На краю радуги - Мэтьюз Джоан (книги полностью бесплатно .TXT) 📗
«Молл оф Америка» оказался как бы городом в городе. Под высоченной крышей Тори увидела многочисленные аттракционы, включая огромное чертово колесо и американские горки, поднимающиеся под самый потолок.
Она с головой окунулась в праздник искусственного, кондиционированного, свободного от москитов веселья.
Скоростной желоб был любимым аттракционом Тори, поэтому прежде всего она поспешила к нему. Все аттракционы были размещены во внутреннем дворе, а вокруг находилось бесчисленное количество магазинов, где сновали покупатели. Самые разные аттракционы поднимались вверх на три этажа, американские горки, казалось, просто свешивались с потолка, а чертово колесо соединяло все этажи.
Кружась на нем, Тори задумалась о значении цивилизации. Будучи жительницей Нью-Йорка, она ощущала это как наступление на природу — хотя и не слишком часто видела ее. Конечно, контролировать природу и вмешиваться в естественные процессы было необходимо для выживания. Даже бобры знали это.
Но жизнь в Старке казалась Тори слишком близкой к природе. Слишком изолированной. Ни воскресных выпусков «Нью-Йорк тайме», ни музеев, ни дорогих ресторанов… и к тому же еще коровы в гостиной. Неужели она могла бы выдержать жизнь в таком месте?
«А как я смогу выдержать потерю Мэтта?»
Кабина Тори достигла четвертого — последнего — этажа. Народу здесь, под самой крышей, оказалось поменьше. У Тори было несколько секунд, чтобы увидеть, что предлагают магазины — кожаные куртки для подростков, а потом — вжик… снова вниз, к магазинам посуды и одежды, к нижним этажам и детским каруселям. Было еще довольно рано, так что на аттракционах народу было немного, несмотря на лето и разгар туристического сезона.
Правда, по стандартам Миннесоты это могло считаться и толпой.
Тори поехала вниз, а потом опять наверх, на четвертый этаж, и снова на третий и дальше, вниз. Почему-то ей вдруг вспомнился урок из курса истории Средневековья в колледже — понятие «колеса фортуны», которое, прежде чем стать игровым приспособлением, было серьезным религиозным символом покорности судьбе и предания своей жизни в руки Господа. Находящиеся на самом верху были постоянно готовы рухнуть вниз, а тем, кто внизу, было предначертано тогда взлететь вверх. Это был вариант круговорота жизни, всех вовлекающего в свою орбиту. Тори подумала о себе. С Мэттом она была на самом верху только для того, чтобы затем быть сброшенной вниз, где она и находилась сейчас, перед тем как вернуться…
Куда?
Глаза Тори вдруг наполнились слезами. Она была одна в своей кабине, поэтому, не стесняясь, заплакала о том, что могло бы быть. Тори уже не казалось таким невозможным продать свою нью-йоркскую квартиру, оставить работу и переехать в дом Люсинды.
Только теперь этого уже никогда не произойдет.
Ее кабина снова оказалась в верхней точке, когда колесо вдруг остановилось. Несколько неприятных секунд Тори продолжала раскачиваться взад-вперед. Это было отвратительно — застрять на самом верху. Крепко ухватившись за поручни, Тори подняла голову и с несчастным видом посмотрела на четвертый этаж.
Мэтт стоял у самого края балкона. Лицо его выражало ожидание и тревогу.
Словно электрический ток пронзил тело Тори.
— Мэтт! — воскликнула она.
Он широко улыбнулся и протянул руку, будто хотел коснуться ее. В руке он держал что-то завернутое в красивую бумагу.
Тори тоже протянула руки, но чертово колесо было довольно далеко от поручня.
— Я люблю тебя! — крикнул он.
— Что? — переспросила она, но ее голос потонул в шуме и визге от соседней детской карусели.
— Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ! — прокричал он, и по движению его губ Тори все поняла.
Колесо начало вращаться, и она поехала вниз. Мэтт огляделся и исчез в глубине коридора.
Когда колесо снова остановилось, Мэтт был уже рядом, на третьем этаже, он махал Тори и улыбался.
— Я люблю тебя! — крикнул он снова и помчался к эскалатору, когда колесо поехало и снова остановилось, запуская новую партию желающих покататься. К счастью, уже образовалась очередь, давая Мэтту время спуститься.
Сердце Тори забилось в ожидании, когда она увидела его на первом этаже. Мэтт показывал на нее, отдавая билеты человеку, обслуживающему аттракцион. Тори неистово замахала руками; ее кожа, ее лицо, ее губы предвкушали его прикосновение. Желание словно огнем прожгло все ее тело. О, как же сильно она скучала по нему!
