причастности. Миф о Рождении открывает перед нами выход Будды за рамки этого запятнанного и печального мира. Брахманические и шаманские ритуалы указывают на небесное восхождение, которое позволит разделить мир богов и обеспечит преимущественное состояние после смерти или даст возможность воспользоваться помощью Высшего Божества. В таинствах Митры посвященный предпринимает символическое путешествие через семь небес, чтобы «очиститься» от влияния опекающих планет и подняться в Эмпиреи. Но структура всех этих «мотивов» идентична: человекпреступает рамки мира, проходя через семь небес и достигая вершины Космоса, Полюса.
Как отмечает Поль Мус в отношении индийской космологии — точка, с которой начинается Сотворение, является вершиной. «Сотворение происходило постепенно, сверху вниз последовательными стадиями». Полюс — это не только ось космического движения, но также и «наидревнейшее» место, потому что именно от него начал свое существование Мир. Именно поэтому Будда кричит: «Это я у вершины мира… Это я наидревнейший». Достигнув вершины Космоса, Буддастановится современником начала мира.Он отбросил Время и Сотворение и оказался во вневременном миге, предшествующем космогонии. Происходит «возврат в прошлое», чтобы воспроизвести изначальное состояние, «чистое» и неиспорченное, потому что его еще не коснулось Время. «Возвращение назад», до того момента, пока не достигнешь «наидревнейшего» места в Мире, равнозначно отречению от течения времени и отрицанию работы, проделанной Временем. Объявляя себя «Наидревнейшим в мире», Будда провозглашает свой выход за рамки Времени точно также, как он провозглашает выход за рамки пространства достижением «вершины Мира». Оба эти образа выражают полный выход за пределы этого Мира и повторное вхождение в «абсолютное» и парадоксальное состояние вне Времени и Пространства.
Следует отметить, что индийская космология не является единственной, где Сотворение начинается с вершины. Согласно преданиям семитов, мир создавался, начиная с пупка (образ Центра), такие же идеи встречаются и в других местах[127].
«Центр Земли» обязательно является «наидревнейшей» частью Вселенной. Номы не должны забывать, что сточки зрения рассматриваемого нами символизма эта «древность» является выражением изначального времени, «первого» времени. «Древний возраст»jyeshtaБудды — эта метафора, означающая, что он видел, как Мир пришел к существованию и первое появление Времени.
С другой стороны, мы знаем, что ритуальное вознесение на Небо всегда происходит у «центра». Шаманское дерево предположительно стоит у «Центра Мира», так как оно приравнивается к Космическому дереву; и в Индии жертвенный столб(уира)соответствуетaxis mundi.Но аналогичный символизм наблюдается и в устройстве храмов и человеческих жилищ. Из того факта, что все святилища, дворцы и царственные города, и, в продолжение этого, все дома символически располагаются в «Центре Мира» следует, что не имеет значения, в котором из этих строений возможен разрыв плоскостей, то есть можно выйти зарамки Пространства (поднявшись на Небо) и одновременно за рамки Времени (вернувшись в изначальный момент, до начала существования Мира). Это не должно удивлять нас,так как мы знаем, что каждое жилище являетсяimago mundi[128]и каждое строительство нового дома является повторением космогонии. Все вместе эти взаимно подтверждающиеся и дополняющие друг друга символы, каждый со своей собственной специфической перспективной, представляют одно и то же значение: для человека действительно существует возможность переступить рамки этого мира: в пространственном отношении — поднявшись «вверх», и во временном — «поворотом вспять» или «возвращением обратно». Переступая границы нашего мира, человек снова оказывается в изначальном состоянии, в ничем не ограничиваемом состоянии начала Мира, в совершенстве «первого мига». Когда еще ничего не было осквернено и когда не было ничего изношенного и увядшего, потому что мир только что родился.