Тори снова остановилась на полпути, и эта задержка показалась ей вечностью. Дети выходили из кабин и входили снова, и это занимало много времени. Тори махала Мэтту и тянулась к нему в восторге уже оттого, что она видит счастье в его сияющих глазах.
Когда она, наконец, добралась до самого низа чертова колеса, где ее ждал Мэтт, он немедленно впрыгнул в ее кабину. Сердце Тори замерло, но на этот раз не от страха. Мэтт сразу же заключил ее в свои объятия и поцеловал, обнимая так крепко и так отчаянно прижимаясь губами, что Тори поняла, что он чувствовал такую же пустоту, как и она, и так же мечтал никогда не разлучаться, никогда больше не быть вдалеке друг от друга.
Тори больше не сомневалась, что Мэтт — тот мужчина, которого она любит. Ее нерешительность растаяла, как маленькая лужица на горячем солнце.
Мэтт нежно баюкал ее, и она удобно устроилась в его объятиях. Это было так восхитительно и естественно — то, как их тела прильнули друг к другу.
— Как ты нашел меня? — спросила Тори.
— Ты же говорила мне, что собираешься провести здесь день, прежде чем вернуться в Нью-Йорк. — Мэтт слегка отстранился и посмотрел на нее: — Но ты ведь не уедешь, нет?
— Я собиралась, но теперь все изменилось.
Он снова прижал ее к себе, так крепко, что Тори забыла, где они находятся, забыла испугаться, когда они достигли самого верха. Все, что имело значение, — это руки Мэтта, обнимающие ее, его сила, его любовь.
— Я все знаю, — наконец произнес он.
— О чем?
— О моей сумасшедшей корове. Когда я пришел, Милочка все еще лежала на твоей подъездной дорожке.
— О Боже!
— Мне очень жаль, Тори. Я не знаю, как она вырвалась. Я думал, тебе будет приятно пообщаться с таким милым животным, но не знал, что все так обернется.
Тори усмехнулась, вспомнив свои приключения.
— Может быть, Милочку испугала перемена обстановки?
— Возможно, она просто хотела с кем-нибудь поговорить. А я оказался не слишком доступным.
— Да, ты был далеко, — кивнула Тори.
Мэтт вздохнул:
— Знаешь, Тори, ты умчалась с того пастбища так быстро, как будто разозлилась на меня. Но я не мог понять почему.
— Да, я злилась, — призналась она. — А сегодня у меня было время обдумать все, что случилось со мной за прошедшую неделю.
Мэтт сжал ее плечи, как будто старался убедиться, что она действительно здесь. Какое-то время они просто сидели, наслаждаясь близостью друг друга.
— Разве это не замечательно? — съязвила Тори. — Никаких коровьих лепешек.
— Ну, это место приятно посетить, — произнес Мэтт, делая вид, что раздумывает над серьезным решением. — Но я не уверен, что хотел бы жить в парке аттракционов.
Они провели остаток дня, осваивая все аттракционы подряд, пока не почувствовали тошноту. Они крутились и вертелись, веселясь даже больше, чем дети вокруг них, и съели больше гамбургеров и чипсов, чем Тори видела за все лето. К концу дня она мечтала о свежих овощах с грядки, грязных и натуральных.
— Мы готовы вернуться домой? — спросил Мэтт. — Я поставил машину в…
— Еще нет, — перебила его Тори. — Я хочу остановиться в модной гостинице, где нет ни одного рыбака. Думаю, я заслужила одну последнюю ночь среди цивилизации. — Она крепко сжала его руку и добавила: — С диким мужчиной.
Желание остро пронзило тело Мэтта. Он снова обнял Тори и страстно поцеловал ее. Тори ощутила его нетерпение, и ее собственное тело пылко откликнулось, готовое принять его.
— Тогда идем скорее, — задыхаясь, сказал он.
Из окон их номера открывался прекрасный вид па Миннеаполис с собором Святого Павла на горизонте. Обычный городской пейзаж, который еще неделю назад показался бы Тори совершенно нормальным. Однако теперь она смотрела на него с презрением. Да, сюда приятно приехать, но все же здесь слишком цивилизованно, слишком многолюдно после тихой простоты маленького городка, такого, как Старк. Утром она позвонит Джессу и попросит перевести ее на внештатную работу. В «Ивнинг эдишн» существовала такая практика, и Тори воспользуется этим. Она никогда не сможет стать настоящим режиссером, но что из того? Между прочим, она не знает ни одного счастливого телережиссера.
